Р. Дондерфилд - Приключения Бена Ганна

До вечера было еще далеко, а мне вовсе не хотелось торчать в пещере и предаваться унылым размышлениям, поэтому я выбрал дальний путь, вдоль плеча Буксирной Головы и крутых утесов Бизань-мачты. Эта часть острова всегда меня привлекала. Я любил слушать волны, а здесь, у подножья обрыва, непрестанно ревел прибой, и в реве и вздохах могучих валов мне чудились величавые звуки органа и церковного хора…

Вечером я вернулся в пещеру совсем усталый, зато на душе у меня было легко. Поужинав, я сразу лег и впервые за много лет увидел во сне мать.

Рано утором я проснулся в отличном настроении и, как обычно, собрался пойти искупаться в заливе. Однако, выйдя из пещеры, я замер на месте, будто меня поразило громом. Вдоль берега, что называется, у самых моих дверей, прямо к Южной бухте медленно шла незнакомая шхуна. Она была так близко, что я отчетливо различал сновавших на палубе людей.

Я до того опешил и растерялся, что продолжал стоять на виду — рот разинут, колени дрожат… Попытался крикнуть — не смог, язык словно прилип к гортани. Тем временем «Испаньола» скрылась за мысом, а затем над Островом Скелета взмыли тучи птиц, и скрип талей дал мне понять, что вы уже спускаете шлюпки, чтобы верповаться через пролив.

До сих пор не возьму в толк, как это вы меня сразу не заметили.

Я стоял как столб у входа пещеры, а ее с моря было видно очень хорошо; кстати, я потому в ней и поселился. Должно быть, вам было просто не до того: сторонники капитана лихорадочно соображали, как удержать корабль в своих руках, а мятежники помышляли только о несметном богатстве, ожидающем на берегу. Так или иначе, меня не увидели, и, опомнившись, я нырнул обратно в пещеру, чтобы обмозговать, как быть дальше. Ведь я вас принял за пиратов, Джим…

Поразмыслив, я успокоился, а вместе со спокойствием ко мне вернулось и мужество. Как-никак, золото спрятано надежно, и замуровать его недолго. Я знал, что никто из вас еще не высадился на берег и вряд ли высадится до вечера — отлив не позволит. Поэтому я решил, прежде чем замуровывать клад, получше все разведать.

Вдруг вы зашли в Южную бухту всего-навсего пресной воды набрать?

Захватив мушкет, пули и порох, я выскользнул из пещеры и осторожно, стараясь не выдать себя, двинулся вперед. Охота на коз научила меня подкрадываться незаметно, в этом я теперь хоть с кем мог потягаться. Вдоль восточного берега я пробрался к зарослям между блокгаузом и Южной бухтой. Здесь, почти у самой воды, росла высоченная сосна; я вскарабкался на нее и с макушки увидел вдали шхуну.

Все утро я просидел на дереве и слез, только когда от шхуны отделились две шлюпки. Мне захотелось подобраться поближе к месту высадки. Я не сомневался, что густые заросли надежно скроют меня от глаз моряков.

Первое, что я увидел, — как вы выскочили из передней шлюпки и стремглав бросились в чащу. Я приписал это мальчишескому возбуждению и сразу же о вас забыл, потому что, когда на берег высыпали остальные, испытал новое потрясение: среди моряков был Джоб Андерсон, я тотчас узнал его.

Не дожидаясь, когда подойдет вторая шлюпка, я на всех четырех пустился наутек. Если бы не моя поспешность, я тогда же увидел бы Сильвера; впрочем, уже через час мы с вами встретились около насыпи, и вы помогли мне разобраться, что к чему.

Я смекнул, что отряд, скорее всего, пойдет по речке: это был наиболее легкий путь в глубь острова. А заросли по берегам позволяли мне следить за отрядом, оставаясь незамеченным.

Сильвер, как вы знаете, отправился вверх по склону, прихватив с собой беднягу Тома, большинство же зашагало прямо по руслу реки, и я неотступно следовал за ними, прячась в кустах. Вскоре я опознал еще одного старого приятеля, плотника Моргана — того самого, которого мы подняли на борт «Моржа» вместе с Сильвером, после чего начались все наши злоключения.

Меня удивило, что Морган еще жив: ведь он был уже пожилой человек, когда мы встретились впервые. Кстати, я не сказал бы, что он с той поры сильно изменился. Джордж Мерри — тоже мой старый приятель — в этот день оставался на шхуне. Он был в числе пятерки, открывшей огонь по ялику, на котором люди капитана гребли к блокгаузу.

На небольшой поляне, где русло реки расширялось, отряд — их было девять человек — остановился. Андерсон, видно, был за старшего, он первым подал голос:

— Ну что ж, братцы, здесь и передохнем, самое время выяснить, кто за кого!

Большинство отозвалось одобрительными возгласами, только один матрос

— Алан, который плелся сзади, был явно чем-то озабочен.

— Вот что, Джоб, — сказал он, стоя подле могучего дуба, купавшего свои корни в потоке, — не пора ли тебе открыть карты и перестать играть втемную? Что значит все это перешептывание и шушуканье? Ты что же, надумал бросить корабль? Увести на берег всю команду в таком пустынном месте только потому, что капитан Смоллетт не дает спуску лентяