Ингвалл Свинсос - Том в горах

Росомаха — вот кто это был.

* * *

После схватки с росомахой — самым сильным и опасным из всех лесных хищников — Том и Пелле много дней не выходили из дома. Длинная глубокая рана протянулась вдоль спины Тома. Он и Пелле попеременно зализывали её. Страшный коготь росомахи такой след оставил, что просто чудо, как Том выжил. Первые дни после боя он был совсем плох.

Когда же они наконец снова вышли на охоту, Том уже не был таким самоуверенным. Внимательно смотрел во все стороны: не покажется ли серый зверь с плоской головой и толстыми косматыми лапами. Зверь, который в десять раз хитрее лисы и в двадцать раз сильнее её. Не так уж велик ростом, а может убитого оленёнка и десять и двадцать километров тащить!..

Во время одной из своих вылазок в лес Том и Пелле приметили на большой сосне потешного зверька. Долго они глядели, как юркий комочек быстро скачет с ветки на ветку. Вдруг Том как сорвётся с места — и к сосне, и шорк, шорк когтями, вверх по стволу ринулся, раздирая кору. Держись, зверушка! Добрался до первого сука и запрыгал с ветки на ветку.

А белка (это она была) языком щёлкает, точно подбадривает его: «Давай! Давай!» Длинный бурый хвост лежит на ветке, так красиво распушился. Глаза Тома огнём пылали: сейчас я тебя! Вот уж совсем близко, одним прыжком достать можно, да больно густо ветки растут. Ничего, не уйдёт. Не знал наш Том, что за создание белка, до сих пор не встречал ни разу.

И вот уже осталось только лапу протянуть. Вдруг белка — прыг! Летит в воздухе, хвост метлой. Миг, она уже на другой ветке, гораздо выше, и опять языком прищёлкивает, точно дразнится. А почему ей и не подразнить кота? Она великолепно знала, что ему за ней никак не поспеть. Нет того зверя, который угнался бы за белкой на дереве. Вот если она спустится вниз на землю, там лиса и другие хищники могут легко её схватить.

Том опять стал подкрадываться к проказнице. Рассердился, решил хитростью взять, двигался тихонечко. Какое там: в последний момент белка шмыгнула ещё выше. Сидит на ветке и так противно щёлкает, что Том от злости зубами застучал. Кто бы мог подумать, что этакую малявку так трудно поймать! Он снова за ней — опять улизнула, едва он лапу занёс, чтобы схватить её. Быстро, как ветер, взбежала на самую макушку дерева, царапая кору маленькими коготками.

Ну хорошо же! Сильный и ловкий кот метнулся следом. На ходу прикинул взглядом: всё, попалась! Вверху ветки совсем короткие, никуда не денешься, один путь: вниз по стволу. И быть тебе у Тома в зубах!

Легко так, играючи, белка выскочила на конец самой верхней ветки. За ней! Том изогнулся для последнего, решающего прыжка. Рывок — длинное кошачье тело распласталось в воздухе, лапы вытянуты: схватить! И в тот же миг белка оторвалась от дерева, плавно, красиво пролетела, руля хвостом, и опустилась на соседней сосне.

Том упал на то самое место, откуда прыгнул, но тут ветка подалась под его тяжестью, и полетел он вниз, только в ушах засвистело. Десять метров летел, со всего маха — в снег! Выскочил из сугроба, уши, глаза, усы — всё снегом облепило. А белка знай себе щёлкает на соседней сосне. И прыгает, словно пляшет, распустив свой хвост.

Том даже не стал глядеть на неё, до того был сконфужен. Весь сжался и побрёл домой на сетер, сопровождаемый верным Пелле.

