Анатолий Букреев - Эверест. Смертельное восхождение

О том, что экспедиция отменяется, я узнал перед самым отлетом в Непал. Что мне оставалось делать? Я высотник, и мое будущее было там, в Гималаях. Зачем мне сидеть в Алма-Ате? Если бы я остался в Казахстане, дожидаясь, когда повезет в следующий раз, то с альпинистской карьерой можно было бы распрощаться. Поэтому я все же полетел в Катманду, надеясь устроиться гидом или присоединиться к одной из экспедиций на восьмитысячник.

Когда я прибыл в Непал, вакансий на место гида не оказалось. К счастью, я встретился со своими грузинскими друзьями, с которыми раньше ходил на Памир и Тянь-Шань.

Грузинская команда, в отличие от казахской, проблем с деньгами не испытывала и запланировала восхождение на Дхаулагири (8 167 м). Соблазн заполучить в свою команду столь опытного и сильного участника был велик. Поэтому Анатолия пригласили участвовать в экспедиции, но за свой счет: он сам должен был оплатить все свои расходы и внести долю за официальное разрешение. С распадом Советского Союза времена «дружбы народов» и «братской взаимопомощи» закончились и уступили место холодным расчетам. Несмотря на крайнюю ограниченность в средствах, Букреев согласился.

Грузинская команда опасалась, что участие такого сильного альпиниста как Букреев может быть неправильно истолковано и занизит их собственные спортивные достижения. Было решено, что вместе они идут только до заключительного штурма, а дальше поднимаются независимо друг от друга. В случае успешного восхождения грузинам не хотелось быть обязанными русскому, да еще из Казахстана. Тут дело было даже не в соперничестве (бесспорно, распространенном явлении в высотном альпинизме), а в национальной политике новоиспеченных государств.

8 октября 1995 года Букреев в одиночку и без использования кислорода поднялся на вершину Дхаулагири. Сам того не желая, он установил мировой рекорд – восхождение заняло всего 17 часов 15 минут.

Вернувшись в Катманду 20 октября, Анатолий сразу занялся делами – ему предстояло продолжить переговоры с Генри Тоддом из «Гималайских гидов». Тодд предложил ему работу, и Букреев обдумывал свои условия. Он уже сотрудничал с Тоддом. Во время прошлогодней экспедиции «Гималайских гидов» на Эверест (по северному маршруту) Тодд повредил спину, и пока он лежал в базовом лагере, именно Букреев взял на себя руководство группой и повел ее к вершине. Успех, достигнутый тогда, подстегивал «Гималайских гидов» воспользоваться услугами Анатолия и в этот раз. В сезоне 1996-го года Тодд планировал экспедицию на Эверест уже с другой стороны, по юго-восточному ребру. Это был наиболее популярный путь к вершине.

Однажды утром я шел по району Тамел и случайно оказался на улице, до отказа запруженной застрявшим в пробке транспортом. Велорикши, носильщики, грузовики – все смешалось в этой жуткой неразберихе. И вдруг сквозь крики и пронзительный вой клаксонов я услышал свое имя. «Толя, Толя», – кричали мне из легковой машины и весело махали руками. Да это же алмаатинцы! Я поспешил к ним. Они только что прилетели в Катманду и были в отличном настроении. Каким-то чудом экспедиция на Манаслу все же состоялась – ребятам подбросили денег, и было решено пойти на вершину в декабре 95-го, а не весной 96-го. Для меня это было вдвойне радостно: во-первых, мы-таки идем в горы! Во-вторых, у меня освобождалась весна, и мне становилось проще строить планы на предстоящий сезон. И буквально через несколько дней я встретил Скотта.

Я шел к себе в гостиницу, когда в тесноте торговых рядов заметил его. Я не был уверен, что он меня помнит, но все же его окликнул. Он обернулся и тут же заулыбался, узнав меня. «Анатолий, привет! Как дела? Хочешь пива?» Мы зашли в ресторанчик рядом с непальским министерством туризма, где у Скотта была назначена встреча. Сидя за столиком, мы принялись вспоминать все, что случилось с нами с момента прошлой встречи. За это время Скотт провел успешную экспедицию на Броуд-пик (8 047 м) в Пакистане, а сейчас у него был самый разгар переговоров по поводу официального разрешения на экспедицию к Эвересту. «Цены просто немыслимые! – возмущался он. – По десять тысяч с каждого участника. Неслыханная наглость!» Скотт уже заключил контракты с несколькими клиентами, и оставалось только получить разрешение.

Организуя экспедицию на Эверест, Фишер отчасти блефовал. Он агитировал будущих клиентов, еще не имея разрешения на восхождение – практика, почти общепринятая в коммерческих экспедициях. «Да, нам приходилось рисковать, – рассказывает Карен Дикинсон. – Годом раньше мы собирались повести экспедицию на Эверест, но не сумели договориться с властями. Тогда мы от своих планов отказались, а потом, как часто бывает, разрешение нам все-таки дали. Был уже конец января, и заново начинать приготовления не имело смысла. Тем временем наши конкуренты, все без исключения лгавшие, что разрешение у них на руках, с успехом провели свои экспедиции. Поэтому в 96-м мы сказали: „Конечно, конечно, разрешение у нас уже есть, хотя получили его только в феврале“».

Скотт поинтересовался, что я делал в Катманду. Я рассказал, что совсем недавно во второй раз поднялся на Дхаулагири. «Работал гидом?» – спросил Скотт. «Да, нет, просто так. Из спортивного интереса, – ответил я. – Появилась возможность присоединиться к грузинской экспедиции и совершить скоростное восхождение. Вот я и пошел». Скотт даже не сразу понял. «Так ты что – не вел платных клиентов?» – спросил он, улыбаясь. Этот вопрос попал в точку: с деньгами у меня было плохо. В бывшем Советском Союзе с государственной поддержкой альпинизма было покончено. Скотт, как и я, знал о гибели нашего общего друга Владимира Балыбердина – чтобы заработать на жизнь, он стал заниматься частным извозом и погиб в автокатастрофе[11].

Мне не хотелось жаловаться на трудные времена, и я предпочел сменить тему. «Через месяц я собираюсь с казахстанской командой на Манаслу. Пойдешь с нами?» Скотт сначала замер, а потом, когда понял, что я совершенно серьезен, громко расхохотался. «Как я тебе завидую», – сказал он, имея в виду мои «некоммерческие» восхождения.

Скотту было отлично известно, что ни один американец еще не поднимался на Манаслу. «Ты стал бы первым», – уговаривал я его. Он внимательно взглянул на меня, в глазах его был интерес: «Толя, ты знаешь, я бы очень хотел, но я сейчас ужасно занят. К маю я должен закончить все приготовления к экспедиции на Эверест, у меня еще есть работа на Килиманджаро. Конечно, мне хотелось бы пойти с вами… Но я слишком занят».