Павел Мариковский - Чем питаются насекомые

Хоботок у бабочек мягкий. Для проникновения в канал цветка, ведущий в кладовую нектара, и не нужен твердый инструмент. А вот у одной тропической бабочки он настолько тверд, что свободно прокалывает кожуру апельсина!

Не только бабочки, пчелы, мухи да жуки любители нектара. Его пьют некоторые комары-хирономиды и даже кровососущие комары-кусаки, когда нет возможности напиться крови. В некоторых местностях, несмотря на множество кровососущих мошек, они не нападают на человека и на позвоночных животных. Оказывается, самки их кормятся на цветках, и настолько успешно, что дают многочисленное потомство.

...Сегодня очень тепло. Пустыня только начала зеленеть, желтыми огоньками засветились в ней тюльпаны. Воздух звенит от песен жаворонков, в небе перекликаются журавли. Откуда их столько, унизали все небо длинными цепочками!

Уже полчаса я бреду к горизонту, к странному белому пятну на далеком бугре. Хочется узнать, что за пятно, почему колышется: то застынет, то вновь встрепенется. Вблизи же все становится обычным и понятным. Оказывается, расцвел большой куст таволги, весь покрылся душистыми цветками. А на них пир горой. Все обсажены маленькими серыми пчелками-андренами. Сборщицы пыльцы и нектара очень заняты, очень торопятся. Кое-кто из них заполнил свои корзиночки и, сверкнув ярко-желтыми штанишками, отягченные грузом, взмывают в воздух. А на запах по душистым струйкам воздуха прибывают все новые посетительницы. Сколько их здесь! Наверное, несколько тысяч.

Ленивые черные и мохнатые жуки-оленки не спеша лакомятся пыльцой, запивают сладким нектаром. Порхают грациозные голубянки. Юркие синие мухи блестят, как полированный металл. На самой верхушке уселся клоп-редувий. Неужели и ему, завзятому хищнику, тоже нравится сладкий нектар?

Куст тихо гудит тысячами крыльев. Здесь шумно, как на большом вокзале.

И еще необычный любитель цветов — самый настоящий комар — Аэдес каспиус. Он старательно выхаживает по цветам на длинных ходульных ногах и запускает хоботок в чашечки с нектаром. Забавный комар! И он не один. Таких комаров здесь много. Я рассматриваю их в лупу и вижу сверкающие зеленые глаза, роскошные, вычурно загнутые мохнатые усики и длинные, в завиточках, щупики, слегка прикрывающие хоботок. Все комары-самцы — благородные вегетарианцы! Они, не в пример своим супругам, довольствуются одним питательным сиропом, припрятанным на дне крошечных цветочков. Кто знает, может быть, когда-нибудь человек научится истреблять комаров, привлекая их на искусственные запахи. А без мужской половины бесплодные самки-кусаки не смогут класть яички...

Я вооружаюсь сачком и, пытаясь изловить комаров, ударяю им по ветке растения. Куст внезапно преображается, над ним взлетает густой рой пчел, голубянок, мух, клопов и комаров. Многоголосый гул заглушает и пение жаворонков и журавлиные крики...

Вторая встреча с комарами-вегетарианцами произошла возле Соленых озер.

Весна 1967 года была затяжная. Потом неожиданно в конце апреля наступил изнуряющий летний зной. Насекомые проснулись сразу, а растения запоздали: они зависели от почвы, а она прогревалась не быстро. Странно выглядела пустыня в летнюю жару. Голая земля только начинала зеленеть. Ничто не цвело. И вдруг у самого берега Соленого озера розовым клубочком засверкал тамариск. Он светился на солнце, красовался, отражаясь в зеркальной воде, и был заметен далеко во все стороны. К нему, этому манящему пятну на унылом светлом фоне пустыни, я и поспешил, удрученный томительным однообразием спящей природы.

Крошечный розовый кустик казался безжизненным. Но едва я к нему прикоснулся, как над ним, негодуя и звеня крыльями, поднялось целое облачко самых настоящих комаров в обществе нескольких маленьких пчелок-андрен.

Комары не теряли попусту время. Быстро уселись на куст и каждый сразу же занялся своим делом, засунув длинный хоботок в крошечный розовый цветок. Среди длинноусых самцов я увидел и самок. Они тоже были сильно заняты поглощением нектара, и у некоторых уже изрядно набухли животики. Но что меня поразило! Я пробыл возле розового куста не менее часа, крутился с фотоаппаратом, щелкал затвором, сверкал лампой-вспышкой, и ни одна из комарих не удосужилась прельститься возможностью напиться крови, ни один хоботок не кольнул мою кожу.

Я даже обиделся. Неужели я такой невкусный или так задубилась моя кожа под солнцем и ветрами пустыни? Поймал самку в пробирку, приложил к руке. Но невольница отказалась от присущего ее роду питания.

Среди комаров, наверное, встречаются особые приверженцы вегетарианского питания. Однажды во время обеда на варенье из ежевики, положенное на хлеб, уселась самка Кулекса модестуса и долго упивалась лакомством. Она была настолько поглощена этим занятием, что не обратила внимания ни на то, как мы с интересом разглядывали ее, ни на то, что хлеб с вареньем находился в движении. Насытившийся сладким комар мирно полетел в заросли трав переваривать обильную еду.

Третья встреча с комарами-вегетарианцами произошла недалеко от второй. Тугай у реки Или вблизи Соленых озер, чудесный, густой, встретил нас дружным комариным звоном. Никогда не приходилось видеть такого изобилия надоедливых кровососов. Пришлось спешно готовить ужин и забираться под полог.

Стих ветер, река застыла и отразила в зеркале воды потухающий закат, синие горы пустыни, заснувшие тугаи. Затокал козодой, просвистела крыльями утиная стая, тысячи комаров со звоном поднялись над нашим биваком, неисчислимое множество хоботков проткнули марлю, желая дотянуться до тел спящих под пологом.

Засыпая, я вспомнил густые заросли и розовые от цветков кусты кендыря. Они были обсажены комарами. Кровососы ловко забирались в чашечки цветков, выставив наружу только кончик брюшка да длинные задние ноги. Больше всего на цветках самцов, но немало лакомилось и самок. Многие из них выделялись толстым беловатым сытым брюшком.

В густых зарослях особенно много комаров, и трудно сказать, желали ли крови те, которые питались нектаром. Как бы то ни было, самки-вегетарианки с полным брюшком проявили ко мне полное равнодушие. Преодолевая боль от множества уколов и всматриваясь в тех, кто вонзал хоботок в мою кожу, я не увидел среди них похожих на любителей кендыря.

Кроме кендыря в тугаях еще обильно цвели шиповник, зверобой, солодка. На полянках синели изящные цветки кермека. Они не привлекали комаров.

Рано утром пришлось переждать пик комариной напасти в пологах. Поглядывая сквозь марлю на реку, горы, пролетающих мимо птиц, мы ждали ветерка. И какое счастье, когда зашуршали тростники, покачнулись верхушки деревьев и от мелкой ряби посинела река, а ветер отогнал наших мучителей, державших нас в заточении.