Вячеслав Перепелица - Чехия без вранья

Чехия делится на три исторические области: Богемию, Моравию и Силезию. Богемия – западная часть Чехии, где находится Прага, а Моравия лежит на востоке, граничит со Словакией. Главный город Моравии и вторая столица Чешской Республики – город Брно. Удивительно, как даже в такой маленькой стране могут отличаться разные регионы – природой, климатом, жизненным укладом и характером людей. Все это предстоит завтра увидеть, а главное – почувствовать моим туристам. А пока я морально их готовлю к встрече с одной из главных достопримечательностей Моравии – гидом Люцией. Дабы некая ее необычность на грани экстравагантности не вызвала у них первоначального недоумения, плавно переходящего в шок.

Проснувшись наутро под пение птиц, мы едем на север от Брно в замок Пернштейн. А Люция уже с нами. Неприметной черной тенью она проскользнула в автобус, села рядом со мной и взяла микрофон. Моя подготовительная работа накануне бывает столь эффективна, что первая ее фраза сразу же вызывает взрыв смеха, независимо от ее содержания. Пернштейн для меня, пожалуй, замок номер один среди всех чешских замков, которые я посещаю. Вот он, настоящий средневековый замок! Ни разу не разрушался, ни разу не перестраивался кардинально, лишь достроен был частично в эпоху Ренессанса. Вот они, неприступные стены и башни из грубого нетесаного камня, рвы и перекидные мостики. Подлинность! Не раз приходит в голову в подобных местах, что вот именно по этим камням, где ты сейчас стоишь, громыхали кареты, цокали копыта рыцарских коней. Однако закрадывается и сомнение: вдруг этот булыжник, эти стертые ступени все-таки заменяли когда-нибудь в позапрошлом веке? А в замке Пернштейн дорога проходит прямо по массиву гранитной скалы, ее не заменишь. Да, громыхали, да, цокали! А теперь ты попираешь этот камень контрафактной китайской кроссовкой!

А пока Люция ведет рассказ об истории замка и его владельцах, не забывая и мистическую составляющую… Как-то попросился на ночлег к хозяевам замка странник бородатый с посохом в руке. Получив отказ, он воткнул посох в землю и возвестил, что замок простоит столько, сколько простоит дерево, выросшее из этого посоха. «Несколько лет назад в замке случился пожар. Но никаких причин возгорания комиссия не обнаружила. А накануне пожара была буря и у дерева отломилась большая ветка», – вещает Люция. Понятно? Кто замок поджег? У-у-у-уууу! Чтобы несколько сгладить раздражение закоренелых материалистов (помните: «Что она мелет?!»), беру микрофон: «Здесь не может быть иного мнения – не давайте спичек привидениям!» Попутно выясняется гендерная направленность мощной энергетики замка: она благоприятна для женщин, но губительна для мужчин. Оказывается, только мужчины умирают в течение года, прикоснувшись к зловещей плите в одной из комнат замка, а женщины как-то выкручиваются. Еще в прошлом году Люция с истошным воплем «Не трогайте!» буквально скатилась по лестнице, заметив в последний момент, что туристка протянула к плите руку. А сейчас – пожалуйста, только мужчинам нельзя! Концепция изменилась. А еще выясняется, что замок меняет сексуальную ориентацию работающих в нем мужчин. Что ж, подтверждение последнему тезису встречает нас в первом же дворе. Очаровательный местный гид по прозвищу Жан-Пьер порхает навстречу, приветливо всплескивая ручками. Погладив огромного рыжего кота с удивительно наглой физиономией (Люция утверждает, что это реинкарнация бывшего владельца замка), туристы идут во внутренние помещения. А я в последнее время остаюсь снаружи – зачем портить отношения? Пройдя по внутренним дворикам, где так интересно и здорово сейчас побывать туристам и так неуютно было когда-то захватчикам – вот отсюда и отсюда на них летели стрелы, лилась кипящая смола и нечистоты, – я спускаюсь в первый двор, сажусь на полотняный стул, влажный от утренней росы, пью кофе и думаю о вечном. В частности: неужели действительно так заметно влияет на характер народа тот напиток, который он предпочитает? Или здесь обратная зависимость: исторически сложившийся характер народа определял его питейные пристрастия? Еще в Средние века легкие, живые, изящные жители Средиземноморья, пившие вино, подсмеивались над туповатыми тяжеловесными фламандцами и немцами, поглощавшими пиво. В Моравии пиво тоже пьют, и местные пивные заводы поддерживают славу чешского пива своими отличными сортами. Однако предпочтение, особенно в винодельческих районах, явно отдается вину. И народ здесь более добродушный, энергичный и жизнерадостный, чем в других районах Чехии. А может, просто солнечных дней здесь больше, а суеты меньше? Мои глубокие размышления прерывает приятель – владелец местной винотеки. Щурясь от утреннего солнца, несуетно угощает меня бокалом отличного вина, добродушно сокрушается о вчерашнем проигрыше чешских хоккеистов российской сборной, жизнерадостно продолжает горевать о поражении, вопреки всякой логике угощает представителя страны-обидчицы еще одним бокалом вина. И мысли о вечном уступают место сладкой неге – обычному результату воздействия моравской энергетики (так – сдаюсь!). Но вот из крепостных ворот выходит дружно мой народ, видать, камней невпроворот по лавкам накупили. Моя Люция их ведет, они глядят Люции в рот: о камнях разговор идет, об их целебной силе… Ой, стихами заговорил? Та самая энергетика и здесь до меня добралась!

