Марек Малятынский - В тени Канченджанги

В какой-то момент Весек провалился почти по самую шею, а когда наконец нам удалось его вытянуть, обнаружилось, что свой ледоруб он потерял где-то под снегом. Напрасно мы искали его, перерыв все вокруг метр за метром.

— Панове! Нечего рисковать! Сделаем связку! — Рубинек, как всегда, оказался самым рассудительным.

— Дополнительная работа и трата сил, но ничего не поделаешь, — покорился я, не раздумывая и не протестуя.

— Плевать я хотел! Два шага осталось!.. — взбунтовался Весек.

До конца плато оставалось каких-нибудь сто метров.

Медленно, вяло раскручивали мы верёвку, глядя на этот комический бунт. Весек тащил на себе рюкзак, пытаясь на четвереньках добраться до более твердого грунта. Он проваливался, ругался от ярости, но привязываться к верёвке не пожелал.

Мы миновали плато. Начинал падать снег. Со стен Рамтанга со свистом летели камни. Дорога югославов задним числом угрожала смельчакам… Сегодня для Войтека день испытаний. Он шел неутомимо, без жалоб, хотя видно было, какие муки причиняет ему ходьба.

Сотни метров по шатким камням, молчание, нарушаемое проклятиями или стонами, спуск по осыпающейся трещине — и начался ледник. Серую, лишенную снежной белизны поверхность покрывали новью трещины, свежий щебень и каменные глыбы. По ледовым долинам вниз резво устремлялись ручейки. Шел снег с дождем. Мир сделался мрачным и хмурым. На склонах Рамтанга шумели ручьи, осыпая щебень. Совершенно мокрые, мы медленно приближались к базовому лагерю.

В палатке-кухне нас ожидали с горячим чаем Сонам и Таши.

— Sahb! Sahb! — стремительно бросились они к нам.

Ладони, сложенные для приветствия, склоненные головы и тихое «намасте» — они встречали нас, как встречают только близких и дорогих. Во взглядах шерпов можно было прочитать волнение, заботу, гордость и неподдельную радость. Появились Мацек, Большой и даже офицер связи.

— Браво, ребята! Вы молодцы!

— Mister Marek, congratulations! I enjoy very much… I just sent the message about victory to Katmandu! (Мистер Марек, поздравляю! Я восхищен… Только что отправил в Катманду депешу о вашей победе!)

Радостные голоса, поздравления, похвалы, вопросы — все это как-то не доходило до нашего сознания. Мы молча сели, очень немногое могли мы им сейчас сказать…

— Что с парнями? — прохрипел кто-то из нас, выразив то, что в этот момент больше всего тревожило.

— Они сегодня ночуют в «рондо». Сообщили по радиотелефону, что Юзек идет неплохо, только у него по-прежнему болит нога. Завтра отправляемся им навстречу.

Тревога, которая до этого сидела глубоко в подсознании у каждого из нас, стала затихать.

Утром после долгого, каменного сна я пробудился еще слабый и разбитый, но с легкостью на душе, словно избавившись от тяжести, все эти дни давившей не только на плечи, но и на сердце.

После полудня зычный голос Войтека: «Идут!» — заставил нас выскочить из палатки.

По затуманенной дождем поверхности ледника приближались темные фигуры. Они подходили измученные, исхудалые, засыпанные мокрым снегом, молчаливые, промокшие до последней нитки. Потемневшие от влаги рюкзаки сваливали на кухне.

Наконец мы увидели Юзека. Он шел в сопровождении Вальдека. Шел медленно, обеими руками опираясь на лыжные палки, в желтой куртке, как в пелерине, низко опустив голову. Мы выбежали им навстречу с горячим чаем…

Только теперь, когда все мы собрались в базовом лагере, только теперь Кангбахен стал по-настоящему наш. Одна из высочайших вершин Гималаев, на которую еще не ступала нога человека, была теперь завоевана нашими совместными усилиями.

Я почувствовал себя счастливым, преисполненным свободы и спокойствия, которых никто не в силах меня лишить. Шел снег с дождем. Он становился все сильнее. Над ледопадом маячила расплывающаяся в тумане, грозная и неправдоподобно близкая вершина нашей горы.

Я видел ее в последний раз…

Варшава, 1975 г.

Книга Марека Малятынского «В тени Канченджанги» рассказывает о восхождении альпинистов Горного клуба Польши на одну из вершин массива Канченджанги в Гималаях — Кангбахен.

Кангбахен — почти восьмитысячник (7902 м). Чтобы покорить эту вершину, от альпинистов требуется не только хорошая физическая подготовка, но самое главное — хорошо продуманная тактика штурма.

Польские же альпинисты опаздывают, скоро должна начаться пора муссонов, и тогда восхождение сделается невозможным, а пребывание в горах — опасным. И восходители решаются на альпийский штурм вершины, т. е. быстрое, стремительное восхождение без промежуточных лагерей, с выходом на купол налегке. Это большой риск. Подобная тактика возможна в Альпах, но едва ли годится для Гималаев, где сами условия подъема во много раз сложнее, опаснее…

Члены Польского Горного клуба проявили достаточно мужества, настойчивости и силы духа, которые читатель по достоинству оценит. Оценит он и другое: особую, доверительную, «интимную» интонацию книги, когда автор предельно откровенен с читателем и не скрывает от него все те сбои, просчеты, неудачи, проявление отдельными членами экспедиции явного малодушия или неуравновешенности, разболтанности, самоуправства, которые никак не украшают общую картину. Но М. Малятынский сознательно фиксирует читательское внимание на этих отрицательных моментах экспедиционных будней. Ему важно показать нелегкие слагаемые их победы, представить, как и почему некоторые из участников польского гималайского коллектива не выдерживают до конца своеобразного испытания вершиной, пасуют перед каждодневной прозой напряженной альпинистской страды на высоте семи с лишним тысяч метров над уровнем моря…

Хочу сразу оговориться. Тому, кто побывал на такой высоте, и в голову не придет осуждать действия и поступки альпинистов при штурме восьмитысячника, даже и тем, кто был вместе с ними. Ведь поведение людей на больших высотах часто бывает трудно объяснимо, а их реакции не адекватны. Поэтому оставим в стороне сам штурм вершины, коснемся отношений членов экспедиции еще в ходе восхождения.

Уже тактический план операции вызывает среди участников экспедиции дискуссию: где ставить промежуточные лагеря и кто должен их ставить. Споры иногда кончаются ссорами, например при обсуждении вопроса, где навесить перила при выходе на террасу.

Или другой эпизод. «Ребята, — говорит Вальдек, — сегодня должна пойти на разведку двойка. Пора наконец решить: идем ли мы на перевал или попытаемся пробраться по грани Мыши?»

Но желающих не оказалось. Возможно, возьмись Вальдек как руководитель за дело решительнее, любители нашлись бы, но он по очереди уговаривал каждого из нас и каждый надеялся на другого». Еще пример того же рода. «Вечером Войтек кратко проинформировал по радиотелефону: «Рыхлый снег, сильный ветер и мало желающих прокладывать дорогу».