Василий Пасецкий - Виллем Баренц

Около недели плавал Баренц в юго-восточной части Мурманского моря, впоследствии названного его именем, разыскивая своих соотечественников. 15 августа с вахты дали знать, что в море виден парус. Прошло еще немного времени, и Виллем Баренц убедился, что навстречу шли два корабля под флагом Нидерландов. Итак, экспедиция была снова вместе. В честь радостной встречи гулко загромыхали залпы пушек, а спустя некоторое время на борт амстердамского «Меркурия» поднялись капитаны Брант Тетгалес и Корнелий Най. Они рассказали, что в начале раздельного плавания около Тиманского берега встретили четыре ладьи русских промышленников. Поморы на расспросы о том, можно ли проникнуть Югорским Шаром в Карское море, отсоветовали идти этим проливом. Они сообщили, что Югорский Шар доступен для судов, а затем, повидимому, шутки ради, добавили, что там встречаются не только льды, но и водятся огромные киты, уничтожающие все суда, вступившие в их владения.

Спустя десять дней у губы Колоколовской экспедиция встретила еще одну русскую ладью, и от ее кормщика узнала, что киты редко появляются в проливе и не угрожают судам путешественников.

Русские предложили показать путь через Югорский Шар. Вскоре голландцы были уже в Карском море. Льды, причинившие немало хлопот в проливе, теперь почти не мешали плаванию. Дойдя до устья реки Кары, Брант Тетгалес и Корнелий Най приняли ее за Обь и решили, что находятся недалеко от мифического мыса Табина, «крайней оконечности Татарии, откуда поворачивают, чтобы достичь царства Китайского». Голландцы думали, что выполнили свою задачу, отыскав путь на восток, и повернули обратно. В действительности они не видели даже берегов полуострова Ямала. Ни Виллем Баренц, ни Брант Тетгалес, ни Корнелий Най не подозревали, что от западной части Карского [Татарского] моря до северо-восточной оконечности Азии лежит морской путь в несколько тысяч километров.

Экспедиция благополучно возвратилась в Нидерланды. Доклад, представленный правительству, излагал результаты плавания в самом благоприятном свете. Из него явствовало, что путь в Китай через Ледовитые моря открыт. Эту весть особенно радостно встретили в купеческих кругах. Купцы немедленно стали хлопотать о снаряжении новой экспедиции. В это же время родился проект сооружения крепости на острове Вайгач. Особенно энергичную деятельность развил упомянутый ранее Мушерон, представивший правительству «Рассуждение и заявление о плавании в Китай через Нассауский пролив»[4]. Он доказывал, что жители Вайгача и ближайших к нему мест на материке будут охотно привозить в крепость шкурки куниц, соболей и других зверей.

Уверенность в открытии нового морского пути в Китай была так велика, что голландские купцы в 1595 году при поддержке правительства снарядили экспедицию в составе семи судов. Экспедиция должна была направиться уже изведанным путем и доставить в Китай товары и деньги для торговли.

Флотилией командовал Корнелий Най. Баренц был главным ее штурманом и в то же время капитаном судна «Винтгонт».

2 июля 1595 года корабли покинули Голландию. Спустя полтора месяца они вошли в пролив Югорский Шар. В проливе флотилия встретила тяжелые льды и, найдя удобную гавань, зашла в нее, чтобы дождаться улучшения ледовой обстановки.

Высадившись на острове Вайгач, путешественники обнаружили на берегу склад ворвани. Невдалеке виднелся парус русской ладьи. Голландцы пытались выстрелами привлечь к себе внимание поморов, выбиравших сети. Однако рыбаки, бросив улов и снасти, ушли в море, повидимому считая ружейную пальбу недостаточно основательным проявлением мирных намерений чужеземцев.

20 августа Виллем Баренц вместе с капитанами других кораблей был вызван к адмиралу флотилии. На совете решили послать несколько человек под командованием Баренца в Югорский Шар, для выяснения, как сильно забит льдами пролив и нет ли между ними прохода па восток. Одновременно около 50 голландцев с разных судов опять съехали на остров Вайгач, надеясь разыскать русских и расспросить их об условиях плавания в здешних водах. На берегу они нашли еще один склад ворвани, несколько саней, нагруженных оленьими шкурами. Но людей нигде не было. Вероятно, промышленники, увидев столь многочисленную группу голландцев, ушли вглубь острова. Путешественники положили поверх шкур хлеб и сыр, выражая этим свои мирные намерения.

Баренц в это время пытался пробиться на шлюпке через пролив. Но чем дальше он удалялся на восток, тем сплоченнее становились льды. Наступила такая минута, когда сплошные льды без единой прогалины преградили путь. Тогда моряки, вытащив лодку на берег, пешком добрались до восточного устья пролива. Карское море на всем видимом пространстве было забито льдом. Оставалась еще одна надежда: выведать у русских, давно плававших в устье Оби, нет ли другого прохода в Карское море. Но поморы, не зная истинных намерений иностранцев, продолжали избегать встреч.

Спустя три дня в море заметили парус. Это шли русские промышленники на промысел моржей. Едва они высадились на берег, как к ним направились голландцы. Поморы встретили пришельцев приветливо и охотно отвечали на их вопросы. Виллем Баренц и его спутники узнали, что промышленники родом из окрестностей Холмогор и каждый год посещают Новую Землю и остров Вайгач, где заготовляют гусей, звериное сало и моржовые клыки. Все это поморы собираются погрузить на корабли, которые прибудут из Архангельска и, взяв груз, направиться к далекой большой сибирской реке Гилисси[5], лежащей на восток от Оби. Поморы также поведали голландцам, что пролив Югорский Шар покроется льдом не раньше чем в конце октября или начале ноября и ледовая обстановка в проливе улучшится, как только подует устойчивый западный или южный ветер, и тогда можно будет пройти в Карское море и плыть дальше на восток.

Голландцы ежедневно навещали поморов, и все просьбы Виллема Баренца и его спутников получали полное удовлетворение.

«25 августа, — писал Де-Фер, — мы снова направились к кораблю русских и повели с ними дружескую беседу; то же дружеское отношение встретили мы с их стороны. Прежде всего они подарили нам восемь прежирных гусей, которых у них на корабле было множество. Мы сделали опыт, не пожелает ли кто-либо из русских отправиться на наш корабль. Семь из них поехали к нам с большой радостью. Вступив на корабль, они очень дивились его величине и замечательному убранству… Мы предложили им мясо, масло и сыр, но они отказались, сказав, что им надо поститься в этот день; однако, увидев соленую селедку, все ели ее… Когда они поели, мы подарили им сосудец, полный селедок, за что они были очень признательны».