Джонатан Свифт - Путешествия в некоторые отдаленные страны Лемюэля Гулливера сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей

Описывая академию прожектёров в Лагадо, Свифт сообщает, что «академики» предлагали десятки способов «осчастливить» человечество. «Жаль только, — добавляет автор, — что ни один из этих проектов еще не доведен до конца, а пока что страна в ожидании будущих благ приведена в запустение, дома разваливаются и население голодает и ходит в лохмотьях».

В четвертой части романа герой попадает в фантастическое государство гуигнгнмов. Описывая пребывание Гулливера в стране лошадей, разочарованный и усталый Свифт дает полную волю своему злому остроумию, старается доказать соотечественникам, что их жизнь устроена бесчеловечно и безобразно, несправедливо и жестоко.

Грязные и жадные двуногие звери еху всё больше и больше начинают напоминать Гулливеру его «цивилизованных» соотечественников; и, наоборот, безобидные лошади кажутся ему гораздо более «человечными» и добрыми, чем люди, потому что на их языке даже не существует такого понятия, как «обман». Гулливер приходит к выводу, что человечество в корне испорчено, что люди теряют человеческий облик и превращаются в отвратительных еху.

Буржуазные критики, не видящие в гневной и горькой сатире Свифта ничего, кроме сплошного отрицания всех основ человеческой жизни, в один голос называют Свифта человеконенавистником и пытаются объяснить это мнимое человеконенавистничество дурным характером писателя. Клевета на великого сатирика распространяется в интересах господствующих классов, которым невыгодно видеть, что при всей резкости и мрачности сатира Свифта заключает в себе жизнеутверждающую основу, ибо он не теряет надежды, что «разум в конце концов возобладает над грубой силой».

Свифт отрицал настоящее со всем его произволом и жестокостью во имя лучшего будущего, которое преобразует и исправит мир. Хотя образ этого далекого будущего рисовался Свифту в туманных, неясных очертаниях, оно тем не менее не было похоже на уже сложившееся в его время буржуазное общество, пороки которого он обличает с такой же беспощадностью, как и пережитки средневекового прошлого. Но Свифт еще не понимал, что моральное совершенствование человеческого рода, которое он считал необходимым условием для достижения своих идеалов, немыслимо при сохранении существующего строя, основанного на эксплуатации человека человеком.

«Чтоб сатира была действительно сатирою и достигала своей цели, — писал великий русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин, — надобно, во-первых, чтоб она давала почувствовать читателю тот идеал, из которого отправляется творец ее, и, во-вторых, чтоб она вполне ясно сознавала тот предмет, против которого направлено ее жало»[30].

Читая Свифта, мы всегда чувствуем общественные и нравственные идеалы писателя, прямо противоположные всему тому, что он беспощадно высмеивает и решительно отвергает. Сатира Свифта бьет безошибочно по намеченной цели, и эта цель видна читателю так же ясно, как и самому автору. Свифт удивительно последователен и логичен в своих рассуждениях и выводах. Все его иносказания и намеки легко расшифровываются и предстают в виде вполне определенных, конкретных явлений общественной и политической жизни Англии XVIII века. «Путешествия Гулливера» — одно из самых замечательных сатирических произведений мировой литературы.

Джонатан Свифт, блестящий сатирик, безбоязненно обнаживший все пороки современной ему Англии, «ревностный поборник могущественной свободы», разума и справедливости, и сегодня близок передовому человечеству. Его гневная и страстная книга продолжает и сейчас будить в сердцах миллионов читателей благородное негодование против угнетения народа, насилия и зла.

К части первой

ГЛАВА I

Стр. 9. Вандименова Земля — прежнее название острова Тасмания, расположенного к юго-востоку от Австралии.

ГЛАВА II

Стр. 26. «…движения грациозные, осанка величественная». — По замыслу автора, король Лилипутии должен был напоминать английского короля Георга I, находившегося у власти с 1714 по 1727 год. Из осторожности Свифт не решился придать лилипутскому королю портретного сходства с некрасивым и низкорослым Георгом, но зато распространил сходство на некоторые черты характера последнего. Подобно Георгу I, лилипутский король отличался большой скупостью и почти не вмешивался в дела правления, фактически передоверив заботы о государстве своим министрам.

Стр. 26. «…ему двадцать восемь лет и девять месяцев». — Свифт хочет подчеркнуть этим, что жизнь лилипутов менее продолжительна, чем жизнь обычного человека.

Стр. 26. «…юбка, вышитая золотом и серебром». — Намек на современные Свифту моды. Одежды аристократок начала XVIII века отличались необыкновенной пышностью, были расшиты золотыми и серебряными шнурами, унизаны драгоценными каменьями. Одно такое платье нередко стоило целого состояния.

Стр. 32. «…и составили подробную опись всему, что нашли». — Здесь осмеивается деятельность тайного комитета, учрежденного главным министром Георга I Робертом Уолполем для борьбы с якобитами, то-есть сторонниками свержения Георга I и возведения на престол «претендента» — сына Якова II Стюарта, короля, изгнанного из Англии во время революции 1688 года. Свифт с большим искусством описывает обыск Гулливера подозрительными, невежественными чиновниками, которые даже не сумели понять назначения найденных ими предметов, но зато обстоятельно их описали в своем протоколе.

ГЛАВА III

Стр. 40. «…Флимнап пользуется особой славой за свои прыжки». — Под именем Флимнапа выводится ненавистный Свифту премьер-министр Роберт Уолполь, стоявший с 1721 года во главе министерства вигов (о тори и вигах см. в послесловии). Политическую деятельность Уолполя Свифт уподобляет ловким прыжкам канатного плясуна.

Стр. 42. «…красная дается второму по ловкости, а зеленая — третьему». — Синяя, красная, зеленая нити — цвета английских орденов Подвязки, Бани и святого Андрея.

Стр. 46. «…в позу Колосса Родосского, раздвинув ноги насколько возможно шире». — Колосс Родосский — медная статуя высотой в 72 метра, стоявшая у входа в гавань города Родосе. По преданию, широко расставленные ноги этой статуи служили воротами для прохода кораблей.