Валерий Маслов - Записки сахалинского таёжника

— А я не понял, Курей кричит: «Горишь!» — Да пошёл ты, говорю, на, со своими шутками. И вдруг спине так жарко стало! А Юрок как ужаленный носится вокруг костра!

— Рубаха твоя, Тимоха, подгорела, но я тебе дам рубаху, у меня есть запасная.

— Да пошёл ты к чёрту со своей рубахой! Я же отложил в сторону комлевые чурки, там было полно смоляных карманов. Ведь говорил, что эти дрова на тузлук!.. Так, а где трусы мои?

— Я не видел трусов.

— Юрок, а по-моему, трусы висели. Значит, сгорели незаметно! Трико мы спасли. С тебя, Юрик, телогрейка, трусы и рубашка! В десятикратном размере.

— Колёк, а зачем тебе десять телогреек?

— Пригодятся, а вдруг ещё будут дрова со смоляными карманами?

— Юрок, у меня в двадцать лет были дрова двух категорий: сырые и сухие. А тебе уже четвертый десяток идет, но у тебя так и остались только сухие и сырые дрова.

— Тимоха, ну, я ведь в тайге никогда не жил.

— Так значит, слушай, что говорят, учись. На меня блажь напала, и я решил понравившиеся мне чурки пустить на тузлук.

— Да я это как-то мимо ушей пропустил.

— А я слышал, — Тимоха говорил, — но тоже не придал этому значения.

Завтракали ухой (жареную мальму вчера съели). Ребята пошли на речку, Мурка с ними пошла.

Тимоха попил ещё чаю. Ну, что, — нужно преступать к переработке. Сначала в свой рюкзак вставил пропиленовый мешок, в него — новый вкладыш. Икру со стечек — в мерное ведро, а затем пересыпал в рюкзак: получилось почти восемнадцать литров. Грохотку обтёр горячим парафином, на чурбак тазик, на него грохотку. Слева ведро с икрой, справа ведро для отходов. Сел на другой чурбак, принялся грохотать.

Не понял: над обрывом в зеленке торчит белая морда. Хитрая Муська! Пошла с ребятами, наверное, дошла до речки, — «Так, а где хозяин? Ну, вы идите, а я пошла обратно!»…

Работа спорится. После засолки первой партии попил чая. Снова на грохотку, солнышко поднимается. Над стечками с икрой, накрытыми марлями, крутится мухата и ос полно. Осы кругом крутятся, проносятся в десяти сантиметрах от лица: они охотятся, мух ловят.

На стенке ведра для отходов, почти у самого верха, прилип кусочек рыбьей печени. В икре хватает кусочков печёнки, есть и цельна печень! Одна оса пристроилась к этому кусочку. Парниша грохочет икру и наблюдает за осой. На сбрасываемые в ведро отходы насекомое не реагирует. Кусочек потихоньку тает, уменьшается, а оса не увеличивается! Кусочек печенки по размерам минимум в три раза больше осы!

Так вот, пока грохотал двадцать литров, оса умяла, схарчила этот кисочек и улетела! Вот это жрёт, вот это аппетит! — Тимохе завидно стало. Это для него махонький кусочек печени. Для осы это даже не огромный кусок, а — гора рыбьей печени!..

До обеда справился с работой. — Да уж! И снова вспоминает Десну, в который раз костерит Васька, специалиста-икорщика.

Завёл костер, повесил два ведра под тузлук, вскипятил чайник. Запарил куксы, вприкуску с икрой пообедал. Перекурил это дело. Чем бы заняться? — Отдыхай! А он и не устал. Ножовку в руки — свалил очередную сухостоину. Потихоньку раскидывает на чурки. Мурка сорвалась с обрыва, без всякого «Гав!» рванула по тропе. Значит, напарники на подходе. Через десять минут появились. Парниша сразу принялся грохотать икру. Ребята попили чая, стали кушать готовить. Они сегодня уху на речке не варили, только чай пили.

Колек принёс шампиньонов, так что меню — как и вчера: уха с брюшков, заместо картошки шампиньоны, жареная мальма. Колёк рыбу жарит. — Тимоха только рис поставил, он занят. До вечера переработал всю икру.

Два рюкзака стоят в тенёчке, загруженные по двадцать пять литров. В третьем рюкзаке — семнадцать литров. Отходов вышло всего тринадцать литров. С сегодняшней, со свежей икры вообще мало отходов. Эту икру буду мерить завтра, — пусть ночь стекает. Получится небольшой перебор.

В этот раз Тимоха первый проснулся. Светает, растолкал напарников. Попили чая.

Принялись грузиться икрой. Кольку тоже в вещмешок вставили пропиленовый мешок, а в него вкладыш. Теперь он может взять на горб и срок литров икры. Точней, мешок позволит взять сорок литров, — Колек не захочет брать столько икры. И так много: на каждого вышло по двадцать восемь литров. Разогрели уху, прибрались, все разложили по полкам.

У Тимохи и в мыслях не было, что в следующий раз придёт сюда только через три года. Что свою палатку, которая с ним прошла о-го-го! сколько, видит в последний раз. У палатки такова судьба: впервые её поставил на устье Анны и последний раз тоже на Анне поставил. Всего-навсего народ безалаберный, тот же Колек, Юрик, Олег. В этом году они хорошо спрячут амуницию. На следующий год стан будет функционировать.

Инвалид Тимоха с этого ничего не будет иметь: к нему даже ни разу не заедут и не поставят бутылку, ублюдки! — Иначе, по-другому, никак нельзя назвать этих родственников. По завершению следующей путины всю амуницию спрячут абы как. Охотник-промысловик не обидится, найдя столько добра, тимохиного добра! Единственный синий большой таз не его добро. Досадно, но ладно…

Четверка браконьеров влезла в лямки своих мешков. Потихоньку пошли к перевалу. За три с половиной часа вылезли на хребет. Спустились до Стрелки, сделали большой полуторачасовой перекур, само собой, с чаепитием, да не по одному разу. Потов сошло много, пока буксовали наверх. Погода — что в тропиках! Наконец-то добрались до поляны. Мотоцикл на месте.

Виталя забрал всю икру, Юрок с ним уехал. Разумеется, Тайгу тоже забрали. На икру бросили телогрейку и неё собаку посадили. Два брата, как и прошлый раз, пошли пешком. В этот раз Тимоха идёт с рюкзаком. Он мешок с икрой вытащил да в коляску поставил, — так оно спокойней, по дороге может всякое произойти. Своим рюкзаком дорожит. Виталя вернулся довольно быстро, — и километра не успели по полям отмахать. Он носится что угорелый…

На этом можно закончить.

Тимоха больше никогда в жизни не будет заниматься красной икрой. Виталя в этот же вечер сдаст всю икру по пятьдесят рублей за литр, привезёт деньги. На следующий день парниша поедет в областной центр. Его общество пошлёт за вкладышами. А потом ребята гульнут. И получится, как в том фильме: очнулся — гипс на всю ногу…

Речка Браконьерка — действия происходят в семьдесят восьмом году.

Пятнадцатилетний мальчишка возомнивший из себя великого таёжника идёт один в разведку, на далёкую, рыбную речку. Где нет, не кого, не людей не рыбинспекции, бродят одни медведи, злые и голодные, пока горбуша не пошла. Разведка проходит успешно, речка оказывается не такая уж и далекая. Главный герой сколачивает банду малолетних браконьеров и ведёт их на новую рыбную речку.