Люциан Воляновский - Почта в Никогда-Никогда

Так вот, описывая собор св. Якова в Сиднее, где на мраморных досках увековечены имена выдающихся людей эпохи, Киш утверждал, что архитектором этого собора был не кто иной, как Гринвей, что именно он построил самые высокие здания в Сиднее. По словам Киша, еще сто лет назад Гринвей предложил смелый проект моста для порта; он намеревался возвести его именно в том месте, которое сто лот спустя было признано наилучшим для этой цели. «Как не сказать о той несправедливости, которая была допущена по отношению к создателю великих ценностей, ведь среди бесчисленных мемориальных досок в соборе нет даже доски в его память».

Эрвин Киш был бы удовлетворен, если бы узнал, что его замечания не остались без последствий. Уже после отъезда журналиста был поставлен камень, который возвещал всем и вся: «Памяти Фрэнсиса Гринвея, мастеров и рабочих, построивших храм». Вместе с тем это единственный памятник, поставленный Австралией каторжникам.

Люди, которые живут на Тасмании, называют огромную Австралию просто материком, а себя — тасманийцами в отличие от австралийцев, то есть жителей этого материка. Остров представляет собой штат Австралийского Союза со столицей в Хобарте.

Определения типа «наибольший — наименьший» всегда порождают во мне неуверенность, но когда говорят, что Тасмания — самый гористый остров в мире, то невольно оглядываешься. И действительно, куда ни посмотришь — горы. Горные склоны сплошь покрыты лесами, бумага из их дерева могла бы, как говорят, удовлетворить потребности издательства на Флит-стрит в течение целого столетия. Однако истинную славу принесли Тасмании ее сади. Океанские корабли, которые заходят почти в центр города Хобарта, по всему миру развозят яблоки из садов Тасмании. Маленький остров засыпает мировые рынки плодами с его яблоневых деревьев. Тасмания поставляет также груши на крупнейшие рынки Европы.

Остров полон историей. Когда я прибыл сюда из Польши в поисках вчерашнего дня, то еще застал жалкий остов парусника «Отаго», ободранный сборщиками металлолома, которые никак не могут прокормить прожорливые доменные печи Японии. А в декабре 1964 года дело уничтожения завершили американцы, забрав оставшиеся пять тонн металла с останков некогда гордого корабля.

Так закончилась поражением многолетняя кампания, которую вел Ежи Мальхарек из Хобарта, имеющая целью сохранить если не весь корабль, то хотя бы отдельные его части. Это грустная история. Парусник «Отаго» когда-то курсировал между Австралией и островом Маврикия. В 1888 году его капитаном был поляк, Теодор Юзеф Конрад Коженевский, всего два года назад ставший подданным Его Королевского Величества. В мировую литературу он вошел как Джозеф Конрад.

На Тасмании, пятая часть которой все еще недостаточно исследована, раньше всех оказался польский путешественник Павел Стшелецкий. Сейчас дерево, в тени которого некогда стоял его лагерь, находится под охраной. Местным поселенцам оно служило почтовым ящиком: в большое дупло бросали почту и соответственно доставали корреспонденцию, принесенную почтальоном.

О раннем периоде истории Тасмании, которую называли сначала Вандименовой Землей, свидетельствуют только постройки. Старое название было отвергнуто, от него веяло ужасом. Островом Сокровищ называли Тасманию романтические певцы. История его омыта кровью и слезами. Стоит побывать на этом острове хотя бы ради того, чтобы увидеть свидетельства жестокостей одних людей по отношению к другим.

Сохранился реестр приговоров, подписанных 15 марта 1830 года в Мейдсоне, в Великобритании. В этот день трубочист Джеймс Прайс, двадцати двух лет от роду, был обвинен в краже свинцовой трубы стоимостью шесть шиллингов и приговорен к ссылке в Австралию на четырнадцать лет. Поденщик Роджер Катлер приговорен к смерти за кражу пятнадцати фунтов говядины. Джон Прэнтис, пятнадцати лет, за кражу трех коробок пистонов осужден на семь лет ссылки в Австралию. Томас Рейстон, двадцати двух лет, — к смертной казни за кражу коня и воза. Джон Брайтон, двадцати лет, приговорен к смерти за кражу восьми бушелей муки. Джеймс Кэрэй, пятнадцати лет, — к смерти за кражу одного соверена и нескольких предметов. Тиренс Сэлби, рыбак, двадцати трех лет, сослан в Австралию пожизненно за кражу пары башмаков стоимостью пять шиллингов.

Британские суды того времени казнили даже детей. В 1748 году десятилетний Вильям Йорк был повешен, «дабы примерное наказание, которое постигло этого отрока, стало предостережением для других детей». В 1801 году такая же участь постигла тринадцатилетнего Эндрью Бриннинга за кражу со взломом — одной ложки; годом позже в Линее повесили семилетнюю девочку. В 1833 году приговорили к смертной казни девятилетнего мальчика, укравшего из разбитого окна вещь стоимостью в несколько пенсов. «Я обращаю внимание на безмерную опасность, которая может возникнуть, если люди узнают, что это столь ужасное преступление ребенка осталось безнаказанным», — заявил судья, вынесший приговор.

Другой британский суд приговорил к семи годам ссылки в Австралию девятилетнего мальчика по имени Джеймс Линч, укравшего коробочки с игрушками. Аргумент о том, что у ребенка никогда не было ни одной игрушки не подействовал на суд. Джеймс Линч был привезен на тюремном корабле на Тасманию и заключен в знаменитую детскую тюрьму Пуэр Пойнт. Кроме него там находились еще двое детей, мальчик и девочка, семи лет, уличенные в краже хлеба на два пенса.

Пуэр Пойнт был всего лишь небольшой частью огромного тюремного комбината, который полтора века назад возник на полуострове Тасмана. Это была естественная тюрьма. Что бы сказал Абель Тасман, этот энергичный моряк, если бы узнал, какая страшная фирма ваяла его имя!

Узкая полоска суши, соединяющая этот полуостров с Вандименовой Землей, весь год круглосуточно охранялась свирепыми псами, так что ни один человек не мог проскользнуть. Чтобы беглецу-каторжнику не пришло в голову спасаться вплавь, в море вдоль перешейка постоянно бросали мясные отбросы и лили воловью кровь. Это должно было привлечь сюда акул. И действительно, за все время существования каторги ни одному беглецу не удалось выбраться отсюда. На всякий случай был сделан отлично действующий световой телеграф, по которому в течение нескольких минут можно было передать в Хобарт описание внешности преступника, чтобы не дать ему возможности отплыть на корабле, уходящем в Европу.

Сохранились подробные потрясающие показания каторжников (их было около двадцати человек), пытавшихся сбежать с острова. Они не могли выбраться с полуострова, не могли достать пищи и сами отдавались и руки преследователей, потому что смерть от руки палача была для них единственным выходом, чем-то вроде самоубийства за счет государства.