Жюль Верн - Путешествия и приключения капитана Гаттераса

– Что вы хотите сказать? – спросил Бэлл.

– То, что здесь мы тяжелее, чем в Ливерпуле.

– Как так тяжелее?

– Да. И не только мы, но и наши собаки, инструменты и ружья.

– Возможно ли это?

– Очень даже возможно, и по двум причинам: во-первых, мы находимся ближе к центру Земли, следовательно, и притяжение действует здесь с большей силой, а ведь тяжесть это и есть сила притяжения. Во-вторых, сила вращательного движения, отсутствующая у полюса, очень заметна у экватора, где все предметы стремятся удалиться от Земли и потому становятся легче.

– Как! – воскликнул Джонсон. – Неужели и впрямь в различных местах у нас разный вес?

– Ну да, Джонсон. По закону Ньютона, тела притягиваются с силой, прямо пропорциональной массам и обратно пропорциональной квадратам расстояния. Здесь во мне больше веса, потому что я ближе к центру притяжения, но на другой планете я буду легче или тяжелее в зависимости от массы планеты.

– Вот как! – сказал Бэлл. – Значит, на Луне…

– Мой вес, который в Ливерпуле составляет двести фунтов, на Луне будет равняться всего тридцати двум.

– А на Солнце?

– О, на Солнце я буду весить больше пяти тысяч фунтов!

– Бог ты мой! – воскликнул Бэлл. – В таком случае ваши ноги пришлось бы поднимать домкратом.

– Вероятно, – ответил доктор, улыбаясь при виде изумления Бэлла. – Но на полюсе мы даже не почувствуем разницы, и при одинаковом напряжении мускулов Бэлл будет прыгать здесь так же высоко, как и на набережной Ливерпуля.

– Пусть так. Ну, а на Солнце? – настаивал ошеломленный Бэлл.

– Друг мой, – отвечал доктор, – из всего сказанного можно сделать вывод, что нам и здесь хорошо, дальше незачем ходить.

– Вы только что сказали, – напомнил Алтамонт, – что нельзя отрицать возможности добраться до центра Земли! Неужели кто-нибудь думал о таком путешествии!

– Сейчас узнаете – и это будет все, что я хотел рассказать вам о полюсе. Ни одно место земного шара не вызывало столько гипотез и химер. Древние, имевшие лишь слабое представление об астрономии, помещали близ полюса сады Гесперид. В средние века думали, что Земля вращается вокруг гигантского стержня, концы которого выходят наружу у полюсов. Но когда увидели, что кометы свободно проносятся над полюсами, пришлось отказаться от такого рода поддержки. Позже французский астроном Бельи утверждал, что атланты – культурный народ, исчезнувший с лица Земли, о котором упоминает Платон, обитают у полюса. Наконец, уже в наши дни предполагали, что у полюсов имеется огромное отверстие, из которого излучается северное сияние и через которое можно проникнуть внутрь земного шара. Далее предполагали, что в полой сфере Земли находятся две планеты, Плутон и Прозерпина, и наполнена она светящимся воздухом, обязанным этим свойством сильному давлению, которое он испытывает под землей.

– И такие вещи говорили всерьез? – спросил Алтамонт.

– Не только говорили, но и писали научные статьи. Наш соотечественник, капитан Синнес, предлагал Хемфри Дэви, Гумбольдту и Араго предпринять путешествие к центру Земли. Однако ученые отказались.

– И хорошо сделали!

– Я тоже так думаю. Теперь видите, друзья мои, как разыгрывалась человеческая фантазия всякий раз, когда заходила речь о полюсе. Но пора вернуться к действительности, обратиться к фактам.

– Ладно, скоро сами увидим, что там такое, – сказал Джонсон, у которого в голове засела какая-то мысль.

– Давайте отложим экскурсию до завтра, – улыбаясь, сказал доктор, которого забавляла недоверчивость старого моряка, – и если на полюсе обнаружим отверстие, ведущее к центру Земли, то все вместе отправимся в путь.

После этой занимательной беседы все поудобнее улеглись под каменным навесом и вскоре заснули.

Все, за исключением Гаттераса. Но почему же этот необыкновенный человек не спал?

Разве он не достиг цели своей жизни? Не привел в исполнение своих заветных, отважных замыслов? Почему же не успокоилось его пылкое сердце?

Может быть, наступила реакция после пережитого подъема и его ослабевшие нервы нуждались в отдыхе? Было бы неудивительно, если бы Гаттерас испытывал смутное разочарование, какое нередко наступает вслед за удовлетворением страстного желания.

Но нет. Гаттерас казался более возбужденным, чем когда-либо. Однако не мысль о возвращении на родину тревожила его. Быть может, он хотел двинуться еще дальше? Неужели его честолюбие было безгранично? Уж не считал ли он мир слишком тесным, потому что ему, Гаттерасу, удалось обойти вокруг земного шара?

Как бы то ни было, он не мог уснуть, хотя первая ночь, которую они проводили у полюса, была ясна и спокойна.

Остров был совершенно необитаем. Ни одной птицы в раскаленной атмосфере, ни одного животного на покрытой пеплом почве, ни одной рыбы в кипящих волнах. Только вдали слышался глухой рев вулкана, вершина которого была окружена клубами багрового дыма.

Когда Алтамонт, Бэлл, Джонсон и доктор проснулись, Гаттераса уже не было возле них. Встревоженные, они вышли из пещеры и увидели стоявшего на скале капитана. Его взгляд был устремлен на вершину вулкана. Гаттерас держал в руке инструменты, очевидно, он только что окончил съемку горы.

Доктор направился к нему. Капитан был так поглощен своими мыслями, что пришлось несколько раз его окликнуть, пока он наконец отозвался.

– В путь! – сказал Клоубонни, пристально глядя на Гаттераса. – Обойдем вокруг острова. Это будет наша последняя экскурсия.

– Вы правы, последняя, – странным голосом сказал Гаттерас, казалось, он бредил наяву. – Но зато самая замечательная! – горячо прибавил он.

С этими словами он провел рукою по лбу, как бы стараясь успокоить внутреннюю бурю. В это время к капитану подошли Алтамонт, Бэлл и Джонсон. Гаттерас, казалось, очнулся от бреда.

– Друзья мои, – взволнованно заговорил он, – спасибо вам за ваше мужество, за вашу твердость, за те сверхчеловеческие усилия, благодаря которым нам удалось достигнуть этой земли!

– Капитан, – ответил Джонсон, – мы только повиновались, честь этого подвига всецело принадлежит вам.

– Нет! Нет! – пылко возразил Гаттерас. – Всем нам: и мне, и Алтамонту, и доктору, словом всем! О, дайте мне высказаться! Мне кажется, сердце у меня вот-вот разорвется от наплыва чувств – так велика моя радость и благодарность!

Гаттерас с жаром пожимал руки своим доблестным товарищам. Он метался в разные стороны и, видимо, не владел собой.

– Мы только исполнили свой долг, как настоящие англичане, – сказал Бэлл.