Сергей Сахнов - Есть ли жизнь после 60-ти или вокруг света на велосипеде

Погода хорошая, настроение прекрасное. Немного задерживаюсь. Белье, постиранное накануне, не просохло. Температура +22. В 9.30 – выезжаю. Руки в кожаных перчатках начинают потеть. Останавливаюсь и обрезаю пальцы перчаток ножом, рукам от этого становится прохладнее, правда, через сутки мне придётся пожалеть об этом «обрезании».

Горы стали более пологими. За сосновыми борами СИНЕЕТ ЧЕРНОЕ МОРЕ. Скорость от 10 до 25 км час.

В 12 часов прошёл селение Ольгинка, и дорога пошла резко от моря по прибрежным лесам.

На большой скорости проскакиваю что-то, медленно двигающееся по правой обочине.

Останавливаюсь, и, присмотревшись, вижу человека в очках, небольшого роста, заросшего густой русой бородой и сильно прихрамывающего на правую ногу. Он обвешан различными сумками и тряпьём. На первый взгляд показалось, что этот человек насобирал где-то весь этот хлам и нёс сдавать в утильсырье. Но все оказалось совсем не так.

– Ты кто такой? – спросил я (на «Вы» обратиться к этому, на первый взгляд, чучелу огородному, было просто смешно).

– Бродяга, – спокойно и с достоинством отвечает человек.

– Я тоже бродяга, – говорю ему в ответ на его немой вопрос, – только путешествую на велосипеде.

У меня сердце зашлось: вот это экземпляр для моих путевых заметок.

Сходу предлагаю ему отобедать вместе за мой счёт в придорожном лесочке. Он сразу соглашается. Уверенно переходит дорогу и ведёт меня на маленькую уютную полянку в 30 метрах от дороги. Я оставляю «вело» на обочине и, сняв рюкзак, иду за ним.

– Как тебя звать? – интересуюсь я.

– Егор… Егор Белов, – отвечает мой новый знакомый.

Затем он сбрасывает с себя поклажу весом около 30 кг, как говорится, все своё ношу с собой. Я выкладываю наш обед – еду, которую собирался в течение дня съесть сам: две морковки, луковицу, 2 дольки чеснока (уже порядком проросшие), пачку сухарей, полулитровый пакет кефира и сайку из серой муки. Егор добавил к обеду свою кружку, в которую я и налил ему кефира. Выпив пару глотков кефира и помолчав немного для приличия, я начал своё первое дорожное интервью, как оказалось, с настоящим профи – бродягой, у которого за плечами ОДИННАДЦАТЬ лет скитаний по черноморскому побережью и ночёвок в прибрежных лесах, изученных им за это время, как свои пять пальцев.

Естественно, сначала я засыпал его чисто бытовыми вопросами: «что ешь?», «где спишь?» и прочее, но все по порядку.

Итак, ТАМ ТЕПЛО!!!!!!!!!!!!!! ТАМ ЯБЛОКИ!!!!!!!!!!!!!

Родом он из Новосибирска. Ему 57 лет. Егор – инвалид детства (перелом бедренной кости), поэтому одна нога короче другой и, вдобавок, не полностью сгибается в колене. В 1999 году потерял работу, а вместе с ней и ведомственную комнату (служил в охране водоёма с питьевой водой в Новосибирске). Попытался найти что-то ещё, но не смог, и потихоньку, из-за отсутствия жилья и денег, пришёл в состояние, при котором о нормальной работе уже можно было и не заикаться. Начал бродяжничать по Сибири, но зимой несколько раз чуть не замёрз и решил податься на юг: «ТАМ ТЕПЛО, ТАМ ЯБЛОКИ!!!» Забегая вперёд, скажу, что вкусом яблок не пришлось долго наслаждаться. Вскоре, после того, как он дошёл к Чёрному морю из Новосибирска (а для этого понадобилось 3 года пешим ходом вдоль железных дорог России), у него выпали все верхние зубы кроме одного, да и нижних осталось всего несколько штук. Естественно, это был результат плохого питания и бог весть ещё чего-то. Хотя, в 57 лет и у относительно благополучных, нигде не скитающихся людей зубов тоже может не быть. Я посмотрел на предложенный мною обед: он явно был не по зубам моему новому знакомому. Эта ситуация напомнила мне знаменитую басню Крылова «Лиса и Журавль». В ней, если мне не изменяет память, лисица пригласила на обед журавля и приготовила манную кашу для него в плоской тарелке, а журавль в ответ угостил её блюдом из глубокого кувшина с узким горлышком. Но Егор, в отличие от героев этой басни, нашёл выход из положения: он просто размачивал сухари в кефире и с удовольствием ел. Поэтому и обед удался не в пример персонажам басни Крылова.

