Генри Мортон - Южная Африка. Прогулки на краю света

Картина настолько изысканная и прекрасная, что становятся понятными мои навязчивые ассоциации с Афинами. Здесь присутствует то самое сочетание дикой, естественной красоты с великолепными пропорциями человеческих строений, столь характерное для древнегреческих городов. Добавьте сюда идеальное соответствие архитектуры яркому солнечному свету, который изливается с небес. Да плюс культурное назначение зданий, которые воплощают в себе торжество человеческого гения, интерес к прошлому и любовь к традициям — все то, без чего самый красивый город превращается в скопление бездушных построек.

От станового хребта Эддерли-стрит подобно ребрам разбегаются остальные улицы Кейптауна, на которых также обнаруживаются достойные внимания здания. Одно из таких зданий — старинный городской дом в классическом стиле, точная копия тех, что строились в Голландии в середине восемнадцатого столетия. На мой взгляд, это одно из прелестнейших строений во всей Южной Африке, и Кейптаун может по праву им гордиться. Вровень с этим зданием я бы поставил и музей рабства, который располагается в самом конце Эддерли-стрит. Хоть данная постройка и относится к гораздо более позднему периоду, ей также присущи достоинство и непогрешимость стиля. Для Кейптауна было бы большой потерей лишиться этого здания.

Здание парламента, застенчиво прятавшееся в глубине дубовой аллеи, произвело на меня странное впечатление. Оно выстроено из розового кирпича и благодаря этому имеет какой-то трогательно-девический вид. Летней порой, когда лучи солнца ярко освещают кирпичные стены и классический портик с колоннами, все строение приобретает приподнято-праздничный и даже радостный облик, не вполне уместный для здания, где в жарких спорах решается судьба страны. Еще большим разочарованием для меня стал новый кафедральный собор Святого Георгия. Трудно объяснить, с какой стати этот флагман готической архитектуры пришвартовался в здешнем сухом доке, где ему явно не хватает места для маневров. И чем вообще руководствовались создатели собора, когда решили импортировать сумрачный готический стиль под жаркое солнце Южной Африки, где он смотрится совершенно не к месту? Это осталось для меня большой загадкой.

В заключение хотелось бы рассказать о садах ван Рибека, главной достопримечательности Кейптауна. Они спроектированы в Амстердаме почти триста лет назад. Собственно, из-за них-то белый человек и пришел в Южную Африку. В свое время они славно послужили Ост-Индской компании — исправно поставляли свежие фрукты и овощи экипажам голландских кораблей. Сегодня же, выйдя на пенсию, сады стали излюбленным местом отдыха горожан. В кронах старых деревьев распевают свои песни горлицы, на месте прежних грядок с капустой и луком разбиты клумбы с пламенеющими каннами и розами. Неказистый летний домик превратился сначала в гостевой коттедж, а затем и вовсе в резиденцию президента. Неподалеку от него установлена большая клетка с разноцветными мелкими птичками, напоминающая шкатулку с драгоценными камнями. И несомненно, главным украшением этой коллекции служат красные ткачики — забавные крохи с красной грудкой наподобие наших снегирей.

Должен заметить, что жители Капа — фанатичные поклонники чая. Уверен: если в один из дней по какой-либо причине отменят утренний чай, то жизнь в Кейптауне попросту замрет. А можно ли придумать лучшее место для 11-часового чаепития, нежели старый сад? Это несказанное удовольствие — сидеть с чашечкой ароматного напитка в тени столетних деревьев и слушать журчание ручья и воркование голубей, рассеянно скользя взглядом по вздымающейся вдали громаде Столовой горы. А еще здесь назначают свидания все юные влюбленные Кейптауна и выгуливают вот уж которое поколение местных ребятишек. Дети резвятся в тенистых аллеях, а цветные няньки в это время сидят на скамеечках, вяжут бесконечные свитеры и обмениваются последними новостями. Ну чем не Кенсингтонские сады на юге Африки?

В нижнем конце Эддерли-стрит высится памятник ван Рибеку. Основатель южноафриканского государства стоит на пьедестале и задумчиво смотрит на Столовую гору. Чтобы узнать, как на самом деле выглядел этот человек, достаточно посмотреть на его портрет в амстердамском Рийкс-музее. Глядя на суровое, самоуверенное лицо ван Рибека, мы понимаем: он как нельзя лучше подходил для освоения враждебного, дикого края, каковым в то время представлялась Южная Африка. Он был решительным, упорным и предприимчивым человеком, а его преданность интересам Ост-Индской компании не вызывала никаких сомнений. Ван Рибек являлся достойным представителем безжалостного меркантилизма, утвердившегося в то время в Европе.

О его десятилетнем самоотверженном труде на Капе хорошо известно по многочисленным письменным источникам, а вот с ранними годами жизни ван Рибека, полагаю, знакомы немногие читатели. Ван Рибек родился в маленьком голландском городке Кулемборг, что в пятнадцати минутах езды от современного Утрехта по арнемской линии. Вокруг простирается плоская равнина, на которой пасутся стада черно-белых коров — пасторальный пейзаж, типичный для Гельдерланда. Шеренги стройных тополей служат оградой для персиковых и яблочных садов, кое-где виднеются негустые перелески. Как это часто бывает в Голландии, роль гор на себя берут облака: золотыми грядами громоздятся они над плоской землей, и небо — отражаясь в многочисленных каналах, пересекающих поля во всех направлениях — добавляет золотисто-голубые краски в неизменно зеленую палитру голландского ландшафта. Такова была мирная и сонная земля, на которой вырос ван Рибек. Она разительным образом отличалась от диких гористых берегов Южной Африки, куда судьба забросила нашего героя.

Кулемборг с тех пор состарился, но умудрился сохранить свой средневековый облик. Он не оброс громоздкими окраинами, не превратился в промышленный центр. Если бы ван Рибек заглянул в современный Кулемборг, он, несомненно, узнал бы родной город: ведь многие старинные здания сохранились до наших дней практически неизменными. Нынешние земляки ван Рибека — девять тысяч горожан — зарабатывают на жизнь производством мебели, сигар и нехитрой упаковки для этих сигар.

Вы попадаете в город через массивные ворота (во времена ван Рибека их было несколько, но уцелели только одни). Миновав изогнутую арку, вы оказываетесь на широкой главной улице, вдоль которой выстроились крохотные магазинчики и кафе под высокими черепичными крышами цвета герани. За поворотом открывается вид на рыночную площадь, посреди которой возвышается изящное здание из красного кирпича. В ту пору, когда маленький босоногий ван Рибек бегал по улицам родного города, этому зданию уже было не менее ста лет. Пусть вас не вводит в заблуждение ступенчатый фронтон, купол и церковного вида башня. Это всего-навсего ратуша, и мне рассказывали, будто ее построили в 1534 году по заказу рыцаря, выдававшего дочь замуж за одного из правителей Кулемборга.