Одинокий голубь - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

— Знал, что капитан его послушает, — промолвил Диш. — Готов поклясться, те парни на реке Милк трясутся от страха, потому что он уехал.

— Я слышал, там суровые зимы, — проговорил Джули, хотя и в Небраске зимы тоже оставляли желать много лучшего.

Капитан растерянно прошел несколько шагов в сторону загонов, но потом остановился. Диш подошел, чтобы поздороваться, за ним Джули, и оба были потрясены происшедшей в Калле переменой. Капитан выглядел стариком — лицо худое, борода и усы сильно поседели.

— Ну, капитан, приятно вас видеть, — приветствовал Диш. — Как там идут дела у полярников?

Калл пожал руку Дишу, потом Джули.

— За зиму не потеряли ни одного человека, да и скот цел, — ответил он, с трудом держась на ногах от усталости.

Тут он увидел, что Диш смотрит поверх его головы. Он обернулся и увидел, что белокурая женщина вышла из дому. Она подошла к тележке и остановилась у гроба. За ней шли обе дочери Клары, с ними маленький ребенок. Девочки не стали подходить к тележке за Лореной. Они постояли минутку на веранде и вернулись в дом, уводя ребенка.

Диш Боггетт отдал бы все на свете, чтобы иметь возможность подойти к Лорене, но он понимал, что не может этого сделать. Поэтому он повел капитана к загонам и постарался заинтересовать его лошадьми. Но капитан явно думал о чем-то другом.

Когда стемнело и они все отправились ужинать, Лорена все еще стояла у тележки. Они молча поели, если не считать верещания Мартина. Он привык быть в центре внимания и не мог понять, почему никто не смеется, когда он бросает ложку, не поет ему, не угощает конфетами.

— А не надо позвать Лори? — спросил Диш, обеспокоенный, что она стоит там, в темноте.

Клара промолчала. Ужин готовили девочки, она только изредка давала им указания. Наблюдая, как Вудроу Калл неумело действует вилкой, она слегка по жалела о той резкости, с которой его встретила, но извиняться не стала. Она уже потеряла надежду, что Джули когда-нибудь разговорится, но все равно его молчание ее раздражало. Тут Мартин выплюнул изо рта еду, и она строго сказала: «Не шали!» таким тоном, что он тут же перестал егозить. Он было открыл рот, чтобы зареветь, но передумал и уныло грыз ложку, пока ужин не закончился.

После ужина мужчины вышли из дому, чтобы покурить, радуясь возможности отдохнуть от общества молчаливой женщины. Даже Бетси и Салли, привыкшие болтать за ужином, чтобы привлечь внимание мужчин, были подавлены молчанием матери.

После ужина Клара пошла к себе в спальню. На комоде лежала все еще не прочитанная записка Гаса. Она зажгла лампу и взяла ее в руки, сковырнув засохшую в углу сложенной бумаги кровь.

— Не надо мне этого читать, — произнесла она вслух. — Не хочу слушать слова из уст мертвых.

— Ты что, мам? — спросила Бетси. Она пришла с Мартином наверх и услышала ее слова.

— Ничего, Бетси, — сказала Клара. — Просто сумасшедшая старуха говорит сама с собой.

— У Мартина вроде животик болит, — пожаловалась Бетси. — Тебе не надо так на него сердиться, мама.

Клара на мгновение обернулась.

— Я не позволю ему плеваться едой, — настаивала она. — Мужчины ужасны, потому что их испортили женщины. Мартину придется научиться хорошим манерам, даже если ему не удастся научиться чему-нибудь еще.

— Я не считаю, что мужчины ужасны, — заметила Бетси. — Диш не ужасный.

— Оставь меня в покое, Бетси, — попросила Клара. — Уложи Мартина спать.

Она развернула записку, всего несколько строк корявым почерком.

"Дорогая Клара!

Буду очень тебе признателен, если присмотришь за Лори. Боюсь, она воспримет это тяжело.

У меня осталась всего одна нога, и жизнь быстро тает, так что не успеваю ничего сказать. Всего хорошего тебе и твоим девочкам, надеюсь, у вас все получится с лошадьми.

Гас".

Клара вышла на веранду и просидела там, сжимая руки, больше часа. Она видела мужчин внизу, которые все еще курили, но молчали. Слишком много смертей, подумала она. Почему они все время приходят именно ко мне?

