Василий Песков - Сорок дней в Африке

— Летали час и десять минут. Обычно гостей я вожу минут двадцать. Сам не знаю, почему расщедрился…

Когда Стив улыбается, видно, что трубку держат два ряда ровных крепких зубов.

Девять часов утра. Попрощавшись со всеми, кто нам помогал увидеть Микуми, мы с Мишей убрали палатку, вернули фонарь, две ночи стоявший у входа, и на минуту присели перед дорогой. У палатки ночью было у нас приключение, от которого мы заснули только под утро. Но о нем имеет смысл рассказать, когда речь пойдет о слонах.

У доктора Надя лицо старинных европейских охотников. Такие лица увидишь только на потемневших полотнах. Бакенбарды, усы и подусники образуют что-то совершенно недоступное воображению нынешних парикмахеров. Такое лицо — реклама. А дело требует, чтобы даже и мелочи помогали этому делу.

Дом у доктора Надя тоже особенный. Легкая постройка с широким входом. Прежде чем человек попадет в жилую часть, он видит слоновий бивень, висящий над входом, видит две пчелиные дуплянки, череп с рогами, принадлежавший когда-то буйволу. Над камином застыла голова антилопы куду с рогами, похожими на метровые штопоры. Завершают убранство масайский щит и копья местных охотников.

Рядом — каменный дом. Тут тоже много всяких рогов, звериных шкур, оружия, медных рожков, винных фляжек в богатой оправе и еще всякой всячины, говорящей о том, что вы в гостях у охотника.

Доктор Надь долго работал в европейских охотничьих ведомствах. После лесной академии его потянуло в Африку. Он добывал трофеи для европейских музеев, сделался потом профессиональным «белым охотником» — возглавлял сафари с богатыми клиентами из Америки и Европы. Теперь доктор взялся за новое дело. Дело для Африки необычное, и потому мы заехали к Надю.

К костру на площадке между домами собрались десятка полтора мужчин и женщин.

— Советские журналисты! — представил доктор нас с Мишей. — А это мои клиенты и гости.

Моей соседкой оказалась светловолосая женщина.

— Боже мой, — сказала она по-русски, — вы из Москвы?! Меня зовут Елена Васильевна Баскина. А это мой муж. Мы из Америки… Вот встреча! Я из русской семьи. В штате Калифорния преподаю русский язык. Три раза была в Москве, Боже мой!..

Тут, у костра в Африке, русская речь была подарком и для нас, и для русской американки…

Клиентами доктора Надя в этот день были двое богатых австрийцев, румяных, как помидорчики, немецкий барон с усиками и старичок плотник из Мюнхена по фамилии Вильч.

Барону и фабрикантам из Австрии деньги распирали карманы, и они решили немного потратиться в Африке. В охоте они мало что смыслили и в разговоре то и дело попадали впросак. Деликатный Надь поспешил им на выручку:

— Джентльмены, будем чествовать Вильча.

Старичок Вильч был хорошим охотником. Много лет он копил деньги, чтобы увидеть Африку. В усадьбе Надя он месяц чинил деревянную утварь и в награду получил право убить одного буйвола. «Буйвол!.. Убью, и умирать можно». Сегодня утром Вильч с засидки на дереве застрелил буйвола, но умирать старику уже не хотелось. Он сидел пьяный от счастья. Помятую шляпу украшало перышко, смоченное в крови. Трофей по традиции лежал у костра, и все могли его видеть. Черная окровавленная голова с большими рогами глядела на людей печальным остекленевшим глазом. В темноте за домом включили магнитофонную запись марша в честь охотника, который не промахнулся. У костра в кружки разлили вино… Завтра барон и австрийцы тоже пойдут на охоту и тоже принесут и положат у костра бычьи головы, а может быть, даже бивни слона. Опять в темноте будет трубить рожок и грянет марш. «У доктора Надя все замечательно, — расскажут в Австрии фабриканты, — охота, костер, кухня…» И соблазнятся приехать сюда новые люди с деньгами…

Доктор Надь убедил правительство Танзании отдать ему в концессию четырнадцать тысяч гектаров буша, лежащего у горы Меру. Плата за землю умеренная, и Надь является временным хозяином всего, что есть на этой земле. Надь широко мыслящий человек и хорошо понимает: «дикая» охота, какая велась в Африке белыми сотню лет, не имеет перспективы. Но он считает, что вовсе охота исчезнуть не может и не должна. Выход один: строить охотничьи хозяйства. Это значит беречь зверя и территорию, строить для животных водопои и солонцы, строго соблюдать порядок охоты, не стрелять больше, чем можно, выбраковывать слабых животных.

— Пока, джентльмены, доходы не покрывают расходов. Но я полон энтузиазма…

Доктор Надь, конечно, лукавит. Концы с концами у него хорошо сходятся. Но эксперимент его требует много труда, терпения, разума и, безусловно, полезен для Африки. В конце концов, власти Танзании в любой момент могут концессию ликвидировать, если увидят, что Надь печется только о своих интересах.

«…Надь фантазер, — сказал нам другой белый охотник в Аруше. — Африка — это не Венгрия… Вкладывать средства и ждать чего-то… Есть способ иначе добывать деньги».

Разговор с традиционным профессиональным охотником проходил в ресторане арушской гостиницы «Сафари». Когда загорелый рослый голландец, простившись с нами, пошел к выходу, за столами пробежал восхищенный шепот: «Вайт хантер…» (Белый охотник…)

Белый охотник — это профессия в Африке, не очень многочисленная, но пока еще вполне процветающая и во всем мире известная благодаря множеству хороших и плохих книжек об Африке.

С профессией белых охотников я познакомился в 1961 году. С тогдашним корреспондентом «Огонька» Генрихом Боровиком мы готовили снимки к путеводителю по Республике Сомали. Правительство снарядило для нас охотничье сафари. Два вездехода загрузили водой, продуктами, фонарями, палатками, фотографической техникой и разных калибров оружием. Ехали с нами повар, шофер, следопыт-сомалиец и белый охотник. Охотника звали Джульяно Белла Делиско. Это был темпераментный итальянец (в прошлом судья), страстно любивший охоту. С нами он ехал после больницы. На левой ноге краснели рубцы. «Мой тринадцатый лев», — отшутился Джульяно. Позже из римских газет мы узнали подробности. Джульяно вез на охоту итальянца с ружьем и оператора Римского телевидения. Повторился нередкий в африканской охоте случай. Гость промахнулся. Разъяренная львица торпедой кинулась на людей. Джульяно, как полагалось охотнику-проводнику, прикрыл гостя, но выстрел опять не был удачным. Львица сбила охотника с ног. И все, что было потом, можно назвать кошмаром. Умиравшая львица сделала все, что могла. Джульяно выполз из-под нее тоже еле живой. Одежда и кожа висели грязными клочьями. Из страшных ран на ногах лилась кровь. Стрелявший первым охотник в страхе сидел где-то в кустах. Не растерялся имевший в руках кинокамеру журналист. Сцена двухминутной драматической схватки оказалась на пленке.