Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

Принимая за точку отсчета создание Палестинского комитета в 1859 году, можно увидеть, что в России к этому времени уже было напечатано довольно большое число сочинений о Святой Земле. Их авторы – сами очевидцы-паломники разного звания и достоинства. Святая Земля, Святые места, Иерусалим – эти имена после Крымской войны как-то по-особенному зазвучали в сердцах русских людей. Количество паломников из России стремительно возрастало. Естественно появились и новые путеводители. Наиболее интересный из них (Путеводитель по Иерусалиму и его ближайшим окрестностям. СПб., Издание Императорской Академии Наук. 1863. XII+ 219 С.) написан русским писателем и журналистом Н. В. Бергом (который так же был военным корреспондентом в Севастополе в 1854–1855 годах). Но не смотря на блестящий слог и меткую образность языка автора по своей сути путеводитель представляет собой переработанный вариант иностанных изданий.

Книга архимандрита Леонида воплотила в себе прямо противоположный подход. В ней редко встречаются ссылки на западных исследователей или путешественников. Все, что описывает автор – прочувствовано, продумано и пережито им самим. Единственный его собеседник на протяжении всей книги – игумен Даниил, которого он именует «Нестором наших паломников». Его показаниями поверяет автор и свои и чужие суждения. Целью архимандрита Леонида было создание собственного православного описания Святых мест, которое будет основано на православном материале и источниках, на близких и понятных русским православным паломникам образах. Поэтому он пытается сочетать метод научного исследования Священного Предания Православной Церкви с благоговейным почитанием святыни. В этом, на наш взгляд, состоит главное достоинство труда, предпринятого архимандритом Леонидом.

Но Священная история не вытесняет собой человеческую и современное автору состояние Святого Града отражено на страницах книги не менее подробно. Наверное, ни где в русской научной литературе не сыщется такого подробного описания Иерусалима середины XIX века, с его кварталами, архитектурой, политической и религиозной жизнью, этнографией, топографией, археологией и бытом, построенного на собственноручно собранных и проверенных на сколько это возможно данных.

И вместе с тем автор постоянно помнит о тех, для кого он пишет – простых русских паломниках и паломницах среднего и низшего класса. Поэтому в книге так много маршрутов, советов, предостережений, разъяснений и рассказов обращенных к ним.

В заглавие книги архимандрита Леонида не вынесено слово «Путеводитель», хотя сам он и называет свой труд именно так. Это объясняется тем, что книга уже тогда выходила далеко за рамки своего внешнего, утилитарного назначения. Сегодня «Старый Иерусалим и его окрестности» востребован археологами, литургистами, искусствоведами, историками, всеми интересующимися историей Иерусалима и Святых мест. Созданная как авторский научный продукт книга архимандрита Леонида стала в наши дни самостоятельным источником и прекрасным «Путеводителем» для изучения русского паломничества, истории, культуры, религии, топографии и быта Иерусалима 50-х годов XIX века.

Сахаров И. П. Путешествия русских людей по Святой Земле. СПб., 1839. Ч. 1. С. 20, 92.

По званию члена Иерусалимской Духовной Миссии.

Сам латинский титулярный Патриарх Иерусалимский монсеньор Валерга в числе своих достоинств считает не малым и то, что он собственноручно убил где-то в Сирии несколько бедуинов при нападении на его эскорту, и несмотря на это спокойно священнодействует, тогда как по каноническим правилам нашей Церкви священнику, обагрившему руки человеческою кровию по какому бы то ни было случаю, нельзя приносить бескровной жертвы.

Сахаров И. П. Путешествия русских людей по Святой Земле. СПб., 1839. Ч. 1. С. 27.

Непривычным ездокам можно посоветовать одно: вполне довериться опытности лошадей, мулов и магарчаков, заботясь не столько о том, чтобы управлять ими, сколько о том, чтобы самим крепче держаться на них. Мы еще будем иметь случай подробнее упомянуть о неоцененных свойствах здешних подъемных животных, говоря вообще о странствиях по Палестине.