Темные небеса не дали ответа, так что через некоторое время она поднялась и пошла к Лорене, все еще стоявшей около тележки с гробом Гаса, от которой она не отходила ни на секунду.

— Хочешь, я прочитаю тебе письмо? — предложила она, зная, что Лорена не умеет читать. — У него плохой почерк.

Лорена крепче сжала письмо в руке.

— Нет, я его просто сохраню. Он там написал мое имя. Это я смогла разобрать.

Она не хотела, чтобы Клара читала письмо. Гас написал его ей. Какие там слова, значения не имело.

Клара немного постояла с Лори, потом вернулась в дом.

Рано вышла луна, и мужчины отправились в небольшую хижину у загонов, где они ночевали. Старый мексиканец кашлял. Позднее Лорена услышала, как капитан взял постель и куда-то с ней отправился. Она обрадовалась, когда свет в доме погас и мужчины ушли. Она думала, что Гасу так будет легче знать, что она здесь.

«Они все тебя забудут, Гас, у них свои дела, — думала она. — Но я не забуду, Гас. Утро ли, вечер ли, я буду думать о тебе. Он пришел и отнял меня у тебя. Он может забыть, она, они все могут забыть, но только не я, Гас».

На следующее утро Лорена все еще стояла у тележки. Мужчины не знали, что и делать. Калл совсем растерялся. Клара так же молча подала завтрак, как она накануне кормила их ужином. Выглянув в окно, они могли видеть белокурую головку молодой женщины, неподвижно стоящей у тележки с письмом Августа в руке.

— Я бы хотела, чтобы вы забыли о своем обещании, мистер Калл, хотя бы ради этой девушки, — наконец промолвила Клара.

— Я не могу забыть обещания, данного другу, — возразил Калл. — Хотя, согласен, это глупо, я и сам ему говорил.

— В такой ситуации люди теряют разум, — настаивала Клара. — Гас был для этой девушки всем. Кто поможет мне, если она сойдет с ума?

Дишу хотелось сказать, что он поможет, но он не смог выговорить ни слова. Вид горестно стоящей у тележки Лори наводил на него такую тоску, что он пожалел, что вообще когда-то приехал в этот город — Лоунсам Дав. И все же он любил ее, но не мог пробиться к ее сердцу.

Клара поняла, Калла убеждать бесполезно. Остановить его можно лишь пулей. Лицо сохраняло упрямое выражение, и не уехал он еще только потому, что девушка продолжала стоять у тележки. Она злилась, что Гас заставил его дать такое идиотское обещание. Это же уму непостижимо — тащить труп три тысячи миль, чтобы похоронить там, где он устраивал пикники. Скорее всего, он бредил и, приди он хоть на мгновение полностью в себя, взял бы назад свою просьбу. Больше всего ее злило бездушное отношение Гаса к сыну Калла. Милый, вежливый мальчик с тоской в глазах. Она бы отдала все, чтобы воспитать именно такого мальчика. И вот по какой-то романтической прихоти Гас позаботился о том, чтобы отец и сын разлучились.

Это казалось ей настолько неправильным, возбуждало такую ярость, что в какое-то мгновение у нее возникло искушение действительно подстрелить Калла, просто назло Гасу. Не убить, но слегка ранить, чтобы, пока он выздоравливает, похоронить Гаса и покончить со всей этой глупостью.

В этот момент, совершенно неожиданно, Лорена упала на землю, потеряв сознание. Клара понимала, что это от усталости, но мужчинам пришлось нести ее наверх на руках. Клара тут же их всех выгнала и поручила Бетси посидеть с Лореной. К тому времени капитан уже сидел на лошади, успев предварительно запрячь мула в тележку.

— Еще раз прошу вас, мистер Калл, — сказала Клара. — Живой сын важнее мертвого друга. Разве это трудно понять?

— Давши слово, держись, — ответил Калл.

— Слова и есть слова, а сын — это жизнь, — возразила Клара. — Жизнь, мистер Калл. Я куда лучше вас могла бы воспитывать мальчиков, и тем не менее я потеряла троих. Говорю вам, ни одно обещание не стоит того, чтобы бросать мальчика, как это сделали вы. Он знает, что он ваш сын?

— Наверное, знает, я оставил ему свою кобылу, — произнес Калл, размышляя о том, что только этой женщины ему не хватало для разговоров на трудную тему.