Петр Перминов - Улыбка сфинкса

Да и в конечном счете стоит ли тратить время на бредни «Поднимающихся Атлантов»? Ведь они лишь частный случай из разнообразных спекулятивно-мистических теорий, которые буржуазная наука нагородила вокруг египетских пирамид. На Западе выходят книги многочисленных «пирамидологов», повествующие о «проклятии фараонов», «загадке пирамид», тайнах египетских жрецов.

Геродот, один из первых древних историков посетивший пирамиды Гизе, не сомневался в том, что они представляют собой усыпальницы фараонов. Однако впоследствии нашлось немало людей, желающих поспорить с ним. Аристотель, в частности, считал, что пирамиды — не могилы фараонов, а памятники-колоссы, возведенные с целью демонстрации их неограниченной власти. Римский историк IV в. Марцелин предполагал, что они были хранилищем секретных архивов древних мудрецов, а иудейский историк Иосиф Флавий — легендарными «столпами Сета», на которых, согласно древнему преданию, начертана вся накопленная древними египтянами мудрость. В средние века, когда посещавшие долину Нила практически не имели сведений о Египте, кроме библейских сказаний, весьма распространена была точка зрения, что пирамиды — не что иное, как житницы Иосифа, построенные для того, чтобы Египет мог перенести семь ниспосланных ему голодных лет.

Да и сведения о египетских пирамидах, которые сообщают европейские путешественники XVII — начала XVIII в., мягко говоря, не очень достоверны. Русские «путепроходцы» в этом отношении не представляют исключения. Знаменитый паломник XVIII в. Григорович-Барский (1727 г.) считал, что пирамиды построены фараонами для того, чтобы «имат прибежище тамо, внегда би случилося божиим попущением разлитися реце до зела и потопити все поля египетская». Из русских путешественников этой эпохи только Арсений Суханов (1651–1652) упоминает, что в пирамидах были «древние фараоновы могилы учинены».

Во второй половине XIX в. немалый вклад в разработку мистических спекуляций «пирамидологов» внесла и наша соотечественница Елена Петровна Блаватская, основательница Теософического общества. Стоит в двух словах рассказать об этой колоритной женщине, тем более что ее теософические труды снова, кажется, входят в моду на Западе (в 60-х годах вышло девятитомное собрание сочинений Блаватской).

Елена Петровна Блаватская с юности была одержима любовью к странствиям и приключениям. В 17 лет она покинула дом своей бабушки, известной писательницы Елены Павловны Фаддеевой и вышла замуж за 60-летнего чиновника Блаватского. Спустя всего несколько месяцев Блаватская оставила мужа и отправилась на Восток, где провела около 10 лет. Из них два года, как она рассказывала впоследствии, она прожила в буддийских монастырях в Тибете. С 1873 г. Е. П. Блаватская обосновывается в Нью-Йорке и пишет на английском языке книгу «Разоблаченная Исида», в которой впервые излагается доктрина так называемой «теософии» — религиозно-нравственного учения, целью которого, по ее собственным словам, является «спасение человечества, заеденного материализмом».

Блаватская дважды побывала в Египте. В своей книге она упоминает о секретах и магических церемониях египетских жрецов, ставших ей известными каким-то таинственным образом.

Характерен такой отрывок: «Внешними формами Большая пирамида символизирует творческие принципы Природы, одновременно иллюстрируя таким образом принципы геометрии, математики, астрологии и астрономии. Внутри она была величественным храмом, в темных закоулках которого совершались мистерии и стены которого были свидетелями сцен посвящения царской семьи. Саркофаг из порфира, который профессор Пьяцци Смит — королевский астроном Шотландии — сводит до роли сундука для хранения зерна, был на самом деле некой купелью, в которой неофит, рождавшийся заново, становился адептом…»{5}.

Бульварные петербургские и парижские издания начала века часто помещали описания сеансов, на которых мадам Блаватская вызывала тени знаменитых людей и вела с ними непринужденные беседы на актуальные политические темы. Однако способ общения с потусторонними силами у Блаватской, по нынешним понятиям, был довольно примитивен. После того, как тушили свет, откуда-то сверху, очевидно с люстры, сыпались конвертики, в которых знаменитые мертвецы запросто слали записочки Елене Петровне.

На русского литератора Всеволода Соловьева, посвятившего Блаватской книгу «Современная жрица Изиды»{6}, как и на других представителей философствующей буржуазной интеллигенции, Блаватская производила одно время большое впечатление. Соловьев описывает, как поражали его звонившие по мановению ее руки таинственные колокольчики, какое впечатление производили на него раздававшиеся таинственные звуки, падавшие с потолка розы, летавшие огненные шары и невесть откуда появлявшиеся письма, которые она прочитывала, не распечатывая конверта.

Однако ореол таинственности окружал Блаватскую недолго. В ряде европейских журналов появились сенсационные разоблачения проделок и мошенничеств Блаватской, раскрывавшие тайны всех ее «чудес».

Бросается в глаза сходство многих ее мошеннических трюков с теми, к которым прибегают бродячие фокусники в Египте. В настоящее время тип бродячего фокусника — дервиша, — предлагавшего за умеренную плату любому желающему пообщаться со своими умершими предками, довольно редок, но в середине прошлого века это была одна из главных фигур живописной толпы каирских базаров.

Англичанин Уилкинсон, автор одного из путеводителей по Египту прошлого века, следующим образом описывает свое посещение сеанса магии у известного каирского шейха Абдель Кадера в 1843 г. Уилкинсон отправился на свидание с магом в сопровождении нескольких друзей. После короткой беседы Абдель Кадер приказал принести ему лист бумаги, на котором написал пять фраз — призывы к духам. Затем он позвал мальчика, служившего ему помощником, и торжественно начертал на его ладони два квадрата: один внутри другого. В центре внутреннего квадрата он написал цифру «5», которая, согласно его пояснению, таила в себе некий разрушительный смысл. В другом квадрате он расположил цифры от «1» до «9» таким образом, что если сложить цифры, находившиеся на одной линии, то в сумме они давали 15.

Маг и его юный помощник уселись по обе стороны небольшого столика, и мальчик по приказанию мага стал пристально смотреть на точку, которую тот поставил в центре внутреннего квадрата, при этом он рассказывал все, что ему виделось. Шейх же принялся читать заклинания и молитвы во имя «нашего господина Сулеймана» и, разрывая клочки бумаги, покрытые мистическими письменами, бросал их в огонь.