Антон Кротов - Вперёд, к Магадану!

Понимая, что скоро вечер, в Москву мы не попадаем, а через два часа будет поезд (в З.Поляне есть железная дорога, и можно доехать до Москвы через Кустарёвку, Сасово и Рязань), мы отправились назад, распевая песни Высоцкого — весьма громко, на весь окружающий лес.

Завтра мы будем в Москве! Ура!

ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН НА ЗАПАД

Нам удалось согреться, обсушиться, сварить чай и пообщаться в будке тетушки-стрелочницы. Это обыкновенная будка, из которой, в момент прохождения поезда, выходит тётушка с небольшой жёлтой палкой. Она была весёлой и непрерывно курила. У неё тоже был знакомый автостопщик, ездивший стопом в Москву, Пензу и иные города. Сама же она никуда не ездила и вопросов не задавала. В будке было тепло и нашлась плитка, на которой мы приготовили чай и еду.

Затем мы отправились на вокзал станции Зубова Поляна.

Это был небольшой чистенький вокзальчик, с пятью милиционерами на пятьдесят ожидающих пассажиров. Довольно шумно, речь русская и мордовская, перронные торговки, скрываясь в вокзале от дождя, тоже ждут поездов. Зубова Поляна — не город, а большая деревня, и поезда там стоят всего по 2–3 минуты. Нам предстояло найти и уговорить начальника поезда за столь короткий срок, что трудно.

Нужно было проехать всего километров 60 — до Сасово. От Сасово можно было легко доехать до Москвы двумя электричками (до Рязани, а потом до Москвы). Вечером по станции проходило четыре поезда, потом наступал ночной перерыв, а утром шёл рабочий поезд Ковылкино—Пичкиряево—Рузаевка, не указанный в расписаниях, но пригодный для бесплатного проезда. В любом случае мы бы достигли Москвы в день завтрашний, но нам не хотелось ночевать в Мордовии — хотелось за ночь добраться в Сасово. Итак, мы ожидали поездов.

Два поезда с интервалом десять минут прошли, нас не взявши. До Сасово недалеко, но на расстоянии 450 км от Москвы проводники более строго относятся к «научным» путешественникам. Да и за 3 минуты — кого уговоришь?

— Путешественники? Идите пешком.

— Я вас не возьму, мне моя работа дороже.

Та же ситуация, что и с локомотивами: чем больше цивилизации, тем реже берут.

Дежурная по станции, тётушка в железнодорожной форме, наблюдала наши попытки и решила нам помочь.

— Мальчики, сейчас пойдёт поезд Ташкент—Москва, вот контролёры сидят, попросимся у них.

На вокзале Зубовой Поляны за полчаса до этого появились два полных, хорошо одетых мужчины узбекского вида, в пиджаках, галстуках и чистых ботинках. Эти господа сошли с поезда Москва—Ташкент. «Ну и цивилы, — подумали мы, — что им надо в этой дыре?» Но оказалось, что это узбекские контролёры, проверяющие узбекские поезда.

Контролёры ничего против нашей подсадки не имели.

Подошёл поезд Ташкент-Москва, и мы с дежурной по станции бросились искать начальника поезда. В нашем распоряжении было 2 минуты.

— Вот, пустите ребят до Сасово, они без денег, контролёры разрешили, хотя бы немножко проехать, из Магадана ребята едут, в Москву, — быстро-быстро заговорила она, указывая на толстых контролёров, неторопливо плывуших в сторону поезда. Начальник тоже ничего против не имел, и направил нас в плацкартный вагон.

Теперь мы — бегом — направились в плацкартный, указанный начальником вагон, где дежурная по станции провела такую же процедуру заговаривания. Проводник, худощавый щетинистый узбек, даже не пытался возражать.

Мы поднялись в тамбур, и вовремя: поезд уже свистел, собираясь отправляться. Мы даже не успели поблагодарить дежурную по станции, как поезд тронулся.

* * *

Поезд Ташкент—Москва был обыкновенным торговым поездом. Он был подобен поезду Красноярск—Алма-Ата, только народу было побольше, поезд был очень цивильный и богатый. Соответственно, продавал он не фрукты-овощи, а шмотки. Продавали как «на улицу» (когда поезд останавливался), так и многочисленным пассажирам.

Пока ехали в Сасово (мы стояли в тамбуре, решив не смущать цивильных пассажиров нашим грязным видом), нам около двадцати раз предложили различные шмотки, полотенца, колбасы… Ничего мы, конечно, не купили.

Уже на подходе к Сасово в тамбуре появился проводник.

— Эй, а платить-то будем?

— Нет, не будем, мы уже с начальником поезда договорились.

— Какой начальник поезда! Я начальник вагона!

— Мы же говорили: у нас денег нет.

— Ну, мужики, только без обид. — И он ушёл.

Эти две фразы сказанные им («Какой начальник поезда! я начальник вагона!» и — на «нет денег» — «ну только без обид») ясно передают сущность всех поездов такого иноземного, южного рода. Каждый проводник делает свой бизнес; интерес проводника только денежный; если с пассажира можно стрясти деньги, это хорошо; если нет — интерес проводника утрачивается.

Так мы доехали до Сасово. Решили не наглеть и в другие вагоны не проситься. Была полночь, кончилось 18-е сентября — 75-й день нашего путешествия.

В Сасово переночевали на вокзале. Электричка на Рязань. Электричка на Москву…

Рязань.

Москва.

Дома!

СНАРЯЖЕНИЕ

О снаряжении можно сказать вкратце следующее. Не имея опыта столь огромных путешествий, мы взяли с собой кое-что лишнее, а кое-что, наоборот, взять забыли. Месяц с лишним мы избавлялись от одних предметов, теряли другие и приобретали третьи. На 12 августа, к моменту отправления из Якутска баржей на Хандыгу, мы, наконец, имели:

— Два рюкзака, суммарный вес которых с вещами составлял 33 кг. Иногда он увеличивался до 48 кг, а иногда уменьшался до 30 кг, в зависимости от наличия продуктов. Один рюкзак был обычный, из магазина, а другой изготовил Алексей Воров, вождь и учитель всех автостопствующих.

— Две пенки (теплоизолирующие коврики). Два синтепоновых спальника, быстро промокающих и быстро высыхающих. Палатка-домик (так называемая «валдайка», трёхместная).

— Простейший фотоаппарат «Kodak» — так называемая «мыльница»). Как ни странно, он прошёл 20 000 км и сохранил работоспособность. Фотографии получились хорошие, приходите смотреть. Проявляли по дороге, фотостудии есть в каждом большом городе. Проявленные плёнки отсырели, несмотря на все предосторожности, качество их от этого слегка ухудшилось.

— Реппеленты: «Autan» во всех его проявлениях (карандаш, аэрозоль и мазь), и «советский» аэрозоль. «Autan» действительно, помогал от комаров, а от мошки почти не помогал. Отечественный аэрозоль всю дорогу донимал нас мерзким запахом, не помогал ни от чего и был впоследствии выброшен. Две сеточки от насекомых — самая необходимая вещь.