Из Новосибирска он шёл вдоль железных дорог, чтобы не потеряться, но, главное, в зимнее время можно было гарантированно найти домик путевого обходчика. Хотя несколько раз его застигала пурга, и приходилось ночевать при температуре минус 30 градусов на улице. С его ногой он может проходить всего от 5 до 18 км за день. Обычно, он идёт от рассвета и до заката.

Сейчас он движется потихоньку из района Сочи в район Новороссийска, на север, как перелётная птица. Зимой – на юг, а летом – на север. Живёт «на то, что дадут люди добрые».

– Я не попрошайка, – гордо заявляет он, – несколько раз работал, но денег ни разу за это не получил. Обманули.

Так и ходит: весной из Сочи в Новороссийск и на Таманский полуостров, а ближе к зиме возвращается обратно в столицу Зимней Олимпиады, говорит, что там теплее. Спит в лесах, а для того, чтобы не замёрзнуть, носит с собой весь этот хлам, хотя комбинезон на нем был новый, наверное, кто-то подарил. Вместо палатки – кусок толстого рваного целлофана. Есть у него чайник и нож. Разжигает костры, но иногда за это гоняют. У врача не был лет 12, точно не помнит, ничем за последние одиннадцать лет не болел, только пару раз подхватывал насморк. Не пьёт вообще, но курит. Телевизор не смотрел лет шесть, а новости знает, так как подбирает старые газеты и журналы. Очень плохо видит: носит очки. Когда я его сфотографировал и показал ему фото на цифровом дисплее, он был совершенно ошарашен. Говорит, что не видел себя в зеркале несколько лет, и его вид ему, явно, не понравился.

Родных нет, женат не был. Есть где-то дочь, которую совсем не знает. Паспорт есть, ведь без него даже бродягам тяжело. Хотел бы вернуться к нормальной жизни, но не знает, как это сделать, и без посторонней помощи это вряд ли получится. В Бога верит, но «слегка», как он выразился. На мой вопрос, когда последний раз был с женщиной, ответил, как в старом анекдоте про мужчин-волков: «УУУУУУУУУУУУУУУУУ…» Ведь именно эта категория мужчин называется так, лишь по той причине, что на вопрос «когда у них последний раз была женщина?», отвечают: «УУУУУУУУУУУУУУУУУУ».

К людям Егор относится благожелательно, никого не винит в своих проблемах. Живёт он одним днём и думает только о том, как выжить сегодня, в конкретный день. По лесам юга «шастается» очень много подобных ему людей, но Белов не хочет путешествовать на пару ни с кем, так как народ, как он говорит, в основном пьющий, много бродяг, задолжавших деньги и скрывающихся от кредиторов. Как говорится, без комментариев.

По лицу видно, что Егор спокоен и находится в душевном равновесии, в единении с природой. Мне даже показалось, что с такого одухотворённого лица, наверное, можно писать икону. Не знаю, почему, но именно такая мысль пришла в тот момент мне в голову. Обед заканчиваем, пора ехать. Впереди ещё масса перевалов. Егор с завистью смотрит на мой велосипед и говорит, что сам он все равно не смог бы ездить, ноги разной длины. Не знаю, смог бы я сохранить чувство юмора и душевное равновесие пробродив 11 лет по лесам. Фотографирую его на память уже на дороге. Оставляю ему бутылку воды, хлеб, морковь и чеснок, в придачу даю ещё 100 рублей. Егор берет деньги с достоинством и сдержанно благодарит. Мы жмём друг другу руки и начинаем движение по одной и той же дороге, только с разными целями и скоростями. Кто и что нами движет – Бог знает.