Стэнли Корен - Как разговаривать с собакой

Так как оба говорят через собаку, они не встречаются взглядом. Это означает, что они не смотрят на лицо собеседника, которое могло бы выказать гнев или плохое настроение, что, в свою очередь, накалило бы общую атмосферу в доме. А собака, кажется, не возражает против того, чтобы быть посредником, и справляется со своей задачей весьма успешно.

В большинстве культур, когда люди хотят пообщаться с собакой, есть специальная форма речи, которую они используют. Все мы знаем, что наш язык меняется при различных обстоятельствах. Есть официальный язык, который используется, когда мы говорим с властями или аудиторией, в нем больше церемоний, чем в том языке, который мы применяем, разговаривая с семьей и друзьями. Точно так же, когда мы пишем, наши предложения содержат больше информации и имеют более сложную грамматическую конструкцию и богатый словарь, чем в разговорной речи. Это объясняет, почему, когда вы читаете книгу вслух, чтение часто кажется искусственным, замысловатым и напыщенным, нисколько не похожим на обычный разговорный язык.

Психологи выделили также разновидность языка, которую мы используем для разговора с маленькими детьми. Это упрощенный язык, часто в монотонном ритме, с большим количеством повторений. Иногда мы даже выбираем более высокий тон голоса. Исследователи назвали этот специальный язык материнским, так как обычно им пользуются матери, когда разговаривают с детьми. Однако употребляют материнский язык, конечно, не только матери. Почти все взрослые — мужчины и женщины, родители или знакомые — переходят на него, когда говорят с очень маленьким ребенком. Психологи Катти Хирш-Пазек и Ребекка Трейман доказали, что язык, который мы используем, когда говорим с собаками, очень похож на материнский [1]. Они назвали его «собакосмыслицей»[5].

«Собакосмыслица» — не обычный язык, на котором мы говорим с другими взрослыми. Когда мы беседуем с нашими собаками, мы строим более короткие предложения. Говоря со взрослым человеком, мы произносим предложение, имеющее в среднем 10–11 слов, тогда как в разговоре с собакой состав предложения уменьшается приблизительно до 4 слов. Со своими собаками мы чаще говорим в повелительном наклонении или командами, например: «Лэсси, лежать!» или: «Слезь с дивана». Странно, но мы и многие вопросы задаем нашим собакам дважды, так же как и людям, и это при том, что вовсе не ждем от них ответа, как уже установили раньше. Эти вопросы — главным образом тривиальный обмен информацией на социальные темы, а не поиск информации, например: «Лэсси, как ты себя сегодня чувствуешь?» Такие вопросы часто являются косвенными, когда какое-то утверждение в конце фразы превращается в вопрос. Например: «Ты хочешь есть, да?»

В «собакосмыслице» используется главным образом настоящее время. Это означает, что мы говорим с нашими собаками о том, что происходит сейчас, а не в прошлом или будущем. Записи показывают, что приблизительно 90 % «собакосмыслицы» произносится в настоящем времени, что вполовину превышает норму употребления этой формы в обычной речи при беседе с другими взрослыми людьми. Кроме того, с собаками мы в двадцать раз чаще повторяем фразы (слова), чем тогда, когда говорим с людьми. Эти повторения могут быть точной копией фраз, частичным повторением или некоторой формой перефразирования. В качестве примера можно привести такое восклицание: «Лэсси, ты хорошая собака. Какая ты хорошая собака!» Все эти особенности «собакосмыслицы» похожи на материнский язык.

Есть, однако, момент, где структура нашего разговора с собакой и с детьми сильно различаются. Различие между «собакосмыслицей» и материнским языком становится очевидным, когда дело касается дейксиса[6], например: «Это мяч» или: «Это красная чашка». Предложения такого вида обычно используются при попытке обучить других. Материнский язык содержит намного больше предложений такого типа, чем речь, обращенная к взрослому, потому что мамы активно пытаются рассказать ребенку о языке и окружающей среде в разговоре с ним. «Собакосмыслицы» содержат только половину таких утверждений. Очевидно, большая часть нашей речи, обращенной к собакам, выполняет для нас исключительно функцию общения, а узнают ли при этом собаки, о каких именно вещах мы говорим, видимо, беспокоит нас мало.

Еще одно явное различие между «собакосмыслицей» и любой другой речью, которую мы употребляем, — попытки подражать звукам, издаваемым нашими собаками. Однажды вечером, когда я зашел в гости к подруге, ее пудель встал перед ней и издал раздраженный лай, похожий на «вуф». Она прокомментировала: «Сама ты „вуф“, юная леди. Я покормлю тебя после ухода гостей». Ее «вуф» в этом ответе носило характер настоящей имитации лая собаки, и его значение было именно таковым. Матери редко подражают случайным звукам речи ребенка, ведь он может подумать, что его передразнивают, и обидеться. Если подражать звукам, речи или тону, которые используют взрослые, то они воспримут такое подражание как оскорбление и тоже останутся недовольны. Но по каким-то причинам мы применяем подражание собачим звукам, чтобы построить беседу с нашими собаками.

Когда мы говорим «собакосмыслицами», это сильно отличается от речи, которую мы задействуем в обычном разговоре с людьми. Кроме того, что мы говорим более высоким голосом, мы придаем также особое значение интонациям и эмоциональному произношению. К тому же используем много уменьшительных суффиксов — «прогулочка» вместо «прогулка», «ванночка» вместо «ванна». Слова и фразы могут быть искажены, чтобы они перестали казаться формальными, как, например, когда мы сюсюкаем: «ти» или «сляденький». Так, если вы слышите, что женщина спрашивает высоким голосом: «Ти хочешь печеньку?» — можете сделать вывод, что она говорит с собакой, хотя, возможно, что и с очень маленьким ребенком. Но уж точно не со взрослым гостем.

Нет никаких доказательств, что разговор с собакой на «со-бакосмыслице» помогает собаке понимать то, что мы говорим, но есть множество свидетельств, демонстрирующих, что говорящий с собаками в нормальной манере, вкладывая в речь реальное значение и смысл, улучшает способности собаки к языковой восприимчивости. Я не говорю о случаях, когда мы просто «социально общаемся» с нашими собаками. В образовательной форме общение с собакой происходит с помощью простых фраз, имеющих отношение к ней самой, например: «Пойдем погуляем», или в виде вопроса: «Хочешь пойти погулять?» Когда мы собираемся подниматься или спускаться по лестнице с собакой, мы говорим: «Вверх» или «Вниз». Если хотим, чтобы собака пошла вместе с нами в другую комнату, говорим: «Пойдем в гостиную» и т. д.