Впрочем, место евангельского Еммауса остается спорным: западные писатели отодвигают его ближе к Иерусалиму (в Колонии – см. далее). Тогда как наши древние паломники, начиная с Даниила, указывают Еммаус в четырех верстах от Рамы, к западу от нее и в стольких же верстах от Лидды, прибавляя: «и есть за горою село то, тамо идучи к Яффе от Иерусалима; и ту есть село было велико, на месте том была церковь создана, ныне разорено есть все, и село то пусто есть Еммаус, и есть в стороне пути, за горою было сею то, тамо идучи на правой стороне». Конечно, по этим признакам трудно определить ныне, какое именно место разумеет в своем описании наш паломник, но замечательно, что другой древний паломник XVI века Трифон Коробейников (1583 года) также пишет: «от Рамы (Ремли) до села Еммауса отечества Матфея Евангелиста, пять верст». Пешеход Барский, паломник XVIII столетия, в 1726 году, вспоминая об Еммаусе, пишет, что «выехав с ночлега в Рамле до зари близ времени полуденного прейдохом село малое, именуемое Еммаус, о нем же Евангелист у Луки в главе 24 стих 13 вспоминает. Весь Еммаус, – продолжает Барский, – отстоит от Иерусалима шестьюдесять стадей; стоит же внизу в долине между горами высокими окрест обстоящими, имать же отчасти и древеса садовые при себе от смоковниц и маслин, прочее ничтоже, опусте бо и мало домов имать, и христиане тамо не обитают, токмо неколико арапов» (см. Путешествие Барскаго. С. 183). Судя по этому описанию, место Еммауса, описываемое Барским, относится согласно с нынешним греческим преданием к упомянутому выше селению, называемому в просторечии Абугош. Согласно с Барским указывает место евангельского Еммауса паломник того же столетия иеромонах Мелетий (1794 года); «путь наш, говорит он, был мимо веси Еммаус воспоминаемой в Евангелии. Селение сие отстоит от Иерусалима на 60 стадий (около 11 верст). Населяется оное ныне небольшим числом арабов-магометан. Древле существовала здесь прекрасная церковь, из-под спуда коея проистекал источник: ныне все запустением покрыто» (С. 309). Действительно, около этой церкви селения Кариаф-ель-Енаб с восточной стороны протекает обильный источник чистой воды, возле которой останавливаются путники утолять жажду. Сходно с этим пишут об местности Еммауса и два паломника-писателя, посетившие Иерусалим с начала текущего столетия, Вешняков и Кир Бронников, описаниями которых оканчивается цикл наших самобытных описателей Святых мест (разумею тех паломников писателей, которые описывали лишь то, что видели и слышали о Святых местах от местных христиан). Вешняков пишет об Еммаусе: «Продолжая путь свой беспрерывно, поднимаясь шероховатыми и неровными ущельями на высокие горы и спускаясь в долины, приближались наконец к арабскому селению Еммаус, у коего с приезда видно какое-то обширное здание, до половины разрушенное… Сие селение окружается на довольное расстояние пространства равного рода садами, в коих жители подрезывали тогда (в феврале месяце) виноград, и оставляли от пней не более двух или трех отростков; засохшие же деревья срубали, и клали около дороги большие костры, для отвозу и продажи в Иерусалим, до коего по примеру сказывали наши товарищи верст пятнадцать» (стр. 71). А Бронников пишет: «продолжая путь далее к Иерусалиму, проехали мы местечко Еммаус, отстоящее в пятнадцати верстах от Иерусалима, до которого Христос по воскресении Своем сопутствовал Луке и Клеопе» (стр. 34). Из этого видно, что мнение наших прежних паломников писателей о местоположении евангельского Еммауса разделяется на две категории: паломники, бывшие до XVIII столетия, указывают его место невдалеке от Лидды и древней Рамы (село в области Вифлеемской). Наш новейший паломник А. С. Норов замечает, что эта небольшая деревенька Амоас, стоящая, если ехать из Иерусалима, недалеко от спуска с Иудейских гор, в равнине Рамли, направо от дороги, почти против Латруна. Норов полагает, что древние наши паломники принимали именно эти красивые развалины за евангельский Еммаус, со слов своих проводников арабов-христиан, которые, впрочем, ошибалась не одним сходством имени, ибо, как замечает тот же писатель г. Норов, и блаженный Иероним и многие другие писатели смешивали этот Еммаус с евангельским местом того же имени, а это последнее место (т. е. Амоас) с Никополисом. Тут было во времена владычества христианского епископство; прекрасные развалины церкви сохранились доселе. Норов справедливо доказывает ошибочность этого мнения, обращая внимание на указанное в Евангелии расстояние Еммауса на 60 стадий от Иерусалима, тогда как Никополис находится в 176 стадиях или 22 римских милях (Норов А. С. Путешествие по Святой Земле в 1835 году. СПб., 1838. Т. 1. С. 80; Т. 2. С. 102). Заметим однако, что в известном Синайском кодексе, изданном г. Тишендорфом, расстояние евангельского Еммауса означено не в 60, а в 160 стадий и притом не численными буквами, а словами: «сто шестьдесят стадий». Вот где, как кажется, таится ключ к разгадке мнения, общего всем древним паломникам; что Эммаус евангельский находится на месте Никополиса. Соглашаясь с мнением Норова, мы тем не менее присоединяемся, относительно определения местности евангельского Еммауса, к мнению второй группы наших паломников-писателей, как согласному и с греческим преданием, то есть, что на месте евангельского Еммауса находится нынешнее селение Карияф-ель-Енаб. При устах же стольких свидетелей, станет всяк глагол.