Дончо Папазов - Под парусом через океан

– Если ветер не ослабеет, то через 30 часов мы будем в Лас-Пальмасе. Здесь полно маяков – и на Лансароте, и на Фуэртевентуре. Никак не собьешься с курса.

Юлия устало кивает.

Все это действительно замечательно, но в такой шторм лучше держаться подальше от берегов; Боюсь, если что-нибудь случится с мачтой, течение может выбросить нас к подножию одного из этих прекрасных, как храмы, маяков.

Итак, вперед, к острову Гран-Канария, на котором находится Лас-Пальмас! И подальше от берегов.

Усталость навалилась с новой силой. Страшно хочется спать. Возбуждение нескольких последних часов, когда я бился над проблемой «Алегранца – Салвагем» сменилось апатией. Лучше бы мы не узнавали этих островов до самого Лас-Пальмаса.

Восьмой день длится этот проклятый шторм. Восьмой день нечеловеческого напряжения. Мы уже не чувствуем никакого страха перед стихией и лениво провожаем взглядом очередную водяную гору, надвигающуюся на шлюпку.

За шесть часов сна я готов отдать половину нашего снаряжения. Говорят, что, перетрудившись, трудно заснуть, но я что-то сомневаюсь в этом.

Улыбаюсь жене – мы все-таки выдержим. И будем спать беспробудным сном целые сутки!

Какое облегчение! Мы увидели Канарские острова.

Мы столько времени не спали, что я потеряла чувство реальности. Голова моя как в тумане, я тут же забываю все, что с нами случилось час назад. За все эти дни (сколько их?) помню только, что мы хотели спать, убирали и поднимали паруса, привязывались тросами, черпали ведрами воду. И все время следили за волнами.

Этот компресс, который я не снимала уже несколько дней, все время меняет свое состояние: мокрый, полувлажный, почти сухой, мокрый…

Этой ночью мы решили хотя бы немного поспать и меняться на вахте каждые два часа. После стольких дней борьбы с океаном мы научились вовремя изменять курс и подставлять набегающей волне корму. Нас стало меньше заливать, и появилась возможность иногда передохнуть на несколько минут. Но, для того чтобы уходить от волн в течение двух часов, надо быть поистине виртуозным штурманом.

И все-таки мы решили попробовать. Дончо уговаривал меня идти в рубку, но я настояла на том, чтобы бросить жребий. Первым выпало спать Дончо, и он, недовольно бурча, растянулся на матрасе.

Я дала себе слово поднять его только в самом крайнем случае. Не знаю, что я имела в виду под «самым крайним случаем», но мое решение было твердым.

Первые полчаса мне удавалось более или менее благополучно увертываться от волн, но потом вода в шлюпке быстро начала прибывать. Внезапно я почувствовала резкое головокружение. Одновременно с этим к однообразному грохоту океана стали примешиваться какие-то звуки; я с удивлением разобрала медный голос трубы. Затем добавились еще инструменты. Звучала искаженная «Литургическая симфония» Онегера. Но почему здесь? В это время блеснул маяк острова Фуэртевентура – я знала, что это должен был быть именно он.

На всякий случай я достала из ящика карту и фонарик. Продолжая сжимать одной рукой румпель, я развернула на коленях карту. Так: свет белый, мелькающий, интервал четыре секунды. Я засекла время на секундомере… Он! Фуэртевентура.

На минуту я совсем забыла про волны. Зато они не забыли про «Джу». В следующее мгновение волна накрыла меня и чуть было не вырвала из руки карту.

Когда я опомнилась, Дончо выбирался из рубки. Вода лила с него ручьем.

– Теперь иди спать ты, – мрачно сказал он.

Я хотела рассказать ему про «Литургическую симфонию», но почему-то раздумала…

Мы примерно в сорока пяти милях от Гран-Канарии.

Впервые за восемь дней я проспал целый час подряд. Даже этого было достаточно, чтобы почувствовать себя увереннее. Меня уже не качает, и даже в желудке не так крутит, как прежде.

Жажду окончания шторма, чтобы войти в нормальный ритм: вахта, сон, обед, вахта… Чтобы насладиться наконец путешествием!

Мне кажется, что волнение спало, хотя ветер дует с той же силой. Возможно, это влияние островов.

Теперь можно подвести предварительные итоги. За эти дни я ослабел гораздо сильнее, чем мог предполагать. Да еще нелепая морская болезнь! В Черном море я был в лучшей форме. Правда, тогда не было такого долгого шторма. Не представляю, что с нами будет, если по пути на Кубу этот ад продлится недели три.

Юлия невероятно вынослива. До сих пор не слышал от нее ни слова жалобы. Охает только из-за синяков и чирьев. Заявляет, что в таком виде ни за что не покажется на пляже в Лас-Пальмасе.

Какой-то корабль идет точно на нас.

Советский!

Сбавляют ход и машут нам. Это первый, кот рый останавливается. А до него мы видели сотни кораблей.

Проходит совсем близко. Кричу в мегафон:

– Здравствуйте! Все в порядке. Мы болгарская экспедиция «Планктон III». Передайте в Варну, радио LZW, что у нас все в норме.

Хочу сказать еще что-нибудь, но мы уже расходимся. Уверен, что сообщение будет передано. Мне кажется, что они знали о нас, так как не задали никаких вопросов: О нашем эксперименте предупреждены все суда и 30 международных организаций. Тем не менее до сих пор за три экспедиции устанавливаем контакт только с советскими кораблями. Не случайно русские моряки известны как самые отзывчивые в мире. Они всегда предлагают нам помощь. К счастью, до сих пор мы не нуждались в ней. В суматохе я забываю спросить о наших точных координатах и попросить сообщить в Лас-Пальмас о прибытии «Джу». Снова мы явимся без предупреждения. Ко всему прочему, мы прибываем на неделю раньше, чем планировалось.

Подняли грот и стаксель на гике. Идем на полной скорости. Стаксель с гиком использую впервые – хочется поскорее добраться до берега, и я иду на риск. Волны бьют со всех сторон. Наверное, мне показалось, что волнение стихает. Продолжаем вычерпывать воду. Между прочим, днем нас захлестывает гораздо меньше. Видимо, в темноте мы не всегда выбираем наилучший угол между кормой и направлением волны.

Есть по-прежнему не хочется. Просто смешно, что за одиннадцать дней я ни разу не почувствовал голода, хотя не брал в рот ничего, кроме сухарей. Я, должно быть, здорово похудел. Юлия хоть немного подкреплялась консервами и сухофруктами. Но и у нее щеки ввалились и обострились скулы.

Сеть для планктона мы еще не забрасывали. При такой скорости это исключено. Для того чтобы спокойно «рыбачить», надо убрать грот и идти на одном стакселе. Я, признаться, не очень-то и переживаю из-за планктона. Если судить по вкусу океанской рыбы, которую продают в наших магазинах, то здешний планктон будет хуже черноморского. Во всяком случае, рыба не идет с черноморской ни в какое сравнение. Наша рыба не имеет себе равных…