Жюль Верн - Агентство «Томпсон и K°»

Джек Линдсей всячески выдвигал эти соображения, в сущности очень справедливые, и с радостью видел, что они приняты. Шейх решил остаться отдыхать целый день с целью заняться определением суммы выкупа с каждого из пленников.

Джек приближался к цели. Этими выкупами, которые он будто бы отправится собирать, он на самом деле и не стал бы заниматься. Пусть потерпевшие крушение сами выпутываются как могут. Он же удовольствовался бы тем, что просто отправился бы в Америку, где рано или поздно смог констатировать смерть своей невестки, и как наследник хотя бы ценою кое-каких… неправильностей, сумел бы получить капитал жены своего покойного брата.

Конечно, мысль оставить столько возможных свидетелей, могущих обратиться в страшных обвинителей, если бы когда-нибудь хоть один из них очутился на свободе, не особенно улыбалась ему. Но ему не оставалось выбора в средствах. Впрочем, охраняемые жестокими африканцами и пустыней, еще более жестокой, ускользнет ли когда-нибудь хоть один пленник?

Однако еще одна трудность вставала перед Джеком. Если ему желательно было уехать беспрепятственно, то необходимо было, чтобы его отъезд состоялся с общего согласия. Шейх действительно намеревался заявить каждому из потерпевших крушение о назначенной им сумме выкупа и сообщить им имя избранного эмиссара. Джек должен был поэтому до конца играть комедию преданности, давать требуемые обстоятельствами обещания, взять письма от всех, хотя бы для того, чтобы бросить их в воду при первом удобном случае. Он не сомневался в том, что товарищи ничего не будут иметь против него в качестве посредника.

К несчастью, он посчитал это простым делом, когда думал о своей невестке. Ее согласие также требовалось, оно даже было самым главным. Сдастся ли Джеку получить его?

«Отчего же нет?» – говорил он себе. И однако, когда он припоминал, как Алиса отказалась принять имя, которое он предлагал ей, когда думал о сцене в Курраль-дас-Фрейаш, беспокойство охватывало его.

Между невесткой и им, во всяком случае, в этом отношении необходимо было объяснение. Однако его колебание было настолько сильно, что в продолжение всего этого дня он откладывал объяснение с Алисой с часу на час. Уже наступала ночь, когда, вдруг решившись покончить с этим, он переступил, наконец, порог шатра, в котором находилась Алиса.

Она была одна. Сидя на земле, подперши рукой подбородок, едва освещаемая первобытной масляной лампой, тусклый свет которой замирал, не достигнув стен шатра, она думала.

Услышав шаги Джека, она вдруг выпрямилась, и, насторожившись, стала ждать объяснения причины посещения. Но Джек стоял, смущенный. Он не знал, как приступить к делу.

С минуту оставался он безмолвным, Алиса же не делала никаких усилий, чтобы помочь ему победить стеснение.

– Добрый вечер, Алиса, – сказал наконец Джек. – Извините, что побеспокоил вас в такой час. Я должен сделать вам сообщение, не терпящее отлагательств.

Алиса продолжала молчать, не обнаруживая ни малейшего любопытства.

– Вы заметили, что караван не продолжает своего пути сегодня, – прибавил он с возрастающей радостью, – и, несомненно, удивлялись этому. Я тоже был удивлен, когда шейх объяснил мне сегодня вечером причины своего образа действий.

Тут Джек сделал паузу, рассчитывая на слово поощрения, которое, однако, не приходило.

– Как вам известно, – продолжал он, – мавры вторглись в наш лагерь исключительно с корыстной целью. Они не столько хотят обратить нас в рабство, сколько получить выкупы с тех, кто в состоянии уплатить их. Но нужно еще добыть эти выкупы, и потому шейх решил остаться здесь на время необходимое для отправления во французские владения, по его выбору, одного из нас, который собрал бы требуемые суммы и вернулся бы потом, чтобы внести их в определенное место, взамен выдачи пленников.

Джек безрезультатно сделал опять паузу в надежде, что будет прерван.

– Вы не спрашиваете меня, – заметил он, – кого из нас шейх выбрал для этой миссии?

– Я жду, что вы мне скажете, – отвечала Алиса спокойным голосом, не успокоившим, однако, ее деверя.

– В самом деле, – сказал он, делая усилие, чтоб улыбнуться.

Тем не менее он счел, что несколько дополнительных фраз не будут лишними.

– Вы должны знать, – продолжал он, – что внимание шейха особенно направлено на Долли и на вас, после того, что сообщил ему господин де Сорг. Уже тот факт, что для вас разбит шатер, мог бы, в случае надобности, убедить вас в этом. Ваш выкуп, стало быть, будет самый большой, и шейх особенно желает получить его. С другой стороны, он был очень удивлен сходством наших фамилий и долго расспрашивал меня по этому поводу. Я позволил себе солгать вроде господина де Сорга. Словом, Алиса, чтобы заручиться большей возможностью защищать вас, я сказал шейху, что я ваш муж, – увы! – это неправда.

Произнеся эти слова, Джек ждал знака одобрения или осуждения. Алиса не выразила ни того, ни другого. Она лишь слушала, дожидаясь заключения, которое он в конце концов должен был сформулировать.

– Впрочем, – вскрикнул Джек, – я был очень удивлен результатом своей лжи. Как только шейх узнал о мнимых узах, соединяющих нас, он решил, что я примусь за ваше освобождение с большей преданностью, чем кто бы то ни было из наших товарищей, и немедленно же остановил выбор на мне, чтобы послать меня за требуемыми выкупами.

Сказав все это, Джек тяжело перевел дыхание. Алиса же и глазом не моргнула.

Положительно все шло само собой.

– Я надеюсь, – продолжал он более твердым голосом, – что вы ничего не будете иметь против выбора шейха и что согласитесь вручить мне письма, необходимые для получения сумм, которые я должен буду привезти.

– Я не дам вам таких писем, – холодно заметила Алиса, еще пристальнее смотря на своего деверя.

– Почему?

– По двум причинам.

– Будьте добры сказать мне их, – с живостью воскликнул Джек, – и обсудим их как добрые родственники, если желаете.

– Во-первых, – заявила Алиса, – знайте, что я против посылки в настоящее время кого бы то ни было. Вы, кажется, забыли, что господин Морган отправился искать помощи для нас.

– Отправился, но не возвращается, – возразил Джек.

– Он вернется, – сказала Алиса тоном несокрушимой уверенности.

– Не думаю, – заметил Джек с иронией, которой не владел в совершенстве.

Алиса почувствовала, что сердце ее вдруг томительно сжалось. Энергичным усилием она одолела эту слабость и, выпрямившись во весь рост, став перед своим жалким деверем лицом к лицу, произнесла:

– Что вы об этом знаете?