Алексей Вышеславцев - Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах.

Бахия, по величине своей, есть второй город империи; она основана в 1549 году, прежде Рио-Жанейро; в ней до 1763 г. была резиденция губернатора португальских колоний. Она может также в свою очередь выставить многое, чтоб получить право называться современным городом, хотя на нем и лежит печать такой древности, такой старомодности, что все новое совершенно исчезает в массе старого. Так в старинных домах, например, можно встретить современную мебель, но она едва заметна среди огромных и толстых старинных комодов, уродливых шкапов и неудобных стульев, к которым, впрочем, питаешь уважение за их долговечность. Старая мебель поросла слоем пыли; местами, на стенах, паутина так окрепла и сплотилась, что муха не вязнет в ней. На люстрах надеты чахлы, почерневшие от времени, похожие на чахлы в комнате Плюшкина и напоминающие собою коконы шелковичных червей, a половая щетка, пытавшаяся когда-то привести все в порядок, как будто в бессилии стоит с кучею сора у двери. Среди этой старины, пыли и хлама, вы найдете множество потаенных ящиков с фамильными бриллиантами и золотом, которое накоплено предусмотрительным прадедушкой. Бахия гордится своими алмазными копями, находящимися от города в пяти днях езды. В городе есть сигары, имеющие страшную особенность — развивать червей. Сады, окружающие дедовские палаты, великолепны. Вырвавшись из душных и старых комнат, отдохнешь среди вечно юной природы, среди зеленых холмов, пальмовых рощ, оврагов, поросших лесами, заслушаешься пения и щебетанья тысячи птиц, маленьких и больших, засмотришься на пестрых бабочек, разных насекомых, ящериц… К заливу Всех Святых примыкают богатые южноамериканские равнины, с роскошною природою которых едва ли может сравниться какой-либо другой уголок земли.

Переход наш от Бахии до Плимута можно назвать самым благополучным. Погода была постоянно теплая, и дули ровные пассаты, штилей почти не было, и мы на тридцать восьмой день уже стояли на якоре у Плимута. Вместе с Рындою, который встретили в Плимуте, мы пошли в Шербург, куда за несколько дней пришел Пластун, и разрозненная эскадра соединилась снова. Скоро и Копенгаген мелькнул мимо нас, и все, довольные и веселые, плыли мы по Балтийскому морю, надеясь дня через два увидеть Кронштадт.

Настало 18 августа. Был серенький день, и ровный, довольно свежий ветер гнал нас до 10 узлов в час. Еще накануне был отдан сигнал: «Вместе время привести судно в прядок», что означало конец ученьям и работам. Мыли, чистили, красили, желая явиться домой как можно в более веселом и красивом виде. Пластун обгонял оба корвета, так что должен был убавить парусов. «Что такое сделалось с Пластуном?» говорили мы, смотря на грациозные формы клипера; мы не думали, что этот ход будет его последним движением… Мы сидели внизу и были вдруг поражены странным голосом капитана, крикнувшего: «Прикажите свистать всех наверх!» Обыкновенно в этой команде слышится что-то призывное и оживляющее, но на этот раз в ней послышалось что-то лихорадочное, странное. Мы едва успели переглянуться в недоумении, как сбежал вниз кантонист (Прокопов) и голосом, полным внутреннего волнения, проговорил: «Пластуна взорвало»… Мы бросились наверх. Пластун еще шел… Вся передняя его часть, от грот-мачты, была закрыта массою белого, тяжелого дыма, бригрот в клочках, грот-марсель и брамсель еще стояли… Страшная, незабвенная минута!.. Но не было времени ужасаться или молиться; каждого из нас призывал долг — долг скорой помощи. Первый понял это наш капитан, и громкий его голос наэлектризовал людей. готовых броситься, казалось, за борт, чтобы подать помощь погибавшим товарищам. Мы в один момент спустились, едва положили руль на борт: все бросились на другую сторону, чтобы не потерять даже минуты; но Пластуна уже не было… Дым, непроницаемый, тяжелый, поднялся от воды, поверхность которой грозно клокотала, мы увидали на обломках дерев, на всплывших койках людей, по временам скрываемых волнением.

Новик, спустившись быстро, подошел к месту катастрофы и с невообразимою быстротою сбросил все шлюпки, в которые кинулись все, кому следовало быть на них… Около часа плавали по роковому месту. С радостным биением сердца видели мы в трубу, как вырывали у моря его жертвы. Новик благодарил Бога, что ему удалось спасти двадцать пять товарищей, с которыми делил, в продолжение трех лет, время, труды, радости и опасности. Когда перевязывали раненых и оттирали вытащенных из воды, раздавалась панихида за упокой погибших.

На Рынду привезено было девять человек: семидесяти не удалось увидать родины, бывшей так близко, не удалось испытать чувства радости оконченного дела, отравленного и для нас, лишившихся стольких товарищей…

Так печально окончил свою карьеру Пластун, оставивший в сердцах служивших на нем не одно отрадное воспоминание.

23 августа мы стояли на кронштадтском рейде… но грустно и тяжело было нам ступить на родную землю.

В Японии нет каст в собственном смысле слова, как в Индии. Жители делятся на восемь классов, и состояние их наследственно. Переходы из одного класса в другой, хотя возможны, но трудны. Вот эти классы:

1-й класс — князья или кок-сиу.

2-й класс — дворяне они занимают высшие должности и командуют войсками. Восемь из них заседают в верховном совете.

3-й класс — духовенство.

4-й и 5-й классы — «самурай», или солдаты, вассалы дворян. По случаю долгого мира, служба солдат ограничена занятием караулов и почетной стражи. Этот класс имеет многие преимущества и вообще находится в большом уважении.

Эти пять классов, за исключением духовенства, имеют право носить две сабли — одну длинную (катана), другую маленькую, род кинжала (вакизаси). При церемониях, они имеют право носить широкие панталоны из драгоценных материй.

6-й класс — негоцианты, составляющие мещанство. Они часто покупают себе позволение носить вакизаси.

7-й класс вмещает в себе мелких торговцев, ремесленников и художников, на последних смотрят, как на ремесленников.

8-й класс — земледельцы, поденщики, валовые рабочие; они живут в постоянной зависимости и похожи на наших крепостных.

К этим 8-ми классам можно было бы еще прибавить 9-й класс, род парий. К ним принадлежат кожевники, палачи и все те, которые живут здесь за чертою городов. Подати, как в Китае, платятся с земли. Наемная плата очень высока. Законы Японии не различают класса преступника.

Loo Rock.

По-испански