Сергей Смородкин - Последний караван

— То Афганистан мешает. То Ташкент. То Индия, — говорит Галя, снимая наушники. — Будто они рядом, в соседней комнате…

Она улыбается, садится к столу, на котором лежит лист бумаги, исписанный до половины.

— Сестре письмо пишу, — говорит Галя.

— О чем же?

— Хотите узнать? Секретов нет. Читайте, пожалуйста.

«Я живу ничего себе, — писала Галя. — Климат здесь хороший. Почти курорт. Работа, в общем, не сложная. Только ночью просыпаться трудно, когда надо идти снимать показания с приборов. Рядом с нами живут караванщики. Они угощают меня пловом. Скоро караван повезет на ледник продукты. Караванщики весну, лето и осень живут здесь, в нашем Алтын-Мазаре, а на зиму уезжают в город Ош. Они рассказывали мне, что там есть большая скала Тохт-и-Сулеймон — «Трон Соломона», и если у женщин нет ребенка, то надо проползти на животе вокруг вершины этой скалы. Какая-то чепуха, правда?

У нас тут много зайцев. Они совсем не боятся людей. Сидят и смотрят на тебя. Не убегают, пока на них не крикнешь. Саша, мой начальник, рассказал мне, что зимой арыки разливаются, замерзают и можно кататься на коньках, как у нас в Новосибирске. Так что вышли мне коньки. Они лежат в кладовке на правой верхней полке.

Саша женат. У них будет ребенок скоро и Саша припас шампанское. Ждет радиограммы. Жена поехала рожать в Россию. Там, в Калуге, у нее мама. Караванщики смеются: «Вернется Сашина жена — ревновать будет…» Я не верю. А вдруг и правда».

Гале девятнадцать лет. В Алтын-Мазаре она всего несколько месяцев. Приехала сюда после окончания техникума в Новосибирске.

— Собралась ехать на Камчатку, — говорит Галя. — А потом посмотрела на карту и решила: поеду на юг, в Таджикистан.

— Не жалеете?

Галя задумывается и опять лицо ее становится привлекательным, как в те мгновения, когда она передавала сводку.

— Знаете, я здесь ко многим вещам стала по-другому относиться. Ну, как объяснить? Вот — разговор… Я меньше говорить стала. Саша — начальник станции — больше молчит. Караванщики — тоже говорят мало. Я подумала и знаете что решила? Надо говорить тогда, когда хочешь сказать что-то важное… Самое главное, что ли. Об остальном и говорить, наверное, не стоит. Правда?

Или взять письма. Написал письмо, сунул в синий почтовый ящик и жди ответа. А здесь я по-другому все вижу. «Чувствую» каждое письмо. Вот представьте: написали вы письмо из Алтын-Мазара. Проходит время, кто-то едет в Дараут-Курган, захватывает письмо с собой. Письмо везет лошадь в переметной суме. Потом из Дараут-Кургана письмо едет в район на машине. Оттуда летит в Ош и уж тогда в Новосибирск. Я прямо вижу, как движется мое письмо по земле. Через горы, через реки, через долины. Летит над ночными городами.

Я слушаю девушку и думаю, что это все не так просто: уехать из большого города, где ты вырос, и попасть в маленькую географическую точку, где живет всего семь человек. И то, о чем Галя так откровенно говорит, наверное, уже передумано не раз.

— На той неделе над станцией очень высоко пролетел большой самолет. И я подумала: «Сидят в самолете люди. Пьют чай. Читают сегодняшние газеты. Говорят о погоде. Или спят. А внизу наш Алтын-Мазар. Три домика. И никто из тех людей в самолете, наверное, и не знает об Алтын-Мазаре».

Галя о чем-то задумывается, берет ручку, долго молчит. Будто нас вовсе и нет в комнате.

— Иногда ночью, когда идешь на площадку в темноте, кажется, еще шаг — и край мира. Прямо боишься шагнуть. Но идти надо. Наблюдение пропустить нельзя. Смотришь на небо. Такие же звезды как в Новосибирске. Только здесь чище. И по-другому называются: Большая Медведица — Семь Престолов, Полярная звезда — Железный Кол. Это мне караванщики сказали. Они звезды хорошо знают.

Галя замолкает. Потом пишет несколько фраз на листочке. Мы уходим, чтобы не мешать. Сегодня первый ясный день. Горы, долина реки полны света — какого-то торжественного живого света.

«Как будто в рай какой-то попали. После льдов и скал, камней и пыли мы въехали в зеленую лощину, сплошь заросшую молодым густым ивняком. Ивовые кусты со всех сторон протягивали к нам свои стройные прутья и волновались от ветра, как море. Ручейки ярыков пересекали всюду эту ивовую рощу, а за рощей пасся скот…»

Эти строки написаны почти полвека назад. Наверное, в такой же ясный день. Написал их в своем путевом дневнике Николай Васильевич Крыленко, прокурор республики, отличный альпинист. Он специально взял отпуск, чтобы принять участие в первой памирской высокогорной экспедиции, организованной Академией наук. 16 сентября 1928 года спустились с ледника Федченко советские и немецкие ученые, которых тоже пригласили участвовать в экспедиции.

«Изучена неисследованная область, лежавшая в юго-западном направлении от пика Ленина и озера Кара-Куль вплоть до Рушана и Дар-ваза. Определены высоты десятков перевалов и высочайших вершин. Открыт величайший в мире ледник — ледник Федченко. Составлены геологическая и географическая карты района. Собраны минералы и руды, коллекции пшениц и ячменей, записаны десятки легенд и сказок, проводились опыты по скрещиванию памирских овец с архарами… Все исполнено на сто процентов. Опровергнута ложь буржуазных ненавистников СССР об якобы деградации научной мысли и культурном одичании СССР», — говорится в том давнем отчете памирской экспедиции.

Отблеск тех яростных и прекрасных лет лежит и на крошечном кишлаке Алтын-Мазар. И отсюда начиналось исследование Памира, который за годы Советской власти из забитого уголка стал одним из наиболее изученных высокогорных районов мира. Академики А. Е. Ферсман, Д. В. Наливкин, С. Ф. Ольденбург, Д. Н. Прянишников, Н, И. Вавилов, Е. Н. Павловский и целое «созвездие» молодых ученых бросили в те годы первые семена, которые во многом предопределили сегодняшний расцвет промышленности, сельского хозяйства, науки Таджикистана и всей Средней Азии. Академик Ферсман не случайно подчеркивал, что именно памирские экспедиции продемонстрировали совершенно новый, комплексный метод изучения больших территорий.

«Этот новый метод широкого географического охвата должен быть перенесен на всю работу по изучению всей Советской страны, ее производственных сил и их использования».

Все последующие географические исследования в нашей стране базировались в какой-то степени на опыте памирских экспедиций 30-х годов.

«Утром посмотри на горы, чтобы душа величия преисполнилась. А вечером на воду, чтобы преисполниться покоя», — говорили древние персы.

Мы смотрим на горы. Там, за горами, ледник Федченко. И где-то на нем — метеостанция. Попадем ли мы туда?