Евгений Буянов - Улыбка на тропе

В Безенги видел результаты похожих срывов с куда более печальными исходами. Когда погибших с трудом опознать можно было. Кем лучше быть, – живым «трусом» или «храбрым» покойником, – решите сами, какие кавычки выбрать. И решите сами, кто из них умнее. А дураков, и их обвинений боятся не стоит. Горы уважать надо, и всегда считаться с ними. Нам в этих случаях они легкомыслие простили. Но могли и не простить!..

(Написано по рассказам Кузнецова Ю.А., Иркутск, 29.10.06. Иллюстрации: фото Буянова из похода 1991 г., группа Цехановича Г.С. 5 к. сл., на спуске с перевала ВГУ, по гребню от пика Каракол на перевал Джеты-Огуз.) 

Рассказал мне знакомый альпинист одну историю.

Был в альплагере один компанейский парень. Балагур, весельчак, певун и гитарист. И по хозяйству хорош во всем! В любой компании его рады были видеть. В общем, «душечка», а не парень. Но вот однажды взяли мы его в группу на восхождение. В компании у нас он был новеньким, – никто с ним до этого не ходил. Случился на этом восхождении срыв, – сорвался его напарник по связке. А вот сам он к срыву был не готов, – мы сразу поняли, что сейчас первый сорвет второго и полетят оба! Но! Он вдруг быстрым движением отстегнул карабин связочной веревки. Кажется, по простой и понятной логике: «Зачем биться двоим?..». К счастью, веревка, хотя и отстегнутая, все же как-то случайно змеилась и зацепилась за скалу, – срыв был остановлен. Однако… Что-то изменилось в наших взглядах на этого парня.

С ним больше никто из нас не ходил…

Вот такая история.

Был однажды в горах трагический случай. Знаю понаслышке, как легенду. Парень не мог удержать девушку. Понял, что оба разобьются, и… перерезал веревку. Момент был очень опасный! Потому группа скрыла и «покрыла» этот поступок, – не захотели, чтобы его за этот поступок судили. Бог им судья! Но вот с ним, с этим парнем они больше уже не ходили…

Рассказывала мне еще одна альпинистка, Лида Боревич об одном случае. Дали ей в напарники одного парня, – и она уже на маршруте поняла, что он ни по снегу ходить, ни по скалам лазать, ни страховать не умеет. Маршрут они все же прошли, – спустилась она, вся взмыленная, с ужасом в глазах… Больше она с ним, с этим парнем, не ходила.

Тот же альпинист (что и в начале) рассказал еще одну притчу-легенду. Одно время тренировался он у одного опытнейшего инструктора-методиста. И появился у них в группе парень, – сама «услужливость». Он инструктору тарелки и кружки подносил… А тот его за это из своей группы очень скоро выгнал, и другим сказал: «Не верьте тем, кто вам кружки и тарелки таскает.… Не верю я таким!» (такую легенду мне, якобы, про Барова рассказали, но, – вот беда, – Баров сам о таком случае не помнит).

Я, конечно, примерно представлял, что имел в виду «инструктор», но вот яркого примера такого «типа» у меня на памяти не было. А тут, как будто специально уже другой старый альпинист рассказал еще одну историю, которая «тык-в-тык» с выводами и смыслом слов Барова совпала. Но вначале Пал Палыч сказал вот что.

Учил меня еще мой мудрый дедушка: может, будет в жизни тебе кто-то свое «золотишко» в разных видах «подпихивать». В виде самых разных «благ»! Так вот, прежде чем эти блага взять, ты посмотри ему в лицо хорошенько. На месте ли оно, лицо, или это маска? А если маска, то что под ней? Под ней может и харя свиная, и морда волчья оказаться! В общем, посмотри, вглядись хорошенько. И если лицо тебе не понравится, не бери никакое «золотишко», как бы заманчиво не смотрелось… Боком выйдет!.. Это – мудрость жизни. А сама история вот такая случилась.

Попала группа в непогоду на гребне Бжедуха. Отсиживались, а продукты на исходе. Холодно и голодно. Последние сухари считали и делили! Был в группе парень один, – компанейский, с виду трудолюбивый. В общем, нормальный и хороший парень. Как все считали. Как и другие, он нес продукты, – порядочный такой шмат колбасы.

– А где колбаса-то, коллега?..

– «Вы знаете, рюкзак перекладывал, выложил ее на уступ, и позабыл там…».

Ну, ладно, бывает. Ночью лежим в палатке, и вдруг слышим какой-то приглушенный звук. Думали, что показалось. Прислушались. Чавканье негромкое слышно… Перешептались: действительно, чавкает кто-то во сне. Разобрались быстро. Он, как глист, забрался внутрь спальника с закрытой стороны, и жрал колбасу втихаря. Колбасу у него отобрали, и остатки поделили.

На следующий день никто с ним в связке идти на спуск не захотел. Пришлось идти мне, руководителю. Там есть место одно, – «гоголем» называется. Скала в форме носа, – три монолита, а между ними трещина. Надо сверху подлезть, нащупать в трещине крюк и повесить карабин спусковой веревки. Я это сделал, а потом стал выбирать веревку для приема напарника. Конец веревки ко мне без узла пришел…

– Ты зачем веревку отвязал, ядрена вошь!!?

– Да, а вдруг Вы бы сорвались, – мне что, тоже лететь?..

Пришли в лагерь. Ночью вызывают в медпункт. Врач говорит:

– Где это у Вас так участник побился?

– Какой участник? У меня никто не побился, – все целые пришли, как огурчики!

– Да, вот этот… Его в больницу отправлять надо. Я спрашивал, где побился. А он все молчит…

Его вечером ребята под ручки отвели в лесок за лагерем, взяли «в кружок» и устроили «пятый угол» руками по лицу и по туловищу, а ногами по «пятой точке». Так «метелили», пока он не догадался свалиться. Понятно, лежачего не бьют, – лежачему они объяснили:

– Вали отсюда! Со страшной силой! Никто из нас к тебе не пристегнется! И доброй девочке к тебе «пристегнуться» не позволим, – ты ее в благодарность в пропасть спустишь. Этого еще не хватало! Мотай подальше, гнида!.. Ты нам не нужен!..

Может, конечно, и не совсем так оно было, – я того не видел. Но, по сути, – по сути, было так!

Больше его в альплагерях не видели.

Знать надо, с кем ходить. А если видишь, что с «этим» ходить не надо, надо сразу завернуть с ним вниз. При первой возможности, – черт с ним, с маршрутом…

Лучше, «черт с маршрутом», чем «с чертом на маршруте»!

И не ходите с теми, с которыми другие предпочитают не ходить.

Ходить надо не с «господами», а с товарищами. Есть такое понятие.

Жизнь одна, товарищ!..

(Написано по рассказам Кузнецова Ю.А., Иркутск и Захарова П.П., Москва, 29.10.06.).

– Правила простые: ринг ограничивается веревками, которые держат в руках помощники судей. Участникам-боксерам завязывают глаза и на правую руку до локтя наматывают спальный мешок, – этой рукой можно наносить удары. Левые руки закрепляют на поясе сзади, – ими наносить удары нельзя. Ведут боксеров партнеры-направляющие с открытыми глазами. Ведут на веревках-поводках, закрепленных на поясах боксеров ремнями обвязки Абалакова. Направлять и отдавать приказы голосом запрещается. Судят бой судья на ринге и двое боковых судей. Победа присуждается за активность, большее число нанесенных ударов и по прихоти судей. Если кто-то из боксеров падает, – это считается «нокаут». Потеря «перчатки» – штрафные баллы. Объявляют обычно, что боксирует чемпион Мира против чемпиона Европы. Или Олимпийских игр! Предупреждают, что за нарушение правил или общественного порядка могут «убить морально»: положить голову на плаху и «отрубить» ее подушкой.