Зинаида Рихтер - На «Литке» к острову Врангеля

В 7 часов на судне поднялась обычная беготня, как всегда, когда начинают готовить машины. Идем! Но куда? Неужели назад?

На счастье в коридоре я столкнулась со спешившим куда-то ревизором, от которого скорее, чем от кого-либо другого, можно было узнать правду.

— Куда мы идем?

С замиранием ждала я ответа, боясь услышать, что идем в залив Лаврентия за углем.

— Вперед, вперед! — весело и возбужденно крикнул ревизор. — Попытаемся ближе подойти к Геральду. Вот только бы туман не помешал, вблизи Геральда есть банки и рифы, в тумане можно сесть на мель.

Льды снова сплотились и, не доходя миль десяти до Геральда, мы вынуждены опять остановиться, отдавшись во власть полярных льдов. В густом тумане медленно, со всей массой льдов, нас относит на север.

28 августа. Туман и дрейф. Состояние пленника, которого несут с завязанными глазами неизвестно куда. Но после того, как было принято окончательное решение итти вперед и вперед и отброшена всякая мысль об отступлении, настроение команды заметно поднялось. Все почувствовали себя легче и веселее. Чтобы ни случилось, все лучше позорного возвращения.

Новой колонии, которая останется на острове после ухода «Литке», предстоит прежде всего приготовиться к долгой темной полярной зиме. До наступления зимы необходимо успеть отремонтировать старый дом и отеплить новый, который должна будет построить команда ледореза, перенести продукты с берега в пакгауз. Новой колонии будет, разумеется, гораздо легче устроиться на обжитом месте, чем первой, которая была оставлена на совершенно необитаемом и необследованном острове. У новой колонии будет радио, которого нет еще на острове, и, сохраняя постоянную связь с материком, приобщаясь к общей политической и общественной жизни Союза, они не будут чувствовать слишком большой оторванности и одиночества. Продовольствием и всем необходимым колония будет обеспечена даже слишком роскошно и недостатка не будет терпеть ни в чем.

Располагая пловучими средствами, новый начальник острова — тов. Минеев — сможет шире поставить выгодный моржовый промысел. Он предполагает сорганизовать промышленников-эскимосов в артели и снабжать их пловучими средствами на следующих обоюдовыгодных условиях: мясо убитых моржей — эскимосам, шкуры и ворвань должны будут сдаваться в факторию, клыки — в раздел. Половина добычи — эскимосам, половина — фактории в уплату за горючее и амортизацию вельботов.

В красном уголке также обсуждают, что будет делать команда, придя на остров, точно все препятствия уже преодолены и льды непременно должны нас принести к острову Врангеля.

Работа на острове предстоит, правда, большая: выгрузка продовольствия, строительных материалов, топлива, постройка радиостанции, бани и пакгауза. В то же время судно должно будет стоять в бухте Роджерса в полной готовности, чтобы, в случае внезапного наступления льдов, немедленно сняться.

28 августа. Ночью сквозь сон ощутила, что пошли… Мгновенно вскочила и заглянула в иллюминатор. Туман рассеялся, лед разошелся, вокруг было много воды и плавали, вздымаясь, небольшие льдины.

Пролежав двое суток в дрейфе в густом тумане, мы вышли в ломаный, годовалый, проходимый лед. Но где мы? Куда нас занесли льды?

Поднявшись на палубу, я вижу к югу, милях в 5-10 от нас, несколько изменившиеся очертания все того же Геральда, вблизи которого мы вальсировали в дрейфе целых три недели. Только теперь виден северный берег, а не южный и юго-восточный, как тогда.

Сколько раз мы слышали перед началом рейса, что на север от Геральда полярные льды кочуют к полюсу, и потому очень опасно попасть с ними в дрейф. Такой дрейф два года держал в плену судно «Мод» и раздавил как ореховую скорлупу «Карлук».

Мы вышли на север от Геральда и, против всяких ожиданий, льды оказались тут не только не тяжелее, чем к югу от острова, а, наоборот, несравненно легче и проходимее. Нам удивительно повезло. Недаром говорят — смелость города берет. Разумеется, это было очень смелое решение отдаться дрейфу в убеждении, что он должен вынести нас на северную сторону Геральда.

До обеда временами встречаются довольно обширные поля сжатого льда, которые приходится атаковать с полного хода.

— Ого, вот так толчок! Этак и язык можно прокусить, — говорят за обедом в кают-компании, когда ледорез приходит в столкновение с большими льдинами.

Во время обеда вошел матрос и, наклонившись к старшему механику Гейне, что-то тихо сказал ему на ухо.

Иосиф Антонович тотчас же встал из-за стола и вышел из кают-компании. Окончили обед без него.

Встретясь позже с механиком, я спросила его, что случилось во время обеда?

— Пустяки, не стоит говорить, незначительное повреждение, — невозмутимо ответил Гейне. Но не трудно было заметить, что он чем-то сильно встревожен и только старается не показывать вида.

В красном уголке от команды я узнаю все подробности происшедшего. Форсируя сжатые поля, ледорез получил серьезную пробоину с левого борта, кроме того лопнул шпангоут около рефрижератора. Потом Гейне рассказывал, что во время осмотра повреждения ему было жутко стоять между бортом и стеной рефрижератора. Поврежденный борт ходил ходуном, точно тонкая фанерная перегородка.

Полученное повреждение не остановило ледореза. Продолжаем итти, делая по 2–3 мили в час. По мере того, как продвигаемся вперед, льды редеют, все больше открываются воды. Льдины попадаются темные, запачканные землей, видимо, недавно оторвавшиеся от берега. На некоторых из них лежат моржи.

Часам к 4–5 выходим почти на совершенно чистую воду. Ждем, вот-вот откроется берег Врангеля. Если бы не накрывший нас туман, остров наверное был бы уже виден. Измерили глубину: 15 метров.

Не оставалось никаких сомнений — мы подходим к Врангелю. Но я все еще не решаюсь послать об этом телеграмму в редакцию. Что если опять преградят путь льды, ведь столько было жестоких разочарований. Туман становится все гуще, пошел мелкий дождь. Косые полосы дождя совсем затушевали дали.

Около шести часов вдруг на палубе беготня и крики:

— Берег! Подходим к острову Врангеля! Ура! Да здравствует «Литке»!

Шум и возгласы покрывают продолжительный басистый гудок ледореза.

Впереди из тумана выступают неясные очертания длинной низкой косы.

— Надо полагать, что это коса Бруч, произносит на мостике капитан. — Течением снесло нас к северу.

Коса Бруч находится на северной стороне острова. Следовательно мы вышли значительно севернее бухты Роджерса и резиденции колонии. В дождливых сумерках на косе едва различаются очертания какого-то жилья. У самой воды белеет снег и лежит несколько бревен плавника.