Мстислав Горбенко - Восхождение Мира на Эверест

Ключевое место маршрута — вторая ступень (second step), скальная предвершина гребня. Это 30-метровая, почти отвесная стенка 4–5 категории трудности. Редкая для высоты 8700 м картина: в верхней части стены висит и болтается дюралевая лестница 6-метровой длины, закрепленная всего на двух крючьях, причем левый — советский крюк-«морковка», забитый всего на 2–3 см. Щекотливое место — Марк из 3-й группы потерял здесь рукавицу и подморозил руки, Цзе Цо сорвался. Без страховки, так как ее невозможно организовать, подъем продолжался по неприятным, складчатым, крутым скалам вершинной башни. Срыв почти наверняка означает конец. Скалы такие, что ни встать ногой, ни взяться рукой, а идти надо! Но днем идти — это не ночью карабкаться.

После выхода на вторую ступень открылись гималайские горизонты (очевидно, те, что Р. Месснер назвал «хрустальными»). Меня охватило волнение, напоминающее тот душевный трепет, когда я делал свое первое восхождение на Кавказе в 1968 г. Это было предчувствие чего-то необычного и радостного, чего так не хватает человеку внизу. С крутых скал я перешел на осыпные скалы и далее по глубокому снегу вышел под крутой снежно-ледовый склон восточной башни Эвереста. Я протоптал траншею в снегу метров 200 (следов вчерашних победителей не было видно) и уперся в ледовую стену. Недолго думая, пошел прямо в лоб на передних зубьях кошек, но через 4 0 метров, когда мой нос стал касаться льда, боковым зрением увидел, что слева открылась сияющая пропасть Канчунгской стены Эвереста. Это заставило меня остановиться и прикинуть, что этим путем при всем моем уважении к ледовой технике участников 1-й группы никто не шел. Осторожно, с превеликим трудом мне удалось буквально сползти к развилке на исходный рубеж, и я ушел круто вправо на скалы, где метров через 50 увидел след кошек. Это были чрезвычайно неприятные для лазания скалы, крутые, складчатые и черепицеобразные, да еще присыпанные снегом. Но увиденный след пребывания человека здесь вселил надежду, что я на правильном пути. Аккуратно по этим хлипким, мерзким скалам прошел траверсом вправо метров 80. Зигзаг влево вверх, вверх вправо и, наконец, выход на фирн и лед родной. Но это была не вершина. Слева по ходу возвышались грандиозные ледовые сбросы, справа — полоска скал. По границе льда и скал прошел еще два взлета и увидел на фоне неба маленький тибетский флажок, воткнутый в снег. Вершина! Упал на колени, снял маску и впервые в жизни поблагодарил Бога за помощь в достижении цели и загадал за сына своего, Рустема. Было 11.05 китайского времени, 6.05 — московского.

Солнечная погода и небольшой ветер позволили просидеть мне на отметке 8848 метров чуть более часа. Я оставил на вершине герб Одессы, вымпелы альпклуба «Одесса» и Одесской федерации альпинизма, все это с трудом сфотографировал. Долго возился, так как ветер не давал нормальна все это снять. Конечно, снял и прекрасную панораму Гималайских гор. До Лхоцзе было рукой подать, чуть далее высилась Макалу, с другой стороны четко выделялась Чо-Ойю. На всякий случай снял самого себя, держа фотоаппарат на вытянутых руках — а вдруг получится? С вершины снял флажок и несколько тибетских молитв, чуть ниже набрал на память камней. Камни были самые простые, серые и черные. Хотел дождаться на вершине своих напарников, но их, к сожалению, все не было, и я начал не торопясь спускаться вниз.

Метров через 100 встретил Андрея. Он шел без кислорода медленно, но достаточно уверенно. Тут уж мы друг друга пофотографировали!

Аккуратно сбрасывая высоту, сбежал по этим чертовым скалам вниз и встретил на знакомом траверсе Эда, который, словно в тумане, шел тяжело и медленно. Объяснил где надо повернуть, чтобы выйти на гребень, быстро подошел к отвесной стенке, нашел веревку, заложил дюльфер и далее, цепляясь за обрывки старых репшнуров, вышел к Л7. Забрался в палатку, согрел чаю и дождался Андрея. Снизу подошла вторая половина нашей группы: Иен, Гуй Сан и Ло Цзе, которые решили идти с ночевкой в Л7. Надо было освобождать палатку, и мы передали наблюдение за Эдом Иену, который имел радиостанцию. Через час мы с Андреем были уже в Л6. Там, к нашему удивлению, сидели Сергей и Григорий (мы-то думали, что они уже на седле). Отдохнули и, несмотря на непогоду, все спустились в Л5. У меня хватило сил и желания взять у горы на память сувенир — выбить два скальных крюка и отрезать метров десять репшнура со старых ненужных перил.

Уже было почти темно, когда мы приняли решение спускаться из Л5 на седло в Л4. Дело в том, что весь Л5 был занят 3-ей группой в составе Ильинского, Токарева, Ивановой, Мошникова, Марка Такера, Ван Цзя и Цзе Цо. Ребятам нужен был полноценный отдых, а мы могли еще дотянуть до следующего лагеря. После взаимных пожеланий и приветствий мы начали спускаться по скалам вниз, цепляясь за перильные веревки.

Этот знакомый и простой участок оказался довольно непростым для смертельно уставших альпинистов. С тяжелыми промокшими рюкзаками, падая и вновь вставая, мы тянулись друг за другом вниз. Вдруг на одном из скальных участков у меня лопнула кошка, отлетел задник: не выдержал металл. А если бы кошка лопнула на предвершинной стене?

Обмотав старым репшнуром рассыпавшуюся кошку, я поковылял вниз — надо было догонять напарников. Снег проваливался, приходилось по пояс пробиваться в этом месиве. Иногда каждый из нас отпадал в сторону и, отлежавшись несколько минут, продолжал идти вниз. Никто из нас не мог подумать, что спуск будет таким нелегким. Мы сегодня были на вершине (8848 м), и нам удалось сбросить высоту до 7000 м. Наш рабочий день приближался к двадцати часам. Даже неугомонный Арсентьев уже не рвался вперед и только старался не отставать от меня. Вот таким был этот длинный радостный и тяжелый день. Но этот день вобрал в себя суть всей экспедиции.

Все ходили участок Л6 — вершина без связок и перил, так как организовать надежную страховку было там очень сложно и, как сказал Эд, лучше надеяться только на себя, чем упасть вдвоем в связке при плохой страховке. Конечно, надо было заперилить особо опасные и сложные места, но в тот момент уже не было ни времени, ни веревок, ни сил, чтобы это сделать. Подбадривая друг друга, мы ввалились в холодные палатки на седле, сил хватило только на снятие кошек.

54. 7-й лагерь — штурмовой. Высота 8670 м

«Госкомспорт СССР. Срочно, Колесову А.И.

8 мая около 11 часов вершины достигли Мстислав Горбенко, Андрей Целищев, выйдя рано утром из Л6 (8300), около 13.00 — Эдмунд Вистурс (США). Арсентьев 7.05 по рации передал: „Дорогие друзья! Мы, представители трех великих держав, стоим на высочайшей вершине мира — Эвересте. И отсюда хочется обратиться ко всем народам и правительствам стран, чтобы они так же дружно стремились к миру во всем мире, процветанию народов земли“.