Вадим Храппа - Страна аистов

1828 год

В Кёнигсберг зашел первый пароход. Событие по тем временам чрезвычайно запоминающееся. Дым, грохот, лязг, закопченные лица матросов… Прогресс! Это вам не дедовская парусная посудина, это — рывок к светлому будущему.

Неким промышленником Штайнфуртом в Кёнигсберге основана машиностроительная фабрика — основа будущего вагоностроительного завода, работающего и ныне.

В Пруссии бушевала холера. За пять месяцев только в Кёнигсберге умерло 1323 человека.

Болезнь занесли таможенники с польской границы. В Польше тогда как раз в расцвете было антироссийское восстание — что и вызвало эпидемию. Такова была официальная версия. Но народные массы в нее не поверили. Они-то знали, что холеру вызвали ракеты, постоянно запускаемые из обсерватории профессором Бесселем. А по дворам ее разносили зловредные докторишки. И действительно, один плотницкий подмастерье выпил жидкость для растирания спины и — надо же! — умер.

Поэтому народ решил сам остановить эпидемию. Сначала он разгромил аптеки, потом рынок и магазины, а подкрепившись в последних, взял штурмом полицейский участок. После этого народ собирался сделать революцию, но не успел: подошла сотня студентов во главе с университетским судьей Грубе, которым весь этот шум мешал готовиться к экзаменам. Вот они, самым беззастенчивым образом ломая пролетарские челюсти и конечности, и задавили народную инициативу.

В древней Трагхаймской кирхе Кёнигсберга — она находилась в районе нынешней улицы Иванникова — венчался с певицей Минной Планер композитор Рихард Вагнер. В то время его только что приняли на работу капельмейстером в Кёнигсбергский оперный театр. Не проработав и года, композитор с молодой супругой тихо, ни с кем не прощаясь, покинул благодатные края. Было у великого композитора такое обыкновение — тихо исчезать, едва устроившись на работу. Правда, перед этим Вагнер предпочитал брать большие авансы и занимать в долг у всякого меломана, который еще не слышал о его привычках. Говорят, потом его видели в Риге, где он проделал тот же трюк.

В 1970-х годах этот район, в котором автору этих строк пришлось провести не один год своей бурной юности, назывался почему-то «Вашингтон». Какое отношение к столице Соединенных Штатов имеет это скопище многоэтажек, прижатое улицей имени генерала Черняховского и Ленинским проспектом к Нижнему (бывшему Замковому) пруду, не очень понятно. Но было так, как было.

Мы называли тот район «Вашингтоном», а Замковый пруд — «Тухлым озером». А между тем именно это место Кёнигсберга — старый Трагхайм — издревле отличался какой-то особой мистической прелестью. На Трагхайме были парки масонских лож «Мертвая голова» и «Феникс». Там прусские масоны, прогуливаясь, разрабатывали планы устройства мирового порядка. Там, в этих парках, они проводили свои тайные обряды. А еще раньше на берегу пруда сиживал с удочкой герцог Альбрехт, любитель вьюнов. Именно на Трагхайме, где-то в районе сегодняшнего университета, было первое имение, подаренное герцогом Павлу Скалиху. До 1945 года это место называли «Скалиенхоф». Память человеческая длинна, и до самого последнего времени кёнигсбержцы, вздрагивая при каждом слове, передавали из уст в уста предания о появившихся в XVI веке в тех местах — одновременно с новым хозяином — чудесах и призраках.

Трагхайм. Площадь парадов. Открытка конца XIX века

Это место как самостоятельное поселение хроники упоминают с 1300 года. С 1528 года Трагхайм уже имел собственный суд, а к концу XVI века у него появилась печать и даже герб — голова лося между двух еловых ветвей на голубом фоне щита. Кирха Трагхайма стояла на перекрестке сегодняшних улиц Сом мера и Иванникова, на углу. Кстати, нынешняя улица Иванникова раньше так и называлась — улица Трагхаймской кирхи. Даже в те времена, когда Трагхайм еще считался предместьем и не входил в городскую черту Кёнигсберга, служить в его кирхе считалось престижным. Ее пастором был, например, ближайший друг Иммануила Канта — его биограф и душеприказчик Эррегот Андреас Васьянски. Здесь же, на камнях развалин Трагхаймской кирхи, умер и последний пастор Кёнигсберга Пауль Кнапп.

Сегодняшняя улица Вагнера — одна из нескольких счастливиц, избежавших послевоенного переименования. Вот только какого Вагнера? Карла, Эрнста или Рихарда? Кстати, героическую музыку последнего в свое время чрезвычайно высоко ценили нацисты. В Германии 1930-х годов Рихард Вагнер был популярен примерно так же, как сегодня в Америке, после выхода в свет «Апокалипсиса» Копполы. Тогда-то и появились на домах Вагнерштрассе таблички с уточнением: «Рихард Вагнер-штрассе».

Однако стоит заметить, что у кёнигсбержцев этот композитор не вызывал столь нежных чувств, как у Гитлера или Копполы. Знаменитый уже при жизни, он приехал в кёнигсбергский оперный театр в 1836 году, чтобы работать капельмейстером. Но, не проработав и года, Рихард Вагнер, ни с кем не прощаясь, внезапно из города исчез. Причины такой ветрености композитора обнаружились очень скоро, когда выяснилось, какие суммы назанимал Рихард у местных меломанов. Аванс, взятый им в театре на год вперед, он тоже постеснялся вернуть. Впрочем, некоторые краеведы полагают, что немаловажную роль в бегстве сыграло непонимание кёнигсбержцами патологического антисемитизма Вагнера.

Говорят, после поспешного отъезда из Кёнигсберга он, понося Прибалтику последними словами, самое мягкое из которых — «сборище бродячих жидов», проделал тот же трюк и в Риге. Так или иначе, в Кёнигсберге эту неординарную личность помнили долго. И не назвали бы его именем не то чтобы улицу, а трамвайную остановку на задворках.

Куда большей симпатией здесь пользовались другие Вагнеры — тайный советник Эрнст Вильгельм, который долгие годы руководил мужской гимназией Кёнигсберга, и Карл Эрнст — талантливый врач и профессор университета «Альбертина», генерал-майор санитарной службы. Именно при его горячем участии в 1863 году была построена университетская клиника. Теперь это обычная больница на той самой улице Вагнера, о которой идет речь. И названа эта улица была в честь врача Карла Эрнста, который хоть и не сочинял музыку, но пользы городу принес гораздо больше, чем его знаменитый однофамилец.