Вадим Бурлак - Стокгольм. История. Легенды. Предания

Впоследствии в связи с тем, что история гибели Мальмгрена широко обсуждалась в печати, в Риме была создана правительственная комиссия под председательством известного адмирала Каньи для расследования всех обстоятельств, сопутствовавших гибели дирижабля «Италия». Характерно, что расследование проходило втайне. Был опубликован только приговор комиссии, который признал поведение Цаппи и Мариано... достойным похвалы.

Правда, сам Нобиле был обвинен в плохой организации экспедиции и в том, что первым вылетел с Лундборгом, бросив своих спутников».

Генерал, изобретатель, путешественник, был разжалован и даже предан суду. Несмотря на все трудности, он прожил долгую жизнь. Не поладив с фашистским режимом на родине, Умберто некоторое время работал в Советском Союзе, помогая строить дирижабли. Несколько лет Нобиле жил в США. Потом все же вернулся в Италию. Он успел написать немало книг и дал множество интервью, в том числе и о своем путешествии в Арктику.

Вопросы журналистов о Мальмгрене всегда как-то напрягали его, заставляли делать долгие паузы, тщательно проговаривать ответы. Как вспоминал американский журналист АртШилдс: «Нобиле при имени этого погибшего ученого будто на короткое время погружался в тревожный для него 1928-й год и лишь потом медленно, взвешивая каждое слово, рассказывал о Мальмгрене».

Арт Шилдс был лично знаком с Гретой Гарбо, поэтому один эпизод из рассказа Нобиле о шведском путешественнике ему особенно запомнился.

Незадолго до вылета дирижабля «Италия» из Милана Умберто Нобиле и Финн Мальмгрен побывали в гостях у какого-то их общего знакомого.

Во время дружеской беседы внимание шведа вдруг привлекла американская газета на журнальном столике. Не прерывая разговора, он взял ее, пробежал глазами первую страницу и замер.

— Нашли что-то любопытное? — поинтересовался хозяин дома. — Хотя ничего нового в ней нет. Забыл выбросить еще неделю назад...

Мальмгрен растерянно кивнул в ответ и пробормотал — то ли собеседникам, то ли самому себе:

— До чего знакомое лицо... Грета... Грета...

Хозяин дома улыбнулся.

— Ах, вот кто вас взволновал!.. Очаровательная мордашка... Только что вспыхнувшая звезда кинематографа. Американцы буквально помешались на ней. Загляни в их любую газету, всюду восхваление: «Грета Гарбо!..», «Грета Гарбо!..», «Непревзойденная!..», «Божественная!..», «Несравненная!..». По правде говоря, я еще не видел фильмов с ее участием...

Хозяин внезапно шлепнул себя по лбу.

— Ах, да она ведь ваша землячка, синьор Мальмгрен!.. Я читал, что эта девушка из простой стокгольмской семьи...

Финн не дал договорить словоохотливому итальянцу и с нескрываемым восторгом произнес:

— А ведь, точно, она!.. Девочкас Ледяными лилиями!.. Стокгольмская Золушка... Молодчина, добилась своего!

Заметив недоуменные взгляды хозяина дома и Умберто Нобиле, Мальмгрен охотно пояснил:

— Когда мы познакомились, у нее была другая фамилия. И выглядела она... Впрочем, это не важно...

Нобиле тогда показалось забавным, как разволновался невозмутимый, сдержанный швед. «Видимо, крепко зацепила этого славного парня актрисочка!..» — подумал генерал.

— Мы условились с ней встретиться. Неизвестно — когда, но точно — в Стокгольме, в ресторане «Гранд-отеля», — словно убеждая самого себя, произнес Мальмгрен.

— Одобряю вашу уверенность! — Хозяин дома щелкнул пальцами и рассмеялся. — Мысль о желанной встрече будет согревать вас в ледяной пустыне. Возьмите эту газету, поставьте сегодняшнюю дату, и мы с Умберто распишемся под портретом красотки.

— Зачем? — Нобиле вопросительно взглянул на хозяина дома.

— Есть такая давняя примета, — пояснил тот, — чем больше людей пожелает, чтобы у кого-то сбылось задуманное, тем больше шансов той мечте осуществиться. Наши с тобой подписи будут своеобразными пожеланиями, понятными только синьору Мальмгрену.

Нобиле усмехнулся, поставил подпись под портретом Греты Гарбо и проворчал:

— Бывает и по-другому: больше людей знают о задуманном — больше шансов, что его сглазят.

Хозяин дома всплеснул руками.

— Ты тоже стал суеверным, генерал!

— «Перед серьезными испытаниями кто откажется соблюдать приметы?..» Так вопрошал или заявлял Чезаре Борджа, — снова усмехнулся Нобиле и протянул газету Мальмгрену. — Возьмите с собой в полет. Дирижабль от этого не отяжелеет, а вам, глядишь, и поможет...

Спустя много лет на вопрос Арта Шилдса, исполнил ли этот совет Мальмгрен, Умберто Нобиле проворчал:

— Не знаю... Вечно вы, журналисты, вместо конкретных фактов выискиваете лирику, грезы, несерьезные детали, домыслы!..

Американская пресса хоть и сдержанно, но с сочувствием отозвалась на трагические события, связанные с экспедицией Умберто Нобиле. О Финне Мальмгрене писали, что, когда он почувствовал слабость, недомогание и не смог двигаться дальше, то сам попросил Цаппи и Мариано оставить его умирать. Ученый не хотел стать обузой для товарищей.

Так ли было на самом деле?

Не удалось докопаться до истины по горячим следам, тем более вряд ли получится сделать спустя много лет.

Жизнь и гибель Финна Мальмгрена заинтересовала голливудских деятелей. Появилась идея снять о нем фильм. Но замысел так и не осуществился.

Знала ли Грета Гарбо о катастрофе дирижабля «Италия»? Возможно, и о бедах экспедиции Умберто Нобиле, и о гибели Мальмгрена она услышала от знакомых. В 1928 году, как и раньше, Грета почти не читала газет и журналов... Разве что — рецензии о себе.

Во время съемки очередного фильма в одной из сцен Гарбо появлялась с букетом белых лилий. В тот день она играла как-то по-особенному легко и непринужденно.

Работа близилась к завершению, как вдруг с Гретой произошла внезапная перемена. Она замерла, устремила взгляд куда-то в одну точку, поверх голов присутствующих на съемочной площадке.

Букет выпал из ее рук. И, как показалось всем, кто наблюдал эту сцену, медленно, словно в замедленной съемке, опустился на пол.

Актриса продолжала стоять неподвижно и не обращая внимания на упавшие лилии.

— Что случилось?!.. — крикнул режиссер.

В ответ — молчание.

— Тебе плохо?!..

Снова молчание.

— Вызвать врача?..

— Может, присядете и отдохнете? — засуетились, загалдели на съемочной площадке.

Гарбо наконец вышла из оцепенения. Тряхнула головой и перевела взгляд на цветы, лежащие у ее ног.

— Где-то далеко-далеко не стало близкого мне человека... Я, кажется, увидела, как это произошло... — наконец проговорила Грета. — И все же мы когда-нибудь с ним встретимся... В Стокгольме...