Святослав Сахарнов - Повести и рассказы

А если они вниз лицом?

Без подписи. Так написать мог только художник…

Что если перевернуть камни?

Мы ищем не так.

— Ценное замечание!.. И вот моя. — Он показал последнюю бумажку, на которой был нарисован такой значок:

— Я знаю, — сказал Дима. — Это корректорский знак. Он означает: перевернуть букву или рисунок.

Марлен кивнул.

— Вся штука в том, — усмехнулся он, — что камни руками не перевернёшь. Поэтому я и молчал. Надо было искать до последнего дня.

Капитан молча наблюдал за нами.

Бумажки его уже не интересовали.

— Переворачивать будем шпилем, — лениво сказал он. — Якорь отклепаем, цепь — за камень, и пошла! А потом…

Он не договорил. Кая, бронзовая и сияющая, подошла к нему, обняла мокрыми руками и звонко чмокнула в щёку.

Капитан метался по шхуне.

Во-первых, его поцеловали.

Во-вторых, он действительно придумал здорово!

Впервые я видел, чтобы он суетился.

Он сам вытащил на палубу якорь и отклепал его.

Он сам вплёл в свободный конец якорной цепи две петли.

Он кричал на Марлена и Диму. Он объяснял им, как надо ЗАВОДИТЬ за камень эти петли.

Марлен и Дима послушно кивали. Затем они ушли на дно. Выбирать камень.

— Камень нашли — будьте спокойны! — вынырнув, сказал Дима.

Капитан привязал к якорю пеньковый канат и поставил шхуну на якорь около этого камня — около пузырей, которые пускал над камнем Марлен.

В воду опустили якорную цепь.

— Петли заведены! — вынырнув снова, сообщил Дима. — Можно поднимать!

— Пошёл шпиль! — скомандовал капитан.

Затарахтел мотор, и круглая тумба шпиля начала вращаться. Цепь, полязгивая, выходила из воды и обвивалась вокруг тумбы ровными кольцами.

Вот она натянулась.

— Вира помалу! — сказал капитан.

Это значило: «Тяни наверх».

И мотор потянул.

Шхуна накренилась. Шпиль, повизгивая, сделал три оборота и остановился.

«Ну и камень!» — подумал было я.

И тут что-то случилось. Шхуна качнулась и выпрямилась. Цепь глухо стукнула о борт. Шпиль легко завращался.

— Оборвало! — с досадой промолвил капитан.

Со дна поднялись облака рыжей мути и пузырей.

Вместе с пузырями всплыли головы Марлена и Димы.

Руками они что-то поддерживали в воде.

— Идёт! Идёт! — закричала Кая.

Из воды медленно вылез обломок скалы. Одна грань его была чистая и блестящая.

— Раскололся! — довольно пробормотал капитан. — Камень сломали! А?

Камень со скрежетом перетащили через борт и бережно положили на палубу.

Марлен, Дима, мы все сгрудились возле него.

Кая присела на корточки и начала бережно мыть камень.

Веня покорно таскал для неё воду.

— Вот… — неожиданно сказал Дима. — Смотрите!

И он показал пальцем на еле заметные неровности на камне.

Только когда Кая отмыла весь камень, мы увидели: на камне действительно были отпечатки чьих-то больших ЗУБОВ.

И вот тогда на палубе появился моторист.

До этого я часто думал: какой он?

Наверное, весь чёрный, заросший волосами, с большим носом и могучей грудью.

Как дух из подземной кузницы.

И вот наконец он.

Он вылез из машинного люка. Медленно и торжественно.

Человек как человек… Худенький, с птичьим носиком, тонкими руками и… лысый.

Ни единой волосинки на голове.

— А-а! — сказал он, наклонившись над камнем.

И всё.

Это всё, что он сказал за время нашего путешествия. Сказав это, он подмигнул Кае и снова полез в свою машину.

Итак, мы достали камень. Пусть не целый, а только кусок.

Кусок с отпечатками чьих-то зубов.

Неведомый зверь миллионы лет назад в предсмертной судороге сомкнул свои челюсти. Камень сохранил их след.

И вот теперь этот след у нас.

Скоро сюда придёт баржа с краном и поднимет все камни.

Камни будут стоять за стёклами в залах музеев, и тысячи людей, удивляясь, будут подходить к ним…

МЫ нашли эти камни!

…Сегодня вечером мы уйдём из Голубой бухты.

Остаток дня мы решили охотиться.

Охота на рыб с аквалангом — не охота, а избиение. Всё равно что охота на зверей из автомашины или с вертолёта.

Настоящие охотники на земле вымерли. Они остались только в воде. Это мы — пловцы без аквалангов, но в масках и с копьями.

У нас было два копья и Марленово ружьё.

Бросили жребий.

Одно копьё досталось Диме, второе — Вене.

— Не плачь, — сказал мне Марлен. — Поплывёшь со мной.

Он плюхнулся в воду и поплыл, держа перед лицом свою машину, заряженную гарпуном.

Я плыл сзади. У меня в руках была сетка для добычи.

ОХ И НАБЬЕМ ЖЕ МЫ РЫБЫ!

Но скоро я понял: ЭТО ружьё не для ЭТОЙ бухты.

Для марленовского гарпуна вся здешняя рыба — мелочь.

Мы плавали битый час.

Мне надоело.

Но Марлен не сдавался.

И нам повезло.

Я отстал от Марлена, а когда догнал, то увидел — Марлен нырнул.

В светло-голубой воде он казался розовым великаном. Он висел вниз головой и старательно в кого-то целился.

Я подплыл ближе.

Прямо под Марленом раскинулась на песке громадная рыбина. Чёрный ромб с тонким, как плеть, хвостом. Скат!

Он мне показался величиной со стол.

Ба, да ведь это то самое чёрное пятно, которое когда-то испугало меня!

Скат лежал на песке, широко раскинув плавники-крылья и едва шевеля хвостом.

Два отверстия на голове — брызгальца — закрывались и открывались. Скат дышал.

Время от времени он рылся мордой в песке. Вот кто мог откопать наш якорь!

Я заглянул Марлену в лицо.

Он смотрел на ската как зачарованный. Ружьё в его руках ходило вверх-вниз, вверх-вниз.

Сейчас он будет стрелять!

У ската на хвосте есть зазубренный костяной шип. Раненый скат может нанести этим шипом жестокий удар. Значит, Марлен будет бить наверняка.

Мне не хватило воздуху, и я на секунду всплыл.

Когда я вернулся под воду, скат медленно уплывал. За ним — Марлен.

Скат делал редкие взмахи крыльями и шёл как тень. Над самым дном.

Рыжие лохматые водоросли послушно склонялись перед ним.

Марлен с тяжёлым ружьём, нацеленным на ската, плыл позади.

Вот скат остановился.

Теперь или никогда!

Марлен направил стальное остриё гарпуна на голову ската и вдруг, что-то решив, махнул рукой.