Антон Кротов - В Индию – по-научному

Пару раз нашим духовно просветлённым товарищам, Полковнику и Паше Марутенкову (это наши гонцы, отвозившие за всех анкеты в посольство), удалось найти пристанище в монастыре в 20 км от Еревана, в святом городе Эчмиадзине, где находится резиденция католикоса армянской церкви. На будущее сообщаю всем, что вписаться к армянским монахам довольно трудно — здесь вообще оказалось не принято (в отличие от России) принимать постояльцев. Впрочем, Полковник, озабоченный «святыми вибрациями», способен найти общий язык с представителями любой религии, и «бородатые гонцы» вписались и там.

Неделя в Ереване прошла медленно, неспешно, как полярная зимовка, когда главное — сохранить силы и тепло до наступления лета. Мы обошли весь Ереван, посетили Матенадаран (хранилище старинных манускриптов), Музей истории Армении и прочие достопримечательные места. Некоторые из нас съездили из Еревана в горы, а другие в Гори, где пытались найти рюкзак О.Матвеева, его паспорт или хотя бы таблетки. В Гори были вывешены объявления, предлагающие приз тому, кто вернёт утраченное. Но ни рюкзак, ни его содержимое, к сожелению, не были найдены.

Автостопщики прибывали постепенно. Появился Дима Назаров — оказывается, он выехал третьего. Замёрзший Руслан, весьма обрадовавший меня своим появлением, выехал шестого и появился в Ереване 10 февраля (виза ещё не была готова). В тот же день мы с ним пошли по впискам, как было описано выше. Ранее, в Москве, я долго склонял его к мысли съездить в Индию. Наконец он собрался, но вот незадача — перед самым отъездом заболел. Мы стартовали без него и мысленно уже неоднократно пожалели об отсутствии нашего друга. Но он всё же выздоровел, шестого февраля бросился нас догонять и десятого уже появился в Ереване, к радости всего прогрессивного человечества!

А вскоре нашу компанию дополнил и наш питерский друг Костя Шулов, решивший по нашим стопам отправиться в Иран (ехать в Индию он не мог, страдая учёбой). Я регулярно звонил в Москву родителям, которые работали как связные, и через них мы знали, что Шулов едет вслед за нами. Однако, несколько дней назад в Тбилиси произошло покушение на президента Грузии Шеварнадзе, в связи с чем в стране было объявлено чрезвычайное положение и затруднён въезд и выезд. Мы узнали об этом теракте из телевизора в квартире Ары, который регулярно поставлял нам свежие новости. И всё-таки Шулов оказался непричастен к покушению на Шеварнадзе, благополучно вырвался из Грузии и достиг Еревана. Тусовки в парке напротив иранского посольства становились всё более многолюдными. Местные старички, регулярно играющие в шахматы (в перчатках и в пальто) и совершающие прогулки по зимнему парку, уже узнавали нас…

Наконец зимовка в Армении подошла к концу. Тринадцатого февраля мы все (кроме поздно приехавшего Шулова) получили вожделенные транзитные иранские визы!

При получении виз один из нас утратил сто долларов. Он, для сохранности, положил их под обложку своего загранпаспорта — и забыл! Видимо, кто-то из работников посольства нашёл и присвоил их. Однако иранские посольщики, несмотря на эту неожиданную доплату, вместо ожидаемых 10-дневных виз выдали нам пятидневные. Теперь мы должны очень быстро добраться от границы до Тегерана (вероятно, даже с применением автобуса), быстро получить пакистанские визы и по возможности продлить наши иранские, если это будет возможно.

Письмо четвёртое.

Армения, автобус на Кафан, 14.02.98

Привет, господа родители!

Вчера взяли визы и поехали электричкой в Ерасх. Там же пытались пройти в Нахичевань, чтобы оттуда, через Джульфу, перейти в Иран — тем самым мы бы существенно укоротили наш путь. Наша робкая попытка поставила на уши весь фронт. Перейти нам не дали. Ночевали у военных (вдесятером). Утром выехали на Мегри — тою же дорогою, что и в прошлый раз. Сейчас едем в автобусе на Кафан.

Истории с электричкой и с Нахичеванью достойны отдельного повествования. (Сейчас, в книге, я позволю себе включить эти истории в текст письма, где их первоначально не было). Итак…

Мы сели в электричку на Ерасх, где и планировали перейти границу, а в случае неудачи — отправиться другим, более традиционным, но и более длинным маршрутом через Мегри. Нас провожал Костя Шулов, так что ехали мы в числе 11. В электричке содержался усач кассир, он пытался собрать деньги с нашей весёлой компании. Помощик кассира, коротенький мужичок, без какой-либо формы (как и первый), занимался тем же. Шулов возмущался, кричал, что не будет платить и требовал от нас, чтобы никто не поддавался. Но всё же я прошёл с шапкой, в которую все «индоеды» накидали оставшиеся у них драмы, всего около 1500. Эту шапку мелочи я и презентовал кассиру. Кассир кропотливо пересчитал этот мусор и сказал, что нужно ещё примерно столько же. Тогда я взял шапку обратно и прошёл сперва среди автостопщиков, а затем по всему остальному вагону, собирая с других пассажиров деньги на наш проезд. Весёлые армяне, заинтересованные процессом, весело смотрели мне вслед, но подавали плохо. Кассир строго ждал развязки событий. Наконец, я вторично выдаю кассиру содержимое шапки — около пятисот драм и… несколько сухарей.

— Мало! — не унимается кассир. — Иди в другой вагон, там собирай!

Под общий хохот я удаляюсь в другой вагон. Но и там сборы были незначительны.

— Это всё?? — недовольно спрашивает кассир (все собранные нами деньги образуют толстую пачку мелких бумажек у него в руках.)

— Всё.

— Сколько вас?

— Одиннадцать.

Тут кассир поступил и вовсе нетривиально. Он уже отсортировал наши подаяния, и отсчитав из нашей пачки одинадцать купюр по 10 драм. Раздал всем по одной.

— Это вам на сувенир. Езжайте.

Весь вагон смеялся.

…Мы пришли в расположение армянских войск вечером. Удивлённые солдаты, парни лет восемнадцати, вылезли из блиндажа. Десять человек пытаются перейти линию фронта! Одинадцатый из нас, Шулов, планировал провести в Армении ещё несколько дней в ожидании иранской визы и покинул нас незадолго до того. Позвонили начальнику (по допотопному «крутильному» телефону: в одну дырку надо и говорить, и слушать, и при этом ещё крутить ручку-генератор, а вот никакого диска или кнопок нет, связь через телефонистку). Начальник тут же приехал на мотоцикле и пройти нам не разрешил, но мы имели возможность за окончательным разрешением позвонить командиру полка, сидящему в 20 км от нас.

Темно. На трассе, по которой восемь лет никто не ездил, лежит десять рюкзаков. Уже собралось несколько любопытных. Я у телефона — жду, пока меня соединят с начальником полка.

— Это невозможно. Это абсолютно невозможно. Чтобы попасть в Нахичевань, вам придётся пересечь линию фронта. Здесь за восемь лет войны никто не переходил живой! — донесся далёкий голос из «крутильного» телефона.