Виктор Савин - Юванко из Большого стойбища

— Не знаешь, какие куницы бывают?.. А ты не огорчайся, Семен! Помалкивай. Научу тебя, где взять такую же куницу. У меня есть на примете. Та еще лучше Гошкиной. Я привязал ее. Пойдешь и кокнешь. Вот как! Только Гошке ни гугу! Пускай не задается.

На следующее утро, еще до рассвета, Семен встал на лыжи, обитые лосиной шкурой. Звонкий увивался вокруг него, визжал, прыгал, стараясь лизнуть хозяина в лицо.

Семен направился в сторону гор. Путь был уже знакомый. К тому же погода выдалась теплая, безветренная, как перед снегопадом или оттепелью. В такую погоду на рассвете очертания деревьев, кустов и даже отдельных былинок кажутся четкими, без теней.

— А как хорошо в лесу-то! — расстегивая полушубок, сказал Семен. И, зная, что он тут один, никто его не услышит, хоть кричи, он продолжал рассуждать вслух: — И дышится так легко, так приятно! Раньше вроде и не замечал этого. Все тут словно знакомое, родное, милое. Вон елки, как старушки, стоят молчаливые, а возле них толпа березок. А тот вон старый дремучий кедр чем-то похож на отца. А вон та черемная листвянка ни дать ни взять Гошка: выбежал на бугорок, раскинул руки, жадно глядит вокруг, принюхивается, прислушивается, нельзя ли чем тут поживиться… А все-таки Гошка молодец у нас! Он весь в отца. Откуда все берется в нем? Видно, действительно некоторые люди рождаются с талантом.

Звонкий не был мечтателем. Пока его хозяин шел с блаженным видом, он шнырял по кустам, забегал в ельники, обнюхивал следы зверей, держал нос по ветру. Но вот будто кто-то резнул его по носу тоненькой бритвенной пластиночкой и сказал: «Стой, тут белка гуляла!» И пес вдруг насторожился, пустил в дело все свои чувства. Ага, вот, кажется, нашел! Ну-ка, чей это след? Не след, а распушенные на снегу ямки, словно кто натыкал их размочаленной рогаткой и окропил острым запахом сладковатого мяса. Приспустив крючковатый, дымчатого цвета хвост и виляя им налево-направо, Звонкий кинулся было по следу, но сразу осекся. След пропал возле елки. Но Звонкий не был простаком. Рядом с одинокой елью был густой лес, и пес, не теряя времени, сразу метнулся в чащу, стал принюхиваться к каждому дереву, к упавшим сверху чешуйкам шишек и даже к отдельным малюсеньким зеленым хвоинкам.

Было еще рано, рассвет только занимался, и белка не успела обшарить все свои владения. Ночуя в пустом дупле, за ночь она сильно проголодалась, а потому, найдя первую попавшуюся ель с нераскрывшимися шишками, принялась за еду, роняя крошки под стол. Тут-то ее, из-под стола, и обнаружил Звонкий, стал звать хозяина…

Разглядывая в руках мягкого теплого зверька, Семен покачал головой:

— Метил в глаза, а попал в живот. И почему это я всегда начинаю волноваться, когда целюсь? У Гошки этого не бывает. На днях он принес девять белок и всем попал в одно и то же место — в голову.

Первая добыча окрылила Семена. У него уже выработалась своя примета: если первый выстрел удачный, то и вся охота в этот день будет удачной.

Он прибавил шагу, заломил шапку и пошел прямым ходом к Хрустальному ключу, куда послал его отец. В ложке, в километре от головы ключа, Семен увидел большую наледь, разлившуюся по кустам, а вокруг наледи — звериные следы, глубокие, напитанные водой.

— Звонкий, сюда!

Но собаки уже не было, она куда-то исчезла.

Подойдя к наледи, Семен увидел любопытную картину. В том месте, где выбуривала вода, будто в ведре, кишмя кишела мелкая рыбешка, мальки. Площадка вокруг естественной проруби была вся обтоптана. На подходе к этой площадке виднелись следы, похожие на кошачьи.

«Так вот оно что! — стал соображать юный Векшин. — Ручей сковало льдом, накрыло толстым слоем снега, в воду прекратился доступ кислорода, рыбе стало душно, и она вся устремилась к проруби. Куница пронюхала это и ходит сюда как в столовую, лапкой выгребает рыбу… Жирная должна быть зверюга, мех лоснящийся. Шкурка будет почище, чем у Гошки!»

— Звонкий, Звонкий!

Куда там! Его и след простыл.

Перейдя ложок выше наледи, Семен сделал возле него полукруг и обнаружил след Звонкого. Собака широкими прыжками умчалась за куницей к угрюмому ельнику, окруженному редким соснячком.

— Вот в ельнике-то я тебя и возьму! — сказал парень, разгораясь охотничьей страстью. — Теперь ты от меня никуда не уйдешь. Хоть в самую густерьму заберись, а все равно разгляжу, не иголка.

И он быстро помчался на лыжах за собакой, ушедшей по звериному следу.

Вскоре Звонкий дал о себе знать: тявкнул в ельнике раз, два. И замолк. Потом тявкнул в другом месте. И опять замолк.

«Что же это? — подумал парень. — След потерял, что ли? Словно бегает по лесу и спрашивает зверя: где ты, где ты? Однако не было еще случая, чтобы Звонкий ошибался, терял след и брехал зря. Тут что-то другое…»

Вспомнив совет отца, Семен решил не терять следа куницы. Собака вгорячах может и ошибиться, а человек должен ей помочь, вовремя подсказать, что делать, если зверь окажется хитрее пса. А пес, конечно, горячился. Видно было, что зверька он застал у проруби врасплох, тот очень торопился в ельник; удирая от опасности, он не бежал, а отмахивал саженками.

Ельник, куда привели следы, был не больно густой. Елки не жались друг к другу от холода. Все они были тепло одетые, в широких и длинных шубах, лежавших подолами на снегу. Семен без затруднения определил, где куница взобралась на дерево, где спрыгнула. Ага, она сидела вот на этой густой мягкой пихте. Хитрая тоже. Пихта не так жестка и колюча, как ель. И пихтовый запах куда острее, ароматнее запаха прочих деревьев. Однако Звонкий не дал зверьку в дорогой и теплой шубке засидеться здесь. Он залаял. Куница махнула с одного дерева на другое, на третье, спрыгнула на снег, подразнила пса, вызвала на погоню, а сама снова вскарабкалась на дерево. Тут тоже Звонкий лаял. И снова в дураках. Куница, видно, не любит, чтобы ее беспокоили.

Теперь лай Звонкого раздался где-то далеко. Пес лаял упорно, настойчиво, призывно. Зверек, должно быть, решил после большого пробега сделать основательную передышку и смирился с назойливым приставанием разгоряченного пса. Пусть, мол, брешет под деревом, зовет охотника, а я тем временем соберусь с силами и обмозгую, как мне действовать дальше. Мне не страшна собака, а страшен охотник. А его-то я увижу, услышу издалека. Ведь не первый раз на своем веку мне приходится уходить от преследования. Посмотрим, кто кого перехитрит.

Чтобы поспешить на призыв собаки, Семен пошел напрямик, без следа. Расстояние между ним и Звонким быстро сокращалось. Но вот пес снова замолк. Охотник постоял, послушал. Лай больше не повторился. И парню пришлось снова отыскивать след куницы, чтобы идти по нему. А когда он добрался до старой бортевой сосны, где куница делала передышку, тут уже никого не было.