Луи Буссенар - От Орлеана до Танжера

Никто из этих обездоленных не понимает ни слова по-французски. Такого мне не встречалось даже в Гвиане. Там, по крайней мере, хижины у негров чисты и вигвамы краснокожих обладают примитивным комфортом. Пища обитателей девственных лесов обильна и разнообразна. Я могу спать под их кровом, делить с ними трапезу, обмениваться мыслями. А тут…

Итоги охоты плачевны. Я это предчувствовал. После бешеной погони удалось подбить зайца и двух розовых куропаток. Честь охотников из провинции Босе спасена.

Новые огорчения. — Погоня за пароходом. — Соревнование поезда и корабля. — Крупный проигрыш. — Крупные ставки. — Потомок пиратов. — Буря. — Альхесирас[21]. — Танжер[22].

Время торопит, и через несколько дней настает минута прощания с так сердечно предложенным мне домашним гостеприимством. Упряжка дилижанса бьет копытами и звенит колокольчиками. До свидания — и в дорогу!

Остановка в Перпиньяне — только для завтрака в обществе верного приятеля Д., префекта Восточных Пиренеев, и вот уже Пор-Вандр.

Здесь поджидает очень досадная «накладка». Доверившись справочнику, обещавшему все мыслимые гарантии, я прибыл в порт к трем часам пополудни в законной надежде взойти на корабль в пять. Агент Трансатлантической компании без труда развеял мое заблуждение: пароход отчалил десять часов назад!

Что делать? Глупо терять время в напрасных стенаниях. Пришло на ум, что пароход останавливается в Барселоне, затем в Грао, порту Валенсии[23], и в Картахене[24] перед тем, как направиться к Орану, и что, воспользовавшись береговой железнодорожной линией, я выиграю в скорости и смогу догнать его в одном из этих трех пунктов. В любой другой стране мне бы это удалось. Но опасно полагаться на эти страдающие одышкой испанские поезда, ползущие, как мокрицы, по извилистым путям полуострова! Напрасно я проследовал без передышки через Барселону, Таррагону, Валенсию, Мурсию[25], оставив позади более восьмисот километров, чтобы попасть в Картахену. Злой рок посмеялся надо мной. Трансатлантический лайнер отошел от причала полчаса назад.

Думаю, что за все время моих путешествий ни разу не доводилось так чертыхаться!

Но, поскольку проклятиями не сдвинешь дело с места ни на миллиметр, решение принимается сразу. Как бы ни хотелось мне осмотреть Картахену, я немедленно отправляюсь на поиски судна, идущего в Оран. Если такого не сыщется, то — черт побери! — сам зафрахтую[26] корабль. Крупный проигрыш — крупные ставки.

Обращаюсь к начальнику порта, который безбожно коверкает французский, и объясняю ситуацию на еще более скверном кастильском.

В конце концов приходим к взаимопониманию. Он предлагает мне «Илиот», маленькое рыболовецкое суденышко с неполной палубой, с единственным парусом на высоченной мачте. Было бы неосторожностью пускаться в море на такой скорлупке.

— А хотите шхуну? — спрашивает он, указывая на трехмачтовый корабль с квадратными парусами, водоизмещением тонн на триста.

— Слишком велика, и капитан заломит бешеную цену.

— Месье предпочитает «фелук»?

— О да, согласен на фелюгу![27]

— Хорошо! Вам повезло!

— Не может быть! Тогда это впервые после моего отъезда! Но объясните, почему повезло…

— Потому что «Санта Каталина» на рейде, и, если уговорите хозяина, у вас будет самый доблестный моряк нашего порта!

Он указал на небольшое судно, примерно восьмидесятитонное, пришвартованное к набережной.

Оставалось только перейти по висячему мостику, соединявшему корабль с набережной, и вот мы уже на борту. С первого взгляда восхитила подчеркнутая чистота маленького средиземноморского суденышка, редкостное явление для коммерческих кораблей, особенно для испанских. Юнга, лежавший на решетке, медные части которой сияли золотом, вскочил при нашем появлении и проводил в каюту капитана.

— Сеньор Эскуальдунак[28],— проговорил мой чичероне[29],— вот французский путешественник, который желает отправиться в Оран. Не согласитесь ли доставить его туда?

На приветствие моряк молча кивнул с естественной простотой и достоинством, метнул на меня острый взгляд, светлые глаза оценили гостя от макушки до пяток. Голос у него оказался грубоватый, но теплый и доброжелательный:

— Это будет зависеть… Морское ли у вас сердце? А ноги? Вы когда-нибудь выходили в море?

— Два рейса — из Сен-Назера[30] в Кайенну[31] и из Гавра[32] в Сьерра-Леоне, без морской болезни и без высадки — достаточно для вас? Но к чему этот вопрос?

— Восточный ветер крепчает, и скоро волнение усилится.

— А! Не имеет значения. Чуть больше, чуть меньше болтанки… Пассажир должен быть готов ко всему, а иначе пускай сидит дома.

— Хорошо. Если так, снимаемся с якоря немедленно… Ничто меня сейчас не удерживает, я сплю, как говорится, на своем балласте… И маленькая прогулка в Оран в вашем обществе доставит мне удовольствие. Я люблю французов и сам наполовину ваш соотечественник, кстати, я потомок Мишеля Баска, компаньона Олонне.

Имена двух неустрашимых пиратов, гордо произнесенные капитаном «Санта Каталины», как будто молнией пронзили все мое существо, мгновенно породив целую вереницу воспоминаний: остров Черепахи, ограбление Макарайбо, падение крепости Сан-Антонио в Гибралтарском проливе, пожары в Сан-Педро и Пуэрто-Кавалло и что там еще…

Прав оказался начальник порта, добрая звезда засветила мне.

— Капитан, извольте назначить цену за переезд.

— Семьдесят восемь франков, — быстро ответил он тоном хорошо осведомленного человека.

Но, поскольку я вытащил бумажник, чтобы сразу расплатиться, остановил меня и добавил:

— Когда вы прибудете в Оран.

Он тут же послал за моим багажом двух матросов из пяти, составлявших весь экипаж, а прочим приказал ставить паруса.

Через полчаса все было готово. Рукопожатие с начальником порта — и в плавание!

Едва только мы потеряли из виду рейд с его лесом мачт, как «Санта Каталина», оправдывая предсказание капитана, встретилась с очень большими волнами. Но она летела морской птицей, подтверждая изречение: нет большого урагана для большого капитана.

— Мы идем со скоростью девять узлов (немного больше шестнадцати с половиной километров)! — с гордостью сказал баск, покуривая неизменную сигарету. — Через пятнадцать часов, если все будет хорошо, высадитесь в Оране, всего лишь на пять часов дольше, чем если бы плыли на пароходе.