Тур Хейердал - Путешествие на "Кон-Тики"

- Не вижу, чем могут они нас отблагодарить. В комнате воцарилась мертвая тишина. Полковник Люис теребил кончик воротника. Все молчали.

- Но, - внезапно сказал босс с ударением, и в уголке его глаза сверкнула какая-то искорка, - мужество и предприимчивость многое могут сделать. Полковник Люис, выдайте им все, что они просят.

На обратном пути в гостиницу я сидел в такси в каком-то полубессознательном от радости состоянии, как вдруг Герман захихикал.

- Ты спятил? - тревожно спросил я.

- Нет, - откровенно захохотал он. - Я подсчитал, что мы получим, кроме других съестных припасов, шестьсот восемьдесят четыре банки консервированных ананасов - мое любимое блюдо.

Приходится сделать буквально тысячу дел и предпочтительно все сразу, если нужно подготовить на побережье Перу к отправке в путь деревянный плот с шестью пассажирами. А в нашем распоряжении всего лишь три месяца, и лампы Аладдина у нас не было.

С рекомендательным письмом от отдела внешних сношений мы вылетели в Нью-Йорк и встретились там с профессором Колумбийского университета Бером, председателем комитета географических исследований при военном министерстве. При содействии Бера, который нажал на соответствующие кнопки, Герман получил наконец все необходимые для своих научных наблюдений инструменты и приборы.

После этого мы вылетели обратно в Вашингтон для встречи с адмиралом Гловером из гидрографического института военно-морского флота. Старый, добродушный морской волк вызвал всех своих офицеров и, представив им Германа и меня, сказал, показывая на карту Тихого океана, висевшую на стене:

- Эти молодые люди хотят внести поправки в наши карты течений. Помогите им!

События развивались дальше. Английский полковник Ламсден созвал совещание в помещении британской военной миссии в Вашингтоне, целью которого было рассмотреть стоящие перед нами задачи и шансы на благоприятный успех экспедиции. Мы получили уйму полезных советов, а также несколько предметов английского снаряжения, которые были доставлены на самолете из Англии для испытания в условиях плавания на плоту. Начальник санитарной службы горячо рекламировал какой-то таинственный "порошок от акул". Нам достаточно было бросить в воду щепотку этого порошка, если бы акулы чересчур обнаглели, и они моментально исчезли бы.

- Сэр, - спросил я вежливо, - мы вполне можем положиться на этот порошок?

- Вот это именно это мы и сами очень хотели бы знать, - ответил англичанин улыбаясь.

Когда времени в обрез и приходится вместо поезда пользоваться самолетом, а вместо ног автомобилем, то деньги тают, как снег под лучами солнца.

Мы израсходовали деньги, вырученные от продажи моего обратного билета в Норвегию, и вынуждены были обратиться за финансовой поддержкой к нашим нью-йоркским патронам. Здесь нас ожидало неожиданное и неприятное известие. Наш главный финансист заболел и лежал в постели с высокой температурой, а два других компаньона не могли ничего сделать до его выздоровления. Они подтвердили, что наше финансовое соглашение остается в силе, но в настоящее время ничем не могут нам помочь. Они попросили нас отложить на некоторое время экспедицию, но это было невозможно. Машина пущена в ход, и ее уже нельзя было остановить. Нам ничего больше не оставалось, как продолжать начатое дело; бросить или затормозить подготовку к путешествию было слишком поздно. Наши патроны решили расторгнуть соглашение и предоставить нам полную свободу - теперь мы могли действовать быстро и самостоятельно.

И вот мы стояли на улице, засунув руки в карманы брюк.

- Декабрь, январь, февраль... - считал Герман.

- В крайнем случае, март, - сказал я. - А затем мы просто должны отправиться в путь.

Все было покрыто туманом, и лишь одно ясно - цель нашего путешествия. Мы не хотели, чтобы к нам относились, как к акробатам, переплывающим Ниагару в пустых бочках или сидящим в течение семнадцати дней на флагштоке.

- Если нам предложат жевательную резинку или кока-колу, то такая помощь нам ни к чему, - сказал Герман.

В этом отношении мы были глубоко единодушны. Мы могли достать норвежские кроны, но с ними нельзя было решить задачи, которые стояли перед нами на той стороне Атлантического океана, где мы сейчас находились. Можно попытаться получить где-нибудь заем, но вряд ли кто-нибудь согласится поддержать спорную теорию, а ведь именно для ее доказательства мы и собирались совершить переход на плоту. Мы скоро убедились, что ни печать, ни частные лица не хотели вкладывать деньги в предприятие, которое как они сами, так и все страховые общества считали просто самоубийством. Вот если мы вернемся целыми и невредимыми, тогда другое дело...

Все выглядело очень мрачно, и в течение многих дней мы не видели никакого выхода. И тогда вновь к нам на помощь пришел полковник Отто Мунте-Каас.

- Я знаю, ребята, что ваши дела плохи. - сказал он. - Вот вам чек, действуйте. Со мной рассчитаетесь, когда вернетесь с островов Южных морей.

Пример полковника оказался заразительным, и скоро частный заем достиг такой суммы, что мы смогли действовать, не прибегая к помощи посредников или каких-либо других лиц. Теперь мы могли вылететь в Южную Америку и приступить к постройке плота.

В далекие времена плоты в Перу строили из бальзового дерева; сухое, оно легче пробкового дерева. Бальзовое дерево растет и в Перу, только по ту сторону Анд, поэтому во времена инков мореплаватели отправлялись вдоль берега в Эквадор, где они валили громадные деревья на самом побережье Тихого океана. Мы собирались сделать то же самое.

В наши дни путешественнику приходится преодолевать несколько иные препятствия, чем во времена инков. Правда, к нашим услугам сейчас автомашины, самолеты и бюро путешествий, но зато для усложнения дела существуют границы и таможенные чиновники. Они подвергают сомнению вашу личность, небрежно обращаются с вашим багажом, и если на вашу долю выпадет счастье получить разрешение на въезд, вас нагружают таким количеством анкет и бумаг с печатями, что вы не в силах удержаться на ногах под их тяжестью. Страх перед чиновниками с блестящими пуговицами был причиной того, что мы не рискнули явиться в Южную Америку с ящиками и чемоданами, набитыми различными подозрительными вещами. Ведь нам предстояло, кроме всего прочего, вежливо попросить на ломаном испанском языке не только разрешения на въезд, но и на выезд на плоту. Бесспорно, мы очутились бы за решеткой.

- Нет, - сказал Герман, - надо достать официальное рекомендательное письмо.

Один из наших друзей в распавшемся триумвирате был корреспондентом при Организации Объединенных Наций. В один прекрасный день он взял нас с собой туда. Сильное впечатление произвел на нас огромный зал заседаний; представители всех наций сидели бок о бок и молча слушали быструю речь представителя Советского Союза, который стоял перед гигантской картой мира, висевшей на стене.