Однако пора! Напоминаю туристам о второй их ноге, которая должна быть приподнята для продолжения пути. Автобус спускается от замка в долину, окруженную живописными холмами. Как-то я проезжал эти места ранним туманным утром, когда поднявшийся ветерок и взошедшее солнце стали разрывать туман на причудливые клубящиеся клочки. Мне не стыдно признаться – буквально комок подкатывал к горлу от этой немыслимой красоты.

Тут Люция заявляет в микрофон, что «в этом месте такая энергия, что моментально клонит в сон и ничего с этим поделать нельзя, такая уж здесь энергия». Попросив у водителей кофе, она действительно дремлет до самого Брно. Однажды мои водители, ребята простые, слабо верящие во всякие там энергии, намешали ей семь ложек кофе на кружку. Энергия не сработала: неожиданно для себя Люция проболтала всю дорогу! Если Венедикт Ерофеев утверждает, что мистика всегда идет бок о бок с половой распущенностью, то у Люции мистика сочетается с оголтелым феминизмом. О, с каким упоением, с каким смакованием она рассказывает о поистине драконовских чешских законах по защите прав женщин! С их помощью любая хитрая стерва запросто может скрутить беззащитного мужчину в бараний рог: раскрутить на алименты на ребенка, прижитого на стороне, запросто выгнать из дома, продолжая получать от него деньги на содержание. Для этого ей надо пожаловаться, что муж ее бьет, а потом заручиться подтверждением соседей, устроив пару раз в квартире страшный шум (а может, это она его бьет!).[24] Почувствовав поддержку женской части аудитории, Люция порой входит в раж и вещи говорит поистине ужасные: «Девочки, я вас сейчас научу… Вы за него не выходите, пусть он так вас содержит, подарки дорогие дарит… А когда он старенький станет, вы за него замуж выходите, „заботьтесь“ о нем, кормите побольше жирной пищей… „Нет, дорогой, мне не мешает, когда ты куришь, вот зажигалка, кури, кури… Налить еще сливовицы?“ А когда он умрет, все вам достанется, и вы будете за него большое пособие получать» (???!!!). Мне больно об этом говорить, но нередко вместо возмущения и отпора из глубины автобуса доносится глумливый одобрительный смех.