Антон Кротов - В Индию – по-научному

— Может, вам только поменять оправу? — спрашивает жестами продавец и ловко пальцами: щёлк, щёлк! — выдавливает стёкла из того, что когда-то было Русланскими очками. Хлоп, хлоп! — и эти стёкла уже вставлены в другую, целую, оправу.

— Не нравится? Хотите другую? — Хрум-хрум! Стёкла и оправа отдельно. Хрясь-хрясь! Стёкла сидят уже в другой оправе. — Берёте? Всего двадцать тысяч, мистер!

Так Руслан избавился от очковых проблем, и мы отправились на центральный телеграф (сообщить в Москву о нашем продвижении, ведь телеграммы из

Ирана необычайно дёшевы), а после — на улицу Фердоуси, чтобы поменять на риалы лишние три-четыре доллара. Тут мне опять, как и в Кветте (см. случай выше) случилось выдать себя за мусульманина. Произошёл такой уличный диалог:

— Вы мусульманин?

— Да.

— Откуда приехали?

— Из Москвы.

— О… Как мусульманину можно жить в Москве? — неподдельное удивление.

— Мусульманину всюду можно жить, — ответил я. Эта реплика

имела успех: мы выиграли несколько сотен риалов при обмене наших несчастных однодолларовых бумажек. А я, удивляясь сам себе (надо же, до чего доводят семена экуменизма и саи-бабизма!), пошел дальше.

…Завершив все свои дела в Тегеране (очки, телеграф, деньги, ужин), мы направились на западный автовокзал. Последний раз в этом году я иду по площади Азади. Впереди, освещённый множеством фонарей и реклам, «отобус тёминал».

С отъездом в Астару, благодаря нашему неуёмному, обиженному на всё Максиму, у нас получился настоящий цирк. Читатель, вероятно, помнит, что в Иране очень дешёвые автобусы. Но они стараются никогда не уезжать пустыми. Если билетов в автобус продано не очень много, автобус не отправляется, а стоит (или ездит кругами вокруг автовокзала), а помощник водителя — зазывала, высунувшись из двери, кричит, например:

— Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум!.. Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум!..

Вот наперебой ему кричит другой:

— Эсфахан, Эсфахан, Эсфахан, Эсфахан!

С других концов автовокзала доносится:

— Керман, Керман, Керман, Керман, Керман! и т. д.

Вот и сейчас, ещё на подходе к автовокзалу, слышны громкие крики зазывал:

— Табриз-Табриз-Табриз-Табриз-Табриз-Табриз!!

— Рашт-Астара! Рашт-Астара! Рашт, Рашт, Раштастара! Рашта-стара,

Рашта-стара, Рашт-астара!

«А вот и он, на Астару, пойдём!» — решил я и пошёл к стоящему на «причале» и активно зовущему нас автобусу. Максим и Руслан сопротивлялись, говоря, что лучше сначала зайти внутрь автовокзала, поискать билеты в кассах и поторговаться. Но вот стоит уже готовый автобус! Чего искать? В общем, мы подходим…

Билет до Астары в этом автобусе стоил 12.000 риалов. Эта непомерно высокая цена (более 2 долларов) образовалась оттого, что наш автобус относился к категории «Супер». Супера всегда дороже, хотя и чуть комфортабельнее. Основное отличие в том, что вместо 4-х сидений по ширине автобуса, в более свободном «Супере» имеется только три. Билет в обыкновенный, не-суперный, автобус до Астары стоит 8.000.

— Вы как хотите, а я поехал! — решил я, и, к радости водителя, погрузил рюкзак в багажник.

Руслан постоял, поворчал, но вскоре последовал моему примеру. Максим, желавший пройти по кассам автовокзала, остался снаружи. В душе его кипело возмущение. Платить лишние 4.000 риалов! с ума сойти! Но и не оставаться же в одиночестве в этом вражеском Тегеране! Может, всё-таки сесть?..

Пока в душе Максима кипело возмущение, пассажиры продолжали прибывать. Когда, наконец, автобус стал подавать сигналы к отправлению, Макс не выдержал и загрузился в автобус тоже, но — о ужас!! свободных кресел уже не осталось!! Макс был вынужден разместиться позади всех, на деревянной скамье в конце салона.

Мягкий, приятный супер-автобус аккуратно выполз из ночного Тегерана и полетел по автобану, именуемому Карадж-супер-фривей. Только ругательства Максима мешали общему кайфу.

— Чего ты ругаешься? Домой едем! Что тебя огорчает? — спросил я его.

— Меня огорчает то, что мы выкинули 4.000 риалов! — зло отвечал он с добавлением других слов.

— Возьми свои 4.000 и не ворчи, — предложил я ему. — Четыре рубля (в переводе на российские) — не такие деньги, чтобы из-за них переживать.

— Я возьму 2.000, — отвечал Максим, подумав, — потому что не только ты, но и я сам виноват, что сел в этот гадский автобус!..

Две тысячи риалов тихо перекочевали из моего кармана в карман спутника, и тот на минуту затих. Однако вскоре начал ругаться вновь. Он решил вернуть обратно свои «переплаченные» деньги.

В течение того часа, пока Максим пытался выбить из помощника водителя свои кровные 4.000, весь автобус следил за этим цирковым представлением. Максим, стуча кулаком то по мягким сиденьям остальных пассажиров, то по своей деревянной скамье, возмущался:

— Супер!! 12.000!! Не супер!! 8.000!! Деньги!! Деньги!! Чар-сад туман (4.000)!! Who is speak english?? Anybody?!

По-английски никто не говорил, но уже вскоре всем пассажирам было ясно две вещи: 1) глупому иностранцу досталось жёсткое место, и он хочет получить обратно часть денег за проезд; 2) этот иностранец — сумасшедший.

Пассажиры, желающие спокойно отдохнуть, предлагали Максу в подарок «недостающие» деньги. Но Макс боролся за справедливость и готов был принять деньги только от виновников своих несчастий — водителя или его помощника. Помощник водителя сделал робкую попытку откупиться от дебошира 500 риалами, но эта попытка была с негодованием отвергнута.

Тогда Макс решил снять кеды и улечься сзади спать, но возникший при этом запах оказалался столь ужасен, что пассажиры чуть не силком заставили Макса надеть вонючие кеды обратно.

— Супер!! Не супер!! Чар-сад туман!! Can you help me?!

— Хориджи, — шептались между собой прознавшие нашу сущность иранцы. — Хориджи, шаурави! (иностранец, из СССР).

К счастью для всего автобусного населения, на одной из остановок освободилось нормальное сидячее место, и Максим, пересев туда и истощив свой пыл, больше нам спать не мешал. В предрассветной дымке прибыли в Астару.

Впервые, за долгие недели нашей поездки, мы попали под дождь! Мокрый асфальт. Лужи. Запах провинции. В трёх километрах — Государственная граница СССР и азербайджанский город-близнец Астары — тоже Астара.

Здесь, в Астаре — важнейший торговый автопереход между Ираном и Азербайджаном. Каждый день здесь проходят сотни челноков, преимущественно азербайджанцев, а весной, кроме них — и возвращающиеся из хаджа советские мусульмане. На легковых машинах и забитых битком автобусах, прикупив по дороге кучу нужных в хозяйстве предметов и вещей, с зелёными флажками вместо антенн, своим ходом через Саудовскую Аравию, Ирак и Иран возвращаются счастливые азербайджанцы, татары, дагестанцы. Здесь, в Астаре, каждый третий встречный может ответить по-русски. А вот и первая надпись на великом, могучем русском языке: