Барбара Кингсолвер - Америка. Чудеса здоровой пищи

В конце марта одна из моих индеек нашла свое призвание. Она уселась на гнездо на платформе и не вставала неделю. Потом вторую, потом третью. Это была Лолита, та самая самка, которая первой проявила склонность к спариванию, а потом к откладыванию яиц. Теперь она первой начала их преданно высиживать. Мы вычеркнули из ее документа имя «Лолита» и написали «Мать номер Один».

Под платформой, на которой она теперь сидела, отрабатывая этот титул, мы устроили еще два гнезда для избытка яиц. Все вместе самки теперь произвели более пятидесяти яиц. Пока Мать номер Один высиживала около двух десятков, номера Второй, Третий и Четвертый проявляли смутный интерес к остальным кучам. Номер Второй начала проводить ночи на яйцах, но днем находила себе занятия поинтересней.

Номера Три и Четыре относились к оставшемуся гнезду как к квартире, которую несколько семей снимают во Флориде.

Однако в пушистой груди номера Первого явно включился какой-то мощный инстинкт. После того как она уселась на яйца, я ни разу не видела, чтобы она вставала, даже ненадолго — попить воды. Голова прижата к телу, взгляд отрешенный: она вся отдалась материнству. Я начала носить ей зерно и воду. Я извинилась за все, что говорила прежде в ее адрес.

Теперь я была вольная птица, гуляла на солнышке, сколько хотела, раскрыв объятия весне. Благоухающий вихрь вишневых лепестков бурлил вокруг нас, когда мы занимались садовыми работами. Из земли вылезали и развертывались ярко-красные головки пионов. Сад, заложенный в честь моего дня рождения и составленный из подаренных мне в прошлом году растений, теперь постоянно удивлял меня: вовсю цвели ирисы, камни были увиты синим пеннисетумом скальным, я обнаружила под кленом желтые цветы венерина башмачка. Одна подруга подарила мне пятьдесят луковиц тюльпанов, по одному за каждый прожитый мной год, мы их посадили длинным рядком вдоль подъездного пути. Теперь из земли выскакивали их пламенеющие красные головки на изящных стеблях, словно свечи на именинном торте.

Весна — очень благодарное время года, это благодарность не менее чем в четырнадцать карат за долгое ожидание. В религиозной традиции каждой страны Северного полушария в той или иной форме обязательно чествуется апрельское возрождение, потому что это изысканный сезон искупления, приход неистовой радости после сезона холодных переоценок взглядов. А как мы радовались тому, что вновь появилась свежая еда, по которой все в доме страшно соскучились. Ну что же, пора начать цикл снова: срезать спаржу, отправляться на поиски сморчков, снимать урожай нежного шпината и листовой свеклы.

Прошел ли этот год так, как мы запланировали? Трудно сказать. Мы вовсе не думали каждую минуту о еде, поскольку в жизни произошло много всяких других событий. У нас, к сожалению, умерли несколько родственников. Камилла уехала учиться в колледж. Мы скучали по ее обществу, по ее стряпне. Если поначалу наша особая манера питаться, казалось, находилась во главе угла, то постепенно это стало восприниматься как просто обед и наше внимание уже полностью занимали другие события: вот кто-то позвонил, вот надо ехать к кому-то в больницу, потом чья-то свадьба, потом похороны, школьный конкурс на знание орфографии, вечеринка по случаю дня рождения. И жизнь, свободная от бананов, теперь казалась нам совершенно естественной. До такой степени, что я иногда удивлялась, когда наталкивалась у кого-то в кухне на те же пресловутые бананы — как будто обнаруживала, что эти люди едят на обед сандалии.

Хватило ли нам на зиму заготовок? Да, и у нас еще остались запасы песто и овощей в морозильнике, которые прилично продержатся до наступления сезона изобилия, то есть до июня. Как выяснилось, мы посадили слишком много тыкв, а вот чеснока маловато, но в целом все прошло замечательно. На информационном сайте семьи Ванкувер (это канадцы, которые тоже целый год питались исключительно местными продуктами) говорилось, что они к концу эксперимента похудели каждый в среднем на 7 кг (несмотря на то, что они потребили, по их словам, «уйму картофеля»), в то время как мы все весили под конец года ровно столько же, сколько и в начале, и надеялись такими и остаться, за исключением Лили, которая вовсю росла и взрослела. Правда, канадцы были пуристами, а мы-то нет; вспомним хотя бы про контрабандный кофе. Но, по моему мнению, можно считать достижением любой год, за который ни один сироп с высоким содержанием фруктозы не переступил порога твоей кухни.

Установка делать все с нуля подтолкнула нас ко многим экспериментам, результат которых оказался поучительным. Например, мы поняли, что хотя паста домашнего приготовления бесспорно вкуснее, но вовсе ни к чему постоянно тратить на это уйму времени, так что мы будем ее в основном закупать, за исключением крупных событий. Твердые сыры на самом деле должны быть твердыми. А майонез по французскому рецепту я так и не попыталась изготовить. И еще; однажды я весьма опрометчиво заявила, что научусь готовить яблочные сидр и уксус, но, к счастью, вовремя опомнилась. Зачем это мне нужно, когда неподалеку живут профессионалы, которые делают все это по-настоящему хорошо. С другой стороны, готовить каждый день для себя хлеб, мягкие сыры и йогурт стало таким обыденным делом, что мы теперь готовили их за считанные минуты, не заглядывая в рецепт.

Я решила, что в наступающем году посажу меньше помидоров и больше цветов. Ведь если у нас будет огород поменьше, мы вполне можем взять отпуск и съездить отдохнуть на побережье. А все необходимое мы всегда сможем купить у наших друзей на фермерском рынке. Ну что же, в целом наш эксперимент себя оправдал. Не нормируя свое потребление, не пропуская ни одного приема пищи, не покупая полуфабрикатов и не нарушая своей клятвы кормиться исключительно местными продуктами, мы прожили, в общем-то, очень даже неплохой год нашей жизни.

— Я не могу точно объяснить, как искать грибы, — сказала я гостям, чувствуя себя полной идиоткой. — Мне кажется, глаз сам должен научиться их находить.

Мы снова были на участке Старого Чарли, осматривали покрытую сухими листьями землю, искали грибы цвета сухих листьев. Первым нашел Стивен: живописная троица сморчков слегка наклонилась в разные стороны, эти грибы напоминали садовых гномов. Мы все стояли и пялились, стараясь запрограммировать свое зрение. Цвет, форма, размер — все в сморчке напоминает скрученный сухой лист, лежащий на земле среди миллиона себе подобных. И тем не менее мозг со временем обретает таинственным образом какую-то интуицию, что ли, словом, способность их отыскивать.

Именно это и было изначально призванием человека: находить для себя пищу на земле. Мы на это запрограммированы. Да и к тому же сбор грибов — занятие столь увлекательное, что остановиться трудно. Наши друзья Джоан и Джесс в тот день только-только приехали к нам в гости (причем добираться пришлось довольно долго), а я первым делом потащила их с собой за сморчками, по скользкому бездорожью вверх по склону горы. Но они не жаловались, даже когда мы под дождем пробирались сквозь лабиринт дикого винограда и перелезали через мшистые стволы. «Пойдемте-ка лучше домой», — все время приговаривала я, однако моих друзей уже охватил азарт и они настаивали, что надо искать дальше.