Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

Сейчас строительство самой большой в мире плотины завершается.

И вот парадокс истории: голландцы сумели покорить стихию, а не веривший им Гай Плиний погиб именно от стихии — в августе 79 года при извержении Везувия…

Правда, отнюдь не об этом шла речь в Амстердамском университете. И даже не о жизни наших юношей и девушек. На меня сразу обрушился шквал полувопросов-полуутверждений о том, будто в СССР «нет свобод», «того, кто критикует, бросают за решетку» и т. д. и т. п.

Тем не менее я довольно подробно рассказал о нашей стране, о молодежи, об успехах и проблемах. А потом заметил:

— Жаль, что вы так односторонне информированы. И удивительно, что никто из вас не спросил, к примеру, как у нас учатся. Между прочим, вы платите за учебу в университете несколько тысяч гульденов в год, к тому же снимать комнату стоит тысячи три, да и учебники очень дорогие. А у нас студент получает стипендию, ему предоставляют общежитие. Это тоже к вопросу о демократии.

Полная высокая девица заявила: она полгода училась в Москве и читала в русских газетах, что у голландцев нет хлеба, они голодают, спят на улицах. К ней подходили русские и сочувствовали: как же вы, бедные, там живете!

— И часто вы читали такое? — поинтересовался я.

— Все время.

Я предложил 1 пари: если студентка покажет хотя бы одну подобную статью, я проиграл коробку конфет. Договорились, что она позвонит в течение трех дней. Но звонка не было и через неделю…

Позже я узнал, что они основательно готовились к встрече. Точнее — их готовили. Готовили к тому, чтобы, как признался руководитель студенческой Ассоциации международных отношений Амстердама Ян-Вильям Фогель, «дать бой русскому журналисту».

Особенно старались дать бой, когда говорили о самой «жаркой» проблеме — вооружении. Первые крылатые ракеты к этому моменту уже завезли на английскую базу Гринэм-Коммон, хотя на их пути люди воздвигли баррикады из собственных тел, в ФРГ вот-вот должны были прибыть «Першинги», несмотря на то что демонстранты, по сути дела, превратили крупнейшие города на Рейне в военные лагеря, и теперь на очереди была Голландия, где Пентагон тоже предполагал разместить ядерное оружие.

Конечно же страна бурлила, все думали и говорили об одном и том же.

В этой книге я писал о концентрационном лагере в Берген-Бельзене, где погибла Анна Франк. Оказавшись в Амстердаме, я поспешил в дом, на чердаке которого Анна двадцать пять долгих, мучительных месяцев скрывалась от гитлеровцев, пока они наконец не выследили ее.

Именно здесь тринадцатилетняя девочка вела дневник, который, по словам Ильи Эренбурга, «потрясает читателя больше, чем мастерски написанные книги».

Принсенграхт, улица на канале. Иду мимо плотно сдвинутых особнячков — стареньких, узких, трех-, четырехэтажных, с крышами-треугольниками. Вот и дом Анны Франк. Возле него привязана моторная лодка. Почти как в декабре 1942 года — тогда девочка, наблюдая в щелку сквозь толстые занавески, занесла в дневник: «Напротив нас, у берега, стоит жилая баржа, на ней живет матрос со своей семьей. У них есть песик, мы слышим, как он лает, а когда он бегает около борта, нам виден его хвост».

Ветер раскачивает лодку, поднимает небольшие волны. И вырывает длинное полотнище из рук парней, которые стоят у дверей дома. На полотнище выведено: «Не дадим этому повториться! Долой американские ракеты!»

Они не хотят, чтобы повторилась судьба Анны. И судьба их города, пять лет находившегося под гитлеровским сапогом, истерзанного, разграбленного, разрушенного. Но не капитулировавшего, — амстердамцы вели подпольную борьбу против «моффи» (такую кличку дали оккупантам), бастовали. Героической стачке 1941 года посвящена известная скульптура Мари Андерсена «Докер».

В столице немало достопримечательностей. И Государственный музей, где собраны шедевры Рембрандта, включая «Ночной дозор», а также богатейшая коллекция картин Ван Гога. И церковь Вестеркерк, построенная в начале XVII века, в ней похоронен Рембрандт. И Нидерландский банк — финансовый центр страны (вообще деловая жизнь Голландии сосредоточена именно в Амстердаме). И цветочные базары, ведь Нидерланды — край тюльпанов, их здесь разводят более четырехсот лет, с тех пор как предприимчивый ботаник Клазиус привез из Турции первые луковицы этого цветка, а сейчас в Голландии около шести тысяч сортов тюльпанов. И мастерские, где обрабатывают бриллианты (в этом голландцы не меньшие мастера, чем в разведении тюльпанов). И деревушка Валендам возле столицы, где готовят по старинному рецепту сыр, считающийся лучшим в мире.

Но хотя в Амстердаме много мест, достойных внимания, у дома на Принсенграхт всегда оживленно. Помня о трагической судьбе Анны Франк, люди с тревогой читают сообщения из-за океана, откуда собираются прислать порцию «крылатой смерти».

Эта тревога ощущается в разных частях страны.

…Столица Голландии — Амстердам, однако парламент, правительство и резиденция королевы расположены в Гааге. Здесь проходят дипломатические приемы, международные конгрессы, конференции, и все вроде бы чинно, размеренно, спокойно.

Но лишь с виду.

…Площадь перед парламентом запружена народом. Скандируют: «Нам не нужно оружие!» Вдруг все смолкают. К микрофону подходит принцесса Ирэн.

— Накопленное оружие, — говорит она, — привело мир к краю пропасти, и мы не можем совершить больше ни одной ошибки, ибо это будет означать уничтожение нашей планеты.

Несколькими днями раньше примерно те же слова произнесла ее сестра — королева Беатрикс, глава государства. Это было небывалое в истории Оранской династии и вообще в мировом антивоенном движении событие.

…Еду из Неймегена в Лейден — город, где в семье мельника родился Рембрандт. Пейзаж самый что ни на есть пасторальный: квадраты полей — так называемые «польдеры», черно-белые коровы, овцы, строения с черепичными крышами из знаменитого голландского кирпича (смесь торфа и глины). Ветряные мельницы точь-в-точь как на картинах или в сувенирных магазинах. (Мельниц сейчас около тысячи, раз в десять меньше, чем прежде, однако по сей день говорят: пока шумят мельницы, существует Голландия.) Словом, ухоженная, почти сказочная тихая страна.

Тихая, почти сказочная?

Надпись мелом по всему мосту над дорогой: «Нет — милитаризму!»…

Здесь, в университете, тоже чувствовался накал страстей. То один, то другой студент говорит о ракетах. И, как правило, по бумажке: зачитывает цифры и цитаты, уверяя, будто Пентагон завозит оружие в ответ на советские ракеты, поскольку «нельзя отставать от Москвы».