Юлия Власова - Упавшие как-то раз

— Здесь дамам полагается носить длинные платья, — подал голос Пуаро, который тоже остановился, покрасоваться. — А ты посмотри на себя! Ни дать ни взять, разбойник с большой дороги!

Вишь, резонер сыскался! Договорится он у меня — сделаю своим личным модельером. Будет за швейной машинкой часы коротать.

Арчи между тем прошествовал на кухню — и давай греметь посудой! Он что же, нас кормить собрался?

— Не утруждайте себя, месье! — крикнула я, сняв кроссовки и отставив их в дальний угол прихожей. — Мы в городе пообедаем.

— Ага, как же! Пообедаете! — отозвался тот. — Да вас из первой же закусочной вышвырнут! И это еще в лучшем случае. А в худшем — посадят в каталажку. Вам ведь за еду и расплатиться будет нечем.

— А евро тут разве не в ходу? — удивилась я, заглянув на кухню. Арчи возился с кофейником.

— Впервые слышу. Наша валюта невий. Один невий — пятьдесят кирит, а кирит равняется десяти лимнам.

— Что ж, мы теперь, выходит, не у дел…

— Лиха беда начало, — с усмешкой откликнулся мой благодетель. — Я вас на произвол судьбы не брошу. И не надейся… Жюли Лакруа, — вдруг протяжно проговорил он. — Звучное у тебя имя.

Я скрестила руки на груди:

— Откуда узнали? Не имела чести представиться.

— Мне твой дружок сообщил. Он, вообще-то, много чего порассказал… — подмигнул Арчи.

— Ну, и что же вы у него выведали? — Я бросила в сторону Пуаро негодующий взгляд. Вот уж не думала, не гадала, что, обретя дар речи, он спустит язык с привязи. Такого уговора не было. Насыщенный кофейный аромат, который обыкновенно приводил меня в состояние блаженства, на сей раз должного действия не возымел. «Ух, предатель, ух, изменник! — клокотало во мне. — Ну, ничего, я у него быстро отобью охоту болтать почем зря!»

— О, только не волнуйся! Этот малыш умеет держать язык за зубами! — рассмеялся Арчи. — Узнал я лишь о твоей непростой судьбе да о гордом, независимом нраве. Узнал, что осиротела ты, будучи еще совсем крохой, и что на попечении у тетки тебе жилось несладко.

— Извини, подслушал ненароком твой разговор с подругой, — виновато вставил Пуаро.

— Узнал еще, что в родном городе ты чуть ли не самая главная знаменитость, — невозмутимо продолжал Арчи. — За что берешься — доводишь до конца, никогда не унываешь, а опасности встречаешь с поднятой головой.

Сколько похвал, сколько лести! Ай-яй-яй! Лед был растоплен, однако я всё ж пообещала себе, что Пуаро без наказания не оставлю.

— Спасибо за приют и всё такое… — со вздохом сказала я. — Но мы не намерены здесь задерживаться. Подлатаем воздушный шар — и оревуар!

— Как? Разве вас не интересуют местные достопримечательности и сувениры? Неужто не желаете ближе познакомиться… — Арчи замялся, — познакомиться с культурой Мериламии? Ваши соотечественники вам этого не простят!

— А ведь и верно, — виляя хвостиком, ввернул Пуаро. — К чему гнать лошадей? Чем в спешке покидать страну, не лучше ль пополнить нашу коллекцию открыток да набросать заметки путешественника? Представь, какую сенсацию произведет в Париже наш отчет!

— Его примут за небылицу, — хмуро отозвалась я. — И скоро ты поймешь, почему. У нас на дворе двадцать первый век. А здесь двадцать первым веком и не пахнет. Автомобилей — нет, электричества? — Я вопросительно уставилась на Арчи. Тот пожал плечами.

— Электричества — нет, — приходя во всё большее возбуждение, продолжала я. — Водопровод?

— Не установлен, — покачал головой хозяин.

— Интернет?

— И слыхом не слыхивали.

— Электроники, разумеется, тоже никакой. Следовательно, нас сочтут лгунами и бездельниками, — с горечью подытожила я. — Решат, что мы просто-напросто отсиделись в каком-нибудь сарае и насочиняли вздора.

Арчи подпер кулаком подбородок и вперил задумчивый взгляд в каминную решетку.

— Говоришь, в вашем мире много такого, чего у нас нет и в помине, — пробормотал он. — А тебе самой что, вот ни капельки не любопытно? Неужто так заботит тебя мнение света?

— «Света», — повторила я. — У нас «свет» называют «общественностью». Да, знаешь ли, мне очень важно мнение общественности. Потому как я фигура известная. Мои фото на рекламных щитах расклеены. А слава, как ни крути, скоротечна и непостоянна. Бывает, проснешься знаменитостью, а потом раз — и канула твоя знаменитость в лету. Так что мне сесть в лужу никак нельзя. Имидж надо поддерживать.

Пуаро фыркнул в своей излюбленной манере.

— Твоя одежка, кстати, тоже часть имиджа, — заметила я в ответ. — Не носил бы ты клетчатого кепи, был бы простой собачонкой.

Арчи встал и прошелся по комнате. Видно было, что он над чем-то размышляет.

— Вот что, — наконец сказал он. — Помогу, чем смогу. И в починке летательного аппарата посодействую, и припасами обеспечу. Можете на меня рассчитывать. Но и ты, Жюли, пообещай мне кое-что…

Я окинула его неприязненным взглядом. Что еще за условия?!

— Обещай, что не будешь срываться с места при первой же возможности. Согласен, обстановка у нас оставляет желать лучшего, но общество наше вполне приличное, и я хотел бы познакомить тебя кое с кем из моих друзей. Не отказывайся. В нашем мире много необъяснимых и даже пугающих вещей, и мы очень хотели бы пролить свет на некоторые явления. Без тебя, без гостьи из будущего, ученым Мериламии вряд ли под силу расшифровать таинственные знаки природы…

Я поскребла в затылке.

— Заинтриговал ты меня, дюже заинтриговал. Но если это всё твои уловки, чтоб отсрочить наш отлет, зря стараешься. Если окажется, что насчет «таинственных знаков» ты морочил мне голову, мигом выведу тебя на чистую воду.

В тот же вечер он подвел меня к массивному платяному шкафу, распахнул дверцы — и, каково же было мое изумление, когда взору моему представились платья всех возможных цветов и фасонов! Я обомлела.

— Ты что же, держишь их на случай приезда незваных гостей? Или… Быть может, у тебя тут гарем проживает?

— Нет-нет-нет, — со смехом опроверг мою догадку Арчи. — Ко мне иногда наведывается тетушка, а уж какая она модница — все соседи знают! Так что не стесняйся, выбирай, что по душе. На прогулку всё равно, — он кашлянул, — в твоем убогом костюме не выйдешь.

Пока я переодевалась за узорчатой ширмой, он шарил над комодом, на полке с бульварной литературой, озадаченно хмыкая и всякий раз откладывая книгу в сторонку.

— Видать, совсем у моей тетки вкус испорчен, — со вздохом сказал он. — Думал подобрать тебе что-нибудь для изучения нашего языка, а тут одни пошлые романы.

Я с трудом удержалась от язвительной реплики: длинные рукава и пышная юбка викторианского платья, которое я тщетно пыталась примерить, были придуманы явно затем, чтобы выводить людей из себя. Ох, и разделалась бы я с этим нарядом! Но всё обошлось, отчасти благодаря умиротворяющему запаху бергамота, а отчасти потому, что Арчи наконец соизволил помочь мне в облачении.