А. Марков - Русские на Восточном океане

При счастливой и удачной ловле китов, судно, величиною в 300 тонн, наливается жиром не более как в 10 месяцев. Все китоловные промышленники, при распродаже груза, получают из него часть в свою пользу, начиная с самого командира и до последнего матроса.

Самый лучший лов бывает в Апреле месяце, потому что в это время появляются сельди, за которыми гоняются киты, употребляющее их в пищу.

Кроме человека, кит имеет у себя еще других неприятелей: это морские свинки или касатки. они нападают на него стадами и острыми зубами своими наносят ему раны, от которых кит непременно умирает, потому что соленая морская вода постепенно их разъедает, и они, вместо того чтоб заживать, с продолжением времени увеличиваются все более и более.

Во время нашего перехода из Камчатки в Ситху, нам по пути много встречалось китоловных судов, по большей части Американских. Последние заходят иногда и в Ситху, для разных поправок на судне или для того, чтоб налиться свежею водою; но ни одно из них не смеет производить там торговли с дикими; в противном случае его конфискуют.

В 40 день нашего плавания мы заметили, что вода переменяла свой цвет, из чистой синеватой делалась мутною и грязною, и изредка стали появляться птицы, нерпы и морская капуста. Все эти признаки доказывали, что берег находится от нас не в очень дальнем расстоянии.

Кто бывал на море, тот легко поймет, как радостно, после всех неприятностей и трудностей, неразлучных с продолжительным плаванием, услышать слово: «земля!«Оно заключает в себе какую-то магическую силу, оно ободряет слабого и всех приводит в движение; даже те, которые во время плавания едва передвигались от боли, причиняемой на море беспрестанною качкою, лезут на палубу посмотреть вдаль, и собственными глазами удостовериться в справедливости услышанного ими отрадного слова: земля! Они смотрят на дальний горизонт и не верят чувствам своим, думая: не призрак ли это обольщения, не облако ли, которое вздумало пошутить над нетерпеливыми мореплавателями и приняло вид земли, как это нередко случается на море, когда матросы, не зная, в каком расстоянии по исчислению находится земля, принимаюсь за нее густое, незаметно движущееся облако.

Но я знал, что бриг наш находится в расстоянии 80 миль от берегов, и что первая сопка, которую мы увидим, будет Этжком, с провалившеюся от вулканического взрыва вершиною. Видя очерк Ситхинских берегов на атласе, мне нетрудно было распознать чертившиеся на горизонте берега острова Ситхи, которые по мере приближения нашего становились все яснее и яснее. Наконец мы подилыли к самому подножию сопки Этжком, и на свободе любовались живописными островками, разбросанными природою в разных направлениях по всему обширному Ситхинскому заливу.

Ветер постепенно сгонял нас с большего фарватера на малый рейд, где, при повороте в гавань, мы получили ветер совершенно противные; к тому-же сделалось довольно темно, и мы принуждены были стать на якорь неподалеку от Калюжских барабар или шалашей.

Когда стало рассветать, мы увидали за Калюжскими селениями Ново-Архангельский Порт на самом берегу залива и вокруг нашего брига множество ботов, в которых сидели дикари Калюжи. Одни из них приехали для продажи нам ягод, дичи и разных безделушек, сделанных из аспидного камня, а другие из одного только любопытства, посмотреть на вновь пришедшее судно; но вероятно, все они, сколько их ни было, не могли быть столько увлечены любопытством при виде новых гостей, приплывших к ним из далеких стран, сколько увлечен был я, смотря на эту дикую, пеструю, шумную толпу, которая беспрестанно увеличивалась от вновь приезжавших дикарей с разных сторон залива. Все они были грязные, оборванные, полунагие, между ними находились многие совершенно в первобытном одеянии, как говорится, в чем мать родила.

У многих из Калюж лица довольно правильные, но только все раскрашены разными красками. — Все они разговаривали по-своему в каждый старался, чтоб при всем шуме слышен был его голос.

Один из них, вероятно, отличался особенным даром слова. Его можно было на «звать неумолкаемым оратором. Он кричал громче всех и вел непрерывную речь, стоя на корме своей лодки, весь голый, в изорванной пуховой шляпе и во Фраке без воротника. Перед ним стояла довольно пожилая дикарка, в маленьком передничке, в солдатской куртке, в спальном чепце и, к довершению убора, вся в пуху. Она, как заметно было, слушала оратора с большим вниманием. К сожалению, я не знал их языка и не мог понять, об чем рассуждал с дикаркой наш молодой Франт. Любопытство понудило меня спросить у переводчика о предмете их разговора, и тот отвечал мне, что Франт выговаривал старухе, зачем она так неприлично одета.

Но это любопытное зрелище было непродолжительно; вскоре пришли катера и повели бриг наш в гавань. Я съехал на берег, и когда вступил на него, то, от долгого плавания по морю, мне показалось, что он качается подо мною.

Не лишним почитаю упомянуть здесь о первом заселении Русскими острова Ситхп, где устроен Ново-Архангельский Порт. — Первым основателем этого Порта был незабвенный Баранов, посланный Императрицею Екатериною II с 30 семействами. Первоначально Баранов расположился на острове Кадьяке, еще в бытность частных компаний. Оружием он покорил Алеутов, деятельно заботился о расширении своих пределов, которые распространил на 500 миль от Кадьяка, и устроил редут на острове Ситхе, где было множество Калюж — народа, враждебного Алеутам. От невоздержности и беспечности управлявшего редутом, он был истреблен дикими. Все находившиеся в крепости, старый и малый, были перерезаны или преданы жесточайшим мукам. Калюжи излили всю злобу свою на неосторожные жертвы, в-отмщение за то, что они самовластно поселились на их земле. Зная, что долго ли, коротко ли, но придет Русское судно, которое расилатится с ними за столь зверский поступок, они забрали все пожитки, как свои, так и награбленные у Русских, кинули барабары, в которых жили, может быть, несколько леи, перешли через горы на довольно далекое расстояние от места убийства, поселились в самых неприступных местах, чтоб Русские не могла придти к ним для отмщения за своих собратов.

В 1800 году пришел Баранов к острову Ситхе на корабле Нева, и увидел, что на том месте, где прежде был устроен редут, белелся один пепел и были разбросаны тела Русских, обезображенные руками дикарей и носившие на себе все признаки мучительной смерти, сопровождавшейся варварскими посмеяниями. Баранов входил в барабары диких, надеясь кого-нибудь там встретить, но они были пусты, и виновники давно уже скрылись от справедливого возмездия и преследования за преступления.