Карл Май - Виннету

— Извиниться? И не подумаю даже! — язвительно усмехнулся Бэнкрефт. — Этот грингорн не умеет отличить треугольник от четырехугольника и все же воображает, что он землемер! Наша работа оттого и не продвигается, что он только тормозит ее, делая все наоборот, и если он теперь вместо того, чтобы признаться в этом, клевещет на нас, то…

Он остановился на середине фразы. В течение трех месяцев я все сносил и предоставлял этим людям думать обо мне, как им заблагорассудится. Теперь наступил наконец момент показать, что он ошибается во мне! Я стиснул руку Бэнкрефта с такой силой, что он не мог продолжать говорить от боли.

— Мистер Бэнкрефт! Вы выпили слишком много виски и не выспались! Поэтому я считаю, что вы еще пьяны и что вами ничего не было сказано!

— Я пьян? Да вы с ума сошли!

— Разумеется, пьяны! Потому что, если бы я знал, что вы трезвы и вполне обдуманно оскорбили меня, я был бы вынужден повалить вас на землю, как мальчишку! Поняли? Хватит ли у вас еще смелости отрицать, что вы не проспались, как следует?

Я все еще крепко держал его за руку. Он, безусловно, никогда не предполагал, что будет испытывать страх передо мной, но теперь он боялся меня — я это видел. Его ни в коем случае нельзя было назвать слабым человеком, он испугался, очевидно, выражения моего лица. Ему не хотелось сказать, что он еще пьян, и в то же время он не осмеливался настаивать на своем обвинении, поэтому он обратился за помощью к предводителю двенадцати вестменов, данных нам для защиты от индейцев.

— Мистер Рэтлер, вы допускаете, что этот вот человек поднимает на меня руку? Разве вы не для того здесь, чтобы нас защищать?

Рэтлер был высокий широкоплечий парень, обладавший силой четверых, чрезвычайно грубый и жестокий субъект, и вместе с тем любимый собутыльник Бэнкрефта. Он меня терпеть не мог и теперь обрадовался случаю излить на меня накопившуюся ненависть. Подойдя ко мне, он схватил меня за руку подобно тому, как я все еще держал Бэнкрефта, и ответил:

— Нет, этого я не могу допустить, мистер Бэнкрефт! Этот мальчишка не успел еще износить своих первых чулок и осмеливается угрожать взрослым! Позорит их и клевещет на них! Прочь руки от мистера Бэнкрефта, негодный мальчишка! А не то я покажу тебе, что ты за грингорн!

Приглашение относилось ко мне, при этом он сильно тряс мою руку. Такая завязка улыбалась мне еще больше, так как Рэтлер был посильнее нашего старшего инженера. Если бы мне удалось проучить его, то это произвело бы большее впечатление, чем если бы я доказал инженеру, что вовсе не боюсь его. Я вырвал свою руку и возразил:

— Я — мальчишка, грингорн? Возьмите тотчас же свои слова назад, мистер Рэтлер, а не то я швырну вас наземь!

— Вы? Меня? — рассмеялся он. — Эдакий грингорн хвастает, что…

Он не мог продолжать, так как я с такой силой ударил его кулаком в висок, что он, как мешок, повалился наземь и, оглушенный, остался лежать. На несколько минут воцарилось молчание. Затем один из товарищей Рэтлера воскликнул:

— О, дьявол! Неужели мы должны спокойно смотреть, как этот немчик бьет нашего предводителя? Лупите его, негодяя!

Он бросился на меня. Я встретил его ударом ноги в живот. От такого удара противник всегда падает, только самому нужно при этом крепко держаться на ногах. Парень грохнулся. В тот же миг я очутился на нем и нанес ему оглушительный удар в висок. Затем я быстро вскочил, выхватил из-за пояса оба револьвера и воскликнул: Кто там еще? Пусть-ка сунутся!

Банда Рэтлера была бы не прочь отомстить за поражение обоих товарищей. Они вопросительно смотрели друг на друга. Но я их предупредил:

— Кто хотя бы на один шаг приблизится ко мне или же возьмется за оружие, тому я тотчас же пущу пулю в лоб. О грингорнах вообще вы можете думать, как хотите, но относительно немецких грингорнов я вам докажу, что один из них отлично справляется с дюжиной вестменов вроде вас!

Тут Сэм Хоукенс стал рядом со мной и сказал:

— И я, Сэм Хоукенс, должен вас также предостеречь, если не ошибаюсь. Этот молодой немецкий грингорн находится под моим особым покровительством. Кто осмелится тронуть хотя бы один волосок на его голове, того я на месте продырявлю пулей! Говорю это вполне серьезно, заметьте, хи-хи-хи!

При этих словах Сэма Дик Стоун и Билли Паркер приблизились к нам, чтобы дать понять, что и они такого же мнения. Это произвело должное впечатление на моих противников. Они отвернулись, бормоча проклятия и угрозы, а затем стали приводить в чувство обоих товарищей.

Бэнкрефт счел самым благоразумным удалиться в свою палатку. Уайт смотрел на меня большими глазами. Затем он тряхнул головой и сказал мне с неподдельным изумлением:

— Но ведь это же ужасно, сэр! Я не хотел бы попасть вам в лапы. Вас, действительно, следовало бы назвать Разящей Рукой, если одним ударом кулака вы сшибаете с ног эдакого верзилу! Я еще не видел ничего подобного.

Это, казалось, понравилось Хоукенсу. Он радостно воскликнул:

— Разящая Рука! Хи-хи-хи! Грингорну — воинственное имя, да еще какое! Да, если Сэм Хоукенс возьмется за грингорна, то из этого всегда выйдет толк, если не ошибаюсь… Разящая Рука! Весьма похоже на Огненную Руку! Это тоже всстмен, обладающий силой медведя. Билли, Дик! Что вы скажете относительно такого прозвища?

Я не мог расслышать их ответа, так как должен был уделить внимание Уайту, который, взяв меня под руку, отвел в сторону и сказал:

— Вы мне чрезвычайно нравитесь, сэр! Не хотите ли отправиться со мной?

— Хочу я или нет, мистер Уайт, но во всяком случае, я не имею права это сделать.

— Почему же?

— Потому что моя обязанность остаться здесь.

— Вот еще! Я беру на себя всю ответственность!

— Это мне не поможет! Меня послали сюда, чтобы я помог измерить этот участок, и я не могу уйти, пока мы не справимся с работой.

— Бэнкрефт сможет окончить измерения с остальными работниками.

— Да, но когда и как? Нет, я должен остаться!

— Не забывайте, что вам здесь угрожает опасность!

— Каким образом?

— И вы еще спрашиваете! Разве вам не ясно, что эти люди теперь ваши смертельные враги?

— Но ведь я им ничего не сделал…

— Это так или, вернее, это так было до сих пор. Но после того, как вы двоих повалили наземь, между вами и ими все кончено.

— Возможно, однако я не боюсь их! Как раз эти два удара заставят их уважать меня. Теперь уже не скоро кто-либо подступится ко мне! Впрочем, на моей стороне еще Хоукенс, Стоун и Паркер.

— Как хотите! Охота пуще неволи. Вы могли бы мне пригодиться. По крайней мере, вы проводите меня немного?

— Когда?

— Сейчас.