* * *

Зима в разгаре: дни короткие, ночи долгие, тёмные, трескучий мороз. Под студёно мерцающими звёздами звучит протяжный, голодный лисий вой; среди скал, покрытых натёками льда, жутким голосом ухает филин. С крутого горного склона доносится мяуканье рыси. Сидит голодная на седой сосне, посеребрённой морозом, дрожит от стужи, добычу подстерегает. В эту студёную, мрачную пору, кто мог, все под снегом захоронились. Крупная дичь в лесной чаще укрылась: всё ж не так холодно. Чу! Опять рысий крик, хриплый, жестокий, и зайчишку под заснежённым кустом дрожь бьёт от страха.

Ох, не сладкая жизнь диким котам, когда нечего есть-пить!.. Худые дни наступили для сетерских жителей. Лягут на овчине, прильнут друг к другу, а кишки от голода сводит. Хорошо ещё, оба привыкли, что раз на раз не приходится. Кое-как перебивались, нет-нет да попадётся какая-нибудь мышь.

Если же совсем невмочь становилось, Том и Пелле шли в лес. Конечно, в такой мороз нелегко птицу высмотреть, она уже не «купалась» в снегу, больше под густыми деревьями пряталась. Но Том новую хитрость освоил: обойдёт вокруг дерева и, коли приметит у самого ствола глухарку либо куропатку, вдруг прыгнет в просвет между ветвей, напугает птицу, она взлетит, забьётся в сучьях, тут её и лови! Потом вместе с Пелле по очереди волокут добычу домой. Одной глухарки хватало им на несколько дней. Дома уже весь пол был усыпан обглоданными косточками.

Пили как обычно — лизали лёд в замёрзшем жёлобе. А если выдастся день потеплее, подтает, удавалось и водички полакать.

Охотясь, Том и Пелле с каждым разом заходили дальше в горы. Возле сетера уже вся птица перевелась. Слишком беспокойно: ни в снегу, ни под деревьями нет спасенья от котов. И вот лунными вечерами Том и Пелле шли вверх по речке, по льду, иногда сворачивая на берег.

До чего же красиво — река змеится точно серебряная лента, тут и там исчерченная зубчатыми тенями елей. И весело: на блестящем льду лапы поминутно разъезжались в разные стороны.

Однажды Том и Пелле забрели особенно далеко вверх по долине, попали в незнакомые места. Здесь по обе стороны реки было много сетеров. В пустых коровниках друзья поймали несколько мышей. А на одном сетере пробрались через разбитое окно в дом и попировали жильцами, которых привлекли корки сыра и другие объедки. От внезапного нападения мыши растерялись, заметались по полу и одна за другой попались в лапы котам.

Через то же окно друзья выскочили наружу и продолжили своё путешествие по льду, по переливам лунного света. Но что это — какой-то необычный запах? Том и Пелле замерли, потянули носом воздух… Запах принесло ветерком с берега, там стоял сетер, из трубы которого ещё струился дымок, хотя топили несколько часов назад. Том узнал запах, и опять в памяти его возродилось давно забытое. Словно кто-то окликнул его из бесконечной дали: «Том, кис-кис, Том, иди сюда!» И он пошёл к сетеру, часто останавливаясь и ловя неслышные голоса: «Том, иди сюда, скорей, Том!» Вот он уже на крыльце, стоит, прислушивается. В доме тишина, запах сильнее прежнего. Том вдохнул воздух с дымком и снова услышал зов: «Иди сюда, Том, кис-кис!» Пелле сидел поодаль. Он ничего не слышал. Его этот запах только пугал.

* * *

Кто среди зимы обосновался на сетере? Охотник Type, кто же ещё! Он любил надолго забраться в горы; захватив с собой ружьё, капканы, силки, переходил с сетера на сетер и неделями домой не возвращался. Люди только дивились, как ему там не страшно одному. Гоняет на лыжах по буграм да по скалам, долго ли ногу сломать? А в горах, вдалеке от села и людей, перелом ноги — это же верная смерть! Соседи ему так и говорили: мол, не ходи в одиночку, пропадёшь. Да разве его урезонишь… Type надеялся на себя и на свои силы, любил ходить сам по себе, без попутчиков.