Барбара Сэвидж - Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)

Когда 1977 год подходил к концу, мы занялись поисками снаряжения, изучением карт и уточнением маршрута. Мы написали в посольства тех стран, о которых не знали почти ничего, разъясняя свои намерения, с просьбами прислать информацию. То, что нам прислали из посольств Таиланда и Малайзии, несколько умерило наши опасения: в брошюрах были фотографии современных дорог и зданий. Беспокоил Непал. Из непальского посольства не пришло ничего.

Несколько месяцев мы изучали и сравнивали снаряжение, прежде чем перейти к приобретению всего необходимого. Ларри выбрал лёгкую разборную палатку, в которой я могла выпрямиться в полный рост, достаточно вместительную для нас обоих вместе со всем грузом, кроме велосипедов. Походная плита, которую мы купили, работала на чистом газе, но при регулярной чистке форсунок годился и обычный бензин; к ней прилагался кухонный набор из двух мисок и крышки, превращающейся в сковородку.

У обоих из нас уже имелись пуховые куртки и спальные мешки, каждому были куплены также водонепроницаемый коврик и нейлоновая непромокаемая куртка. Следующими на очереди стали вьючники — велосипедные сумки, куда нужно было поместить минимум одежды для четырёх сезонов, плиту, кухонный набор, канистры с горючим, продукты, запас бутылок с водой, инструменты, запасные части, туалетные принадлежности, карты, фонарь, книги и камеру — палатки, спальные мешки и коврики мы решили прикрепить сзади к своим алюминиевым багажным сеткам. Мы остановились на самых вместительных вьючниках и рулевых ранцах «Кертланд».

Ещё пару недель мы занимались оснащением велосипедных рам. У Ларри был американский вариант «Эйзентрот», а у меня — французский «Фолли». Ларри определили на должность путевого фотографа, а я должна была вести журнал и сообщать родителям домой, что всё в порядке.

Когда до отъезда осталось несколько месяцев, пришлось заняться паспортами, депонированием денег в банке, счетами. В иммунологическом центре Санта-Барбары медсестра, узнав о наших планах, вытащила целые пригоршни пузырьков с препаратами против тифа, столбняка, малярии и оспы. Поскольку прививки от холеры эффективны лишь в течение года, следовало их сделать прямо во время путешествия.

Друзья и знакомые, убедившись к этому времени в серьёзности наших намерений, спешили выразить своё отношение.

— Ни за что на свете я бы не отказалась от вечернего душа. Я бы просто не уснула, ощущая запах и грязь собственного тела,— заявила миссис Хазард, владелица местного магазина велосипедов.

— Да вы этого просто не сможете! — сказал добрый друг.— Вы никогда этого не сделаете. Слишком много неизвестного. Серьёзно, откуда вы знаете, что где-нибудь вас не прикончат неугомонные туземцы? К тому же осуществить это на велосипеде физически невозможно.

— Грандиозная идея. Валяйте. Приветствую ваше мужество.

— Вы оба психи.

— Сейчас это выглядит как какая-нибудь типично школярская затея. Вы что, оба не можете успокоиться, проявить ответственность и зарабатывать на жизнь? Лучше бы обзавелись детьми и занялись их воспитанием. Вы просто избалованы! — В голосе этого мужчины звучало презрение. Он работал в той же компании, что и Ларри, считал его ничего не знающим инженером-молокососом, которому слишком много платят, готовым пустить свои лёгкие денежки на ветер и растратить два года жизни ради прихоти странствовать по миру. В том, к чему мы готовились, он не увидел ничего, кроме глупости: ни приключений, ни перемен, ни побед, ни тяжёлой работы, ни чувства достижения. Ему невозможно было объяснить нашу потребность узнать и понять остальной мир, раскрыть и развить в себе изобретательность, выносливость, уверенность в себе — дух первопроходцев, погребённый в комфорте современной цивилизации.

— И ты не возненавидела всё это, когда твоему мужу пришла в голову эта противоестественная для женщины идея? — прошептала пожилая приятельница, узнав о наших планах.— Надо же вообразить — на велосипеде вокруг света! Совершенно ненормальное желание для женщины.

Однако мнение, которое мы слышали чаще прочих, особенно в начале путешествия, пока ехали по Западу Соединённых Штатов, было таково: «Я всегда хотел сделать что-то вроде этого, попутешествовать по миру, увидеть дальние страны. Но так никогда этого и не сделал. Только занимаюсь рутинной работой и приобретаю вещи. А теперь слишком поздно. Мне плохо от этого. И то, что вы делаете, по-настоящему важно. Не забывайте об этом». В тяжёлые моменты путешествия эти слова помогали нам двигаться дальше.

Когда настал май 1977-го и мы решили выехать четырнадцатого числа, оставалось лишь одно посещавшее нас обоих сомнение. Можно двадцать тысяч миль крутить педали, терпеть грязь и любопытство посторонних, возможно даже погибнуть или подхватить какую-нибудь экзотическую болезнь, но хотелось бы знать, как повлияет постоянное присутствие друг друга на наш брак (который последние три года время от времени лихорадило, поскольку мы оба с Ларри крайне независимы). Ко всему прочему, совместное, день за днём, пребывание наедине со своим супругом, часто в тяжёлых, как физически, так и психологически, ситуациях, можно, безусловно, рассматривать как мотив к убийству или разводу.

Стоит сказать: за два года путешествия бывали моменты, когда нам хотелось надеть друг другу на шеи велосипедные рамы. На асфальте, грунтовках и мощённых булыжником дорогах яростно оглашались для разнообразия сопровождаемые угрозами дезертирства и неизбежным чертыханьем самые кошмарные заявления друг о друге, которые мы когда-либо делали или, возможно, сделаем. Но где-то посреди нашей авантюры, сидя в испанской канаве после одной из таких стычек, нередко возникавших, когда физическое и эмоциональное истощение или тоска по дому брали верх, мы обнаружили, что постоянное товарищество изменило наши чувства друг к другу так, как мы не могли и предположить.

Ни Ларри, ни я почти не спали в ночь перед отъездом. Нервничали мы жутко. Желудки стали комками обнажённых нервов, и у обоих появилась роскошная возможность полностью облегчиться. Руки и ноги влажнели от пота. В горле застрял ком.

Лёжа в спальном мешке на полу единственной жилой комнаты, я уставилась в темноту. Кроме велосипедов и груды пожитков, которые будут сопровождать и поддерживать нас в путешествии ближайшие два года, в квартире не осталось ничего. От пустоты вокруг стало не по себе. Внутренний голос снова и снова шептал: ни работы, ни зарплаты, ни дома. Утром всё привычное придётся оставить позади и шагнуть в неизвестность. И вот теперь, когда этот день, к которому мы так тщательно готовились и которого без конца, больше года, ждали, почти настал, я испугалась. В конце концов, может, и не стоит никуда ехать.