Татьяна Козырева - Девушка на обочине

Через сутки я приехала к ним в клинику. Рентген показал перелом одной подвздошной кости — это в тазу такая косточка, у людей на неё приходится поясной ремень рюкзака. Вот это крылышко и отломилось. Как он ухитрился на бок прилететь — лапы все целы. Предлагали операцию, но предупреждали, что остеосинтез — штука тяжёлая, а кошки наркоз вообще плохо переносят. Я решила: пусть лучше остаётся хромым.

При мне сделали коту паранефральную блокаду — это укол новокаина в околопочечную клетчатку, чтобы не вырабатывались стрессорные гормоны, и боль снижает тоже. Действует неделю. Врач измерил глазом Хуаново тело и молниеносно — тык, тык — кот даже не дёрнулся. После чего прочёл убедительную лекцию на тему «не пытайтесь повторить это самостоятельно». В самом деле, выглядит очень просто, а стоит довольно дорого. Видимо, многие хозяева соблазняются кажущейся простотой. Ну, мне не надо было объяснять, насколько фатально чуть-чуть промазать.

Кота рекомендовали забрать домой и выхаживать. В общей сложности его полёт обошёлся мне в 14 тысяч. Но ведь выжил, бейс-джампер чёртов!

Я ещё две недели делала Хуану разные уколы в холку. Удобная шкирка у кошек! А заливать лекарства в рот ему очень просто — чрезвычайно лояльный зверь. Но реальные трудности вызвало его упорное стремление посещать привычный туалет — ванну. Обычно это очень удобно для уборки, но с переломом так высоко прыгать кот не мог. Пришлось строить ему целую лестницу из табуреточек и коробочек, снаружи и внутри ванны. Когда мылись, убирали внутреннюю лестницу. Но Хуан всё равно пытался запрыгивать на привычные места в доме. Посмотрев на это, один из гостей сказал:

— Видимо, не прыгать этот зверь не может.

Однако смог, когда кончилась блокада. Несколько месяцев подвижность его была ограничена. Но вот что примечательно — и этот пострадавший со временем совершенно перестал хромать! Хотя никто и не надеялся. Отломок кости, по-видимому, рассосался.

Со временем старые привычки кот восстановил и приобрёл новую: забираясь ко мне на колени, утыкаться в меня носом. Это знак доверия и благодарности. Поначалу я вспомнила «Белого Клыка» Джека Лондона и растрогалась.

Вторую жизнь Хуан израсходовал, когда ему было пять лет. Вернулась я в мае из Карелии — а у кота полная закупорка уретры, резко так. Песок в пузыре, хотела его по приезду ветеринару показать, но не думала, что так сурово будет. Первые симптомы всего пару месяцев тому назад появились, мы сначала удивились, с чего это он вдруг стал метить: делать на полу маленькие лужицы.

Двое суток кот не мочился совсем! Это мне сказали, когда я вернулась домой вечером. Кто может себе представить, что он чувствовал? А он мурлыкал, когда его гладили! Хотя был совершенно никакой, лежал пластом, отравленный собственными отходами. Но круглосуточную неотложку я проигнорировала, раз уж столько времени прошло, а с утра повезла Хуана на приём к однокласснице. Недавно у нас была встреча одноклассников, и я узнала, что Аня Сахарова стала ветеринаром в крутой клинике «Белый Клык» при зоопарке. Вот и пригодилась…

Аня на меня справедливо наехала за такое невнимание к животному. Катетер воткнуть не удалось, воткнули шприц и оттянули кубиков 15 кровавой мути через дырочку в правом боку. И оставили ждать операции, потому что неотложных пациентов было множество. Оперировали уже вечером, после рабочего дня. Аня звонила мне, подробно обрисовывала перспективы и тактично спрашивала, за что я готова платить, поясняя, что будет, если я этого не сделаю. Если бы человеческие врачи хоть вполовину так же чутко относились к пациентам! Она многое бесплатно сделала, но за саму операцию семь штук я отвалила хирургам.

Опасения подтвердились: в изогнутой уретре лежал огромный каменюка, который удалить было невозможно. Пришлось вырезать коту всю его мужскую систему и делать искусственную «дырочку как у девочки». Знала бы я, что болезнь так ураганно развиваться будет… Ещё боялись, как он от наркоза отойдёт при таком токсикозе. Жена-кошка в то время была на сносях, через недельку родить должна была второй раз. Такие хорошие дети у них были, а больше не будет детей.

Кот выжил. Только теперь он не кот, а некто среднего рода: как у плюшевого мишки — гладкий живот с шовчиком. Классический мужской кошмар по Фрейду. Говорят, был похож на Франкенштейна: с бритой задницей в кровоподтёках и длинным швом, с катетерами под хвостом и в лапе, в пластиковом воротнике. Кошка перепугалась, с холодильника не слезала два дня.

Недели три Хуан носил модные памперсы с дыркой для хвоста (я вырезала) и воротник, чтобы шов не разлизал. Жена его долго не признавала, шипела и рычала. Дважды в сутки я обрабатывала страдальца всякой фигнёй, другую фигню в рот заливала. Есть ему можно было только специальный корм, один пакет Аня подарила. И ещё подарила забытую клиентами переноску для кота: раньше-то он всегда здоровым со мной ездил, на рюкзаке или за пазухой, а в больницу — в коробке. Аня категорически не брала от меня денег, даже ненужные медикаменты мне еле удалось ей впарить. Зато книги в подарок приняла.

Сидя в приёмной, я наблюдала сильные сцены. Семья из трёх человек привезла в переноске кота, упавшего с балкона. Через пять минут вышел ветеринар и очень мягко сказал:

— Вы привезли мёртвого кота. У него был разбит нос, он захлебнулся кровью очень быстро. Вы ничего не могли сделать, там все внутренние органы разбиты тоже.

Одна девушка стала рыдать, у другой слёзы полились беззвучно, мужчина с трудом сдерживался. Сотрудники клиники принесли чего-то успокоительного. А люди в приёмной выглядели виноватыми. За то, что их звери больны, но живы. Я тогда понимала, что все чувствуют: «Извините, что цел».

В другой раз в приёмную выскочила большая чёрная собака с совершенно бессмысленными мутными глазами и болтающимися трубками, из которых капало. Она слепо тыкалась во все предметы, видно, старалась убежать от боли и страха. Весь народ опешил. Тут как раз вышла наша Аня. Увидев собаку, она моментально сгребла её в охапку — а девушка маленькая и субтильная — и понесла обратно, ровным голосом повторяя под дверями операционных:

— Кто потерял собаку?

Наш Хуан прекрасно выздоровел, шерсть отросла, стал как новый. Немного потолстел от кастрации, но не слишком. Носится за фантиками как маленький, красиво тряся пышным мехом, а потом отдувается. Как заслышит, что конфету разворачивают, прибегает и жадно следит, куда денут фантик. Берёт его в зубы и уносит, а потом уже футболит. И на пару с кошкой они такую чехарду устраивают, что любо-дорого.