Жюль Верн - Дунайский лоцман

Миновав несколько мелких поселений, он оставил позади Тутлинген, более значительный городок, не останавливаясь, хотя несколько почитателей подавали с берега знаки причалить. Илиа Бруш отклонил жестом приглашение.

В четыре часа пополудни он очутился близ маленького Фридингена, в сорока восьми километрах от места отправления. Он охотно проскочил бы мимо, но энтузиазм публики не позволил ему этого. Как только он появился, несколько барок, откуда доносились восклицания «хох!», отделились от берега и окружили знаменитого лауреата.

Илиа Бруш принял их приветливо. Разве не нужны были ему покупатели для рыбы, наловленной в те моменты, когда он действительно занимался ужением? Усачи, подлещики, плотва бились в садке, не считая нескольких голавлей. Явно, он не мог съесть все это один. Но местных жителей, казалось, его добыча не интересовала. Как только баржа остановилась, вокруг нее сгрудилось полсотни баденцев на своих суденышках, приглашая Бруша, воздавая ему почет, приличествующий лауреату «Дунайской лиги»:

— Эй! Сюда, Бруш!

— Кружку доброго пива, Бруш!

Другие спохватились:

— Мы покупаем вашу рыбу, Бруш!

— За эту двадцать крейцеров![13]

— За эту — флорин.

Лауреат не знал, кому и отвечать, и быстро получил за рыбу несколько приятных звонких монет. С премией, заработанной на конкурсе, это, в конце концов, составит хорошую сумму, если не иссякнет энтузиазм на всем протяжении реки.

А почему он, энтузиазм, должен прекратиться? Разве местному жителю не лестно принять хотя бы малую плотвичку из рук знаменитости? Конечно, не придется ходить по домам, предлагая свой товар, если публика спорит из-за его рыбы на месте. Решительно, такая торговля — гениальная идея.

Не было недостатка и в приглашениях. Илиа Бруш намеревался покидать судно как можно реже, отклонил их все и так же энергично отказался распить на берегу вина и пива, ссылаясь на усталость. Его почитатели вынуждены были расстаться со своим кумиром, выговорив у него свидание назавтра, перед отплытием.

Однако утром они не увидели баржи. Илиа Бруш отчалил до рассвета и, одинокий в этот утренний час, усердно греб, держась посреди реки, на равном расстоянии от довольно крутых берегов.

Пользуясь быстрым течением, он миновал в пять утра Зигмаринген, пройдя в нескольких метрах от «Свидания рыболовов». Без сомнения, немного позже кто-нибудь из членов «Дунайской лиги» выйдет постоять на балконе трактира, чтобы подстеречь появление прославленного одноклубника. Но он станет сторожить напрасно. Рыболов будет уже далеко, если не уменьшится скорость его баржи.

В нескольких километрах от Зигмарингена остался позади первый приток Дуная, простой ручеек Лушат, впадающий слева.

Слава Богу, населенные центры сравнительно редко встречались в этой части его пути, Илиа Бруш весь день ускорял бег своего суденышка и уделил ужению самое малое время. Поймав лишь столько, сколько требовалось для собственного пропитания, он заночевал в поле, неподалеку от городка Мундеркингена, обитатели которого, конечно, не предполагали, что знаменитый рыболов так близко.

Илиа Бруш опять отправился в путь до восхода солнца, и еще не пробило пяти пополудни, как он отшвартовался у железного кольца, вделанного в набережную Ульма, самого большого города в королевстве Вюртемберг после его столицы Штутгарта.

Прибытие лауреата осталось незамеченным. Его ждали только к вечеру следующего дня. Очень довольный своим инкогнито, Илиа Бруш решил употребить конец дня на знакомство с городом.

Впрочем, надо сказать, что набережная была не совсем пустынна. Там находился один гуляющий, и все заставляло думать, что он поджидал Илиа Бруша, ибо, когда баржа показалась, он следовал за ней вдоль реки.

Когда баржа пришвартовывалась к набережной, одинокий прохожий не приблизился. Он остановился на некотором расстоянии и, казалось, не обращал внимания на суденышко. Это был человек среднего роста, одетый по венгерской моде, сухой, с живым взглядом, хотя, наверное, прожил более сорока лет. Он держал в руке кожаный чемодан.

Илиа Бруш, не глядя на бездельника, крепко привязал баржу, уверился, что сундуки заперты, прикрыл дверь каюты, спрыгнул на землю и направился по первой улице, ведущей в город.

Человек, быстро положив возле рубки Илиа Бруша свой кожаный чемодан, тотчас пошел за приезжим.

Пересекаемый Дунаем, Ульм — город типично немецкий.

Гость брел по старинным улицам, сплошь застроенным торговыми лавками, в них покупатели не входят, и сделки совершаются через форточки в застекленных витринах. Дул ветер, и тяжелые железные вывески, вырезанные в форме медведей, оленей, крестов и корон, качались, шумели и звенели.

Миновав древнюю ограду, Илиа Бруш очутился в квартале, где держали свои заведения мясники, торговцы требухой и колбасники. Потом предстал перед собором. Угадав в Бруше приезжего, почтенный бюргер похвастался, что высота храма составляет по точному измерению триста тридцать семь футов, а вмещает собор тридцать тысяч человек…

Илиа Брушу не пришло в голову подняться на колокольню, откуда его взгляд мог бы охватить город и прилегающие поля. Если бы он это сделал, за ним наверняка последовал бы неизвестный, который не покидал его, стараясь остаться незамеченным. По крайней мере он ждал Бруша и тогда, когда тот вошел в собор и любовался его прекрасным и богатым убранством.

Вместе, но на расстоянии друг от друга, они прошли мимо городской ратуши, почтенного здания XII века, мимо красивого фонтана, мимо промышленного музея и снова спустились к реке.

Прежде чем вернуться на набережную, Илиа Бруш задержался, чтобы посмотреть на компанию горожан, взгромоздившихся на ходули; этот вид спорта весьма уважаем в Ульме.

Ради короткого отдыха и удобства смотреть на представление, — участниками его были веселые юноши и девушки, — Илиа Бруш занял место в кафе. Незнакомец не замедлил усесться за соседний стол, и оба приказали подать себе по кувшину знаменитого местного пива.

Через десять минут они пустились в путь, но уже в обратном порядке. Незнакомец теперь шел впереди скорым шагом. Когда Илиа Бруш, следуя за ним без всяких подозрений, приблизился к барже, то обнаружил на борту непрошенного посетителя, комфортабельно усевшегося на заднем ящике с желтым чемоданом у ног. Очень удивившись, владелец суденышка не скрыл своего раздражения.

— Простите, сударь, — сказал он, прыгая в лодку, — вы, по-моему, ошиблись?

— Ничуть, — ответил незнакомец. — Именно с вами я желал бы поговорить.