Александр Дьячков-Тарасов - Тимур на Кавказе

Долго спорили аульцы. Старики ушли в саклю. Шумели там. Наконец, вышли и решили: переселиться. Меня и отца твоего послали к Кобанскому князю переговорить. Ты знаешь наш древний обычай переселяться от одного князя к другому. Мы и хотели им воспользоваться, хотя наш аул здесь стоит больше ста лет. Уж очень тяжело стало. Князь рад был досадить чем-либо врагу и с радостью согласился на наш переход в Кобанское ущелье. В ту же ночь я был дома. Ты видишь, какие мы бедняки, нам недолго было собраться: стада погнали ближе к снеговым горам, а семьи пошли вон через тот перевал.

Я посмотрел по направлению руки старика и увидел под облаками седловину. Она прорвала облака и казалась островом. Бедные дети, бедные старики, подумал я: как вы страдаете всегда, когда возникает вражда,

— Ну, а дальше что было?

— Мы спешили и за ночь уже успели спуститься, в долину Кобана. Сначала всё шло хорошо. Князь нас не обижал, но через полгода началась новая беда. Князь был женолюб. Мало ему было пленниц, он обижал женщин у своих крестьян. Подъедет ко двору. Положит шапку у ворот, и никто не смеет войти во двор, а он сам идёт в саклю к женщине, а муж молчи, — иначе голова слетит. Одна не стерпела. И всадила ему кинжал в бок. Её убили. Он едва выжил и опять за старое. Злой и глупый был человек. Очень нас раздражал. Сначала ми платили по 2 барана со двора, а затем он увеличил подать и потребовал 3 барана и телушку с семьи. Отец твой ходил к нему, просил не обижать. Князь его велел страже своей выгнать. Мы решили уйти.

В лесу на поляне мы устроили совещание. На нём присутствовал посланный нашим прежним владельцем дворянин. Старый князь просил нас забыть прошлое и вернуться, обещал брать с нас по два барана, а с бедных по 1 и обещал встретить нас на перевале и защитить от Кобанского князя.

Мы через посланца передали, что вернёмся, если он со всех будет брать по 1 барану: мы все бедняки и разорились по его вине. Если он не согласится на это и не защитит нас от дружины Кобанского князя, мы все уйдём в горы в Абазгию, в верховья Кодора. Князь согласился.

Была тёмная ночь августа. Светляки и звёзды горели во тьме; старики сказали: «добрый знак». А вышло наоборот. Стада ещё днём незаметно погнали к перевалу. Женщин и детей посадили на лошадей и отправили вперёд. Взрослых мужчин было 123. Твой отец был предводителем. Пятьдесят человек он посадил на лошадей и оставил в ауле, а остальные стали отступать, охраняя женщин, детей и стада. Так 365 человек шли часа четыре. Все спешили изо всех сил к перевалу, где нас должен был ждать старый князь с дружиной. На рассвете, когда «Большая гора» (Эльбрус) уже стала розовой, мы увидели внизу сквозь туман много людей, верхом: то гнался за нами Кобанский князь. Твой отец свой отряд в 50 человек расположил за скалами. Велел остальным сдать колчаны со стрелами, а самим спешить вверх вон к той седловине. Видишь её? Там убит твой отец и твой дядя, его брат».

Старый алан, дети мои, ваш двоюродный дедушка, вылил на пепел очага часть домашнего пива, которое сварила моя мать. Мы пили его из деревянных кружек с длинными ручками. Затем дядя бросил в огонь кусок баранины. Это было жертвоприношением духу убитых. После этого он продолжал свой рассказ. «Ну и гнали же мы! Женщины и дети на лошадях успели быстро уйти на перевал; скот отстал. Тем временем Кобанский князь был близко. Пятьдесят алан притаились за скалами и спешились. Дорога шла крутизнами по высохшему ложу дождевого ручья. Здесь был узкий проход и было удобно защищаться. Отец твой был умный человек: когда кобанцы подошли на выстрел наши дали залп из 50 луков. Мы хорошие стрелки — все 50 стрел попали в цель. Враги отступили, но затем, прикрывшись щитами, с мечами бросились, человек 300, на наших. Ещё 50 стрел полетело в них, и началась схватка. Наши отбили нападение. Тогда кобанцы пошли 8 обход, полчаса спустя мы услышали за своей спиной крики: «Сдавайтесь, дьяволы! Не то перебьём всех!»

G, что тут было! Как стадо баранов на волков, бросились мы на врага с мечами. Многих мы зарубили. Дрались час! Но сила одолела. Нас было 50, а их 300. Мы таяли, как снёс весной. Отец твой был убит. Твой дядя хотел тело его поднять, но и сам упал с рассечённой до кости шеей.

Мы были бы все истреблены этими кобанскими волнами, но тут с гор спустились сильные отряды старого князя, и кобанцы стали отступать. Тогда мы подобрали убитых и раненых… Мы возвратились опять на старое пепелище и опять живём, как жили… Видишь, как бедно живём. А князь Александр — не сеет, не жнёт, а стрижёт нас, как овец. Сколько овечьей шерсти, сколько скота, рабов отправляет он на берег моря!.. Тяжело жить нам, сын мой, — сказал старый мой дядя, дружески положив мне на плечо руку: — ты видишь сам, князья, как мечами, перекидываются нами. Ты знаешь, кровная месть у нас с кобанцами не утихает долго. Твой брат караулит и хочет убить Кобанского князя, виновника смерти твоего отца. Да, я забыл тебе сказать: мы храним в глубокой тайне, что старый князь, отец Александра, умер на охоте от заколдованной стрелы твоего дяди Инала, моего брата. Этого никто не знает, а ты должен знать. Инал мстил ему за притеснение аула. Тот был на охоте у перевала Марух. Инал выследил его, когда он с другими охотниками сделал под пихтой привал. Дядя твой подкрался, как барс к кабану, и пустил ему в грудь стрелу, а сам ловко скрылся. След его шёл к абазгам. Так и не узнали убившего. Стали думать, что это дело рук разбойников абазгов Маршани. Ты заметил, что Александр ненавидит абхазского владетельного князя Шиарасиа, который отказался узнать имя убийцы?..

Вот, племянник мой, как мы тяжело живём»…

Я тяжело вздохнул. Через месяц, дети мои, вашу бабушку и дядю постигло новое, ещё более страшное бедствие, как вы узнаете дальше.

Некоторое время спустя я лично был свидетелем проявления вражды крестьян с князьями. Я едва сам не принял участия в кровавой мести. Но моё образование, мысль о вас, мои дети, остановили меня. Я расскажу ниже случай, который был причиною нашего преждевременного отъезда из резиденции князя Александра.

С какой скрытой неприязнью я смотрел, вернувшись в эту резиденцию, на князя Александра, владельца моей матери и брата. Она ещё более усилилась, когда он отказал мне в просьбе переселить мать из горной трущобы в большой аул в долине реки Ту.

Бывшие с нами генуэзские купцы занялись своим делом. Ми жили в доме, где жил Александр. Князь был большой любитель охоты. Чезаре (тоже охотник) и Александр понравились друг другу. Александр устраивал охоты на медведей, вепрей и зубров, в изобилии водившихся в лесных трущобах. Нашему Джовани посчастливилось убить зубра; зато я убил самца и самку леопарда (барса). Во время охоты я не раз заезжал в родной аул. Целовал руки у моей доброй матери, слушал её рассказы, брата брал на охоту.