Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

Среди присутствующих находится сенегалец — владелец грузовика, который собирается открыть собственную транспортную линию Росо — Атар. Ну, и мы, пожалуй, самые экзотические на этом африканском фоне.

Внезапно с мягким перезвоном раздвигается занавеска из цветных бусинок, нанизанных на плотно прилегающие друг к другу бечевки, за которой скрывается дверь, и оттуда появляется стройный мавр. Ниспадающие на плечи концы тюрбана образуют вокруг шеи подобие воротника, длинные волнистые волосы обрамляют голову черным ореолом, орлиный нос, темные блестящие глаза, белое лицо и презрительно очерченный рот говорят о его принадлежности к арабскому племени воинов. С суровым выражением лица он протягивает руку моему мужу, пожимает руку нашему шоферу, и — тут моя непростительная оплошность! — я тоже протягиваю ему руку… Минута колебания, пренебрежительная гримаса, и, вероятно не желая при всех обидеть иностранцев, он с нескрываемым отвращением едва касается кончиков моих пальцев. Я забыла, что уже почти нахожусь в Исламской Республике Мавритании и что я всего-навсего женщина. Пристыженная, даю себе еще одну клятву — забыть на время привычки европейской женщины и поступать согласно девизу английских этнологов, который гласит: «Чтобы понять черных, надо думать как черные». В моей интерпретации это могло бы звучать так: чтобы понимать жителей Мавритании, надо думать как мавританцы.

Нас отправляет в научную экспедицию Фундаментальный институт Черной Африки в Дакаре, сокращенно ИФАН. Оформление визы идет быстро, спустя полчаса мы уже покидаем посольство. Последняя формальность выполнена, утром — отъезд.

Комната для гостей в ИФАНе, в которой мы живем уже два месяца, вся завалена багажом и грузом. Раскладушки, пакеты с постелью, продовольствие, кухонные принадлежности, картонные коробки с минеральной водой «Эвиан» в больших литровых бутылках, карты, фотоаппараты, блокноты и т. д. Наконец, тщательно упакованы подарки для наших будущих хозяев: зеленый чай, сахарные головы, сласти для детей и сигареты для мужчин. Я лежу на тахте посреди всего этого волнующего воображение беспорядка, вслушиваюсь в гудение кондиционера и пробивающийся сквозь него шум волн Атлантического океана. Пытаюсь в последний раз вспомнить все прочитанное о том, что завтра станет явью.

Итак, Мавритания находится в Северо-Западной Африке. Ее границы: с запада — Атлантический океан, далее на север — Алжир, на востоке — Мали и на юге — Сенегал. Страна занимает 1030,7 тысяч квадратных километров (в три с половиной раза больше Польши), население — 1 миллион жителей[4]. У нас я среднем на квадратный километр приходится около 107 жителей, в Мавритании не наберется и двух. Большая часть страны представляет собой каменистую пустыню, но встречаются и песчаные барханы. Только на самом юге условия позволяют заниматься сельским хозяйством. В многочисленных оазисах Сахары, на плато Адрара и Таганта, растут финиковые пальмы. Нет ни одной постоянной реки, ручья, кроме пограничной реки Сенегал. В глубинных районах страны единственным источником воды служат примитивные колодцы.

Мавритания обрела независимость в 1960 году, но еще за два года до этого события в безводной пустыне началось строительство столицы — Нуакшота. В 1968 году в Мавритании не было ни одного километра дороги с твердым покрытием (за исключением улиц столицы). Дороги были либо грунтовые, либо отмеченные кучками камней, либо вовсе ничем не обозначенные. Единственная железнодорожная линия длиной 650 километров, открытая незадолго до нашей поездки, проходит по абсолютно безлюдной пустынной местности. Она соединяет рудник, находящийся в глубине страны, с портом на Атлантическом побережье. В Мавритании нет ни одной постоянной автобусной линии, всего две регулярные авиалинии. На трассе Дакар — Нуакшот самолеты летают два раза в неделю, на линии Нуакшот — Атар — раз в неделю. В 1966 году было зарегистрировано 419 автомашин[5].

Основное богатство Мавритании — скот, финики, гуммиарабик, рыба, соль из открытых разработок в Сахаре. Недавно добавились железо и медь.

Основные экономические проблемы — нехватка воды, скотоводство, превратившееся в бич Сахары, поскольку увеличивающееся количество животных все больше опустошает земли, кроме того, интенсификация сельского хозяйства, поиски минерального сырья.

Важнейшая социальная проблема расовая неоднородность страны: арабы, арабизированные берберы (мавры) и негроидные народы.

Основные проблемы внешней политики Мавритании — национальное и культурное тяготение негрского юга к Сенегалу. Во внутренней политике на передний план выступает соперничество мавров и марабутов, а также борьба марабутов за власть. Государственными языками, которыми пользуются в школах и учреждениях, являются арабский и французский.

Сухие цифры, малоубедительные факты пока существуют сами по себе. Они еще не связаны с личными впечатлениями. Насколько все написанное и рассказанное об этой в общем еще мало известной стране соответствует действительности? Я даю себе обещание смотреть и слушать, ничего не упускать из виду, всегда быть наготове с завтрашнего дня!

Весь день мы двигались от Дакара на север вдоль побережья Атлантического океана. Всевозможные попытки приспособить машину к тропическим условиям дали немного. Мы буквально сварились во влажном морском зное, но зато благодаря безукоризненно действовавшей вентиляции были сплошь покрыты пылью цвета киновари. Приближается вторая половина дня, и дышать становится легче. Но дело не только в этом: мы рядом с Сен-Лун. Это прелестный город с исключительно мягким микроклиматом. Порт расположился в устье реки Сенегал, со стороны государства Сенегал, и, хотя сам город не относится к Мавритании, он служит своего рода воротами, через которые входишь в эту страну.

Мост ведет нас к центру города. На самой высокой точке выдвинувшегося в море острова, который обнимают оба рукава реки, стоит прекрасное здание местного отделения ИФАНа. В нем располагаются один из лучших музеев Западной Африки, огромная библиотека, многочисленные научные лаборатории и, что для нас в этот момент особенно важно, комнаты для гостей в самой верхней части здания. С террас открывается великолепный вид на город и реку, впадающую в море. Здесь в первый, но далеко не в последний раз мы убедились, каким превосходным помощником в путешествии оказался наш шофер Мамаду Вальде. Он из народа фульбе, живущего на плато Фута-Джаллон в Гвинее. В Западной Африке не было такого места, где бы у Вальде не нашлось родственников, соплеменников, друзей по службе в армии или просто приятелей. И здесь, в ИФАНе в Сен-Луи, швейцар был его земляком, товарищем по детским играм. Нас пригласили в дом хозяина на великолепную рыбу с кашей из проса, приправленную душистым острым соусом и измельченными листьями баобаба. До чего же мир мал, если европейская цивилизация шагнула так далеко! В комнате, куда пас проводили, стояла «полированная» супружеская кровать, над которой висел коврик с оленями и на нем свадебная фотография. Единственно, чем отличалась эта комната от комнаты европейского мелкого буржуа — цвет кожи новобрачной и ее курчавого жениха, смотревших на нас с фотографии. Зато одежда всей семьи, не свадебная, а в которой они встретили нас, очень отличалась от европейской. Он был одет в вышитое бубу*, она — в тунику и восхитительно заколотую чалму. У первенца под свободной рубашкой был пояс, с которого свисали многочисленные гри-гри*, амулеты, благословленные святейшими марабутами, ракушки, козьи рога, камешки и мешочки с таинственным содержимым, полученные от колдунов. Каждый из предметов обладал своим магическим действием: против болезней, укусов ядовитых насекомых, гибели в воде и т. д. «Вооруженный» всем этим набором, ребенок мог спокойно бегать по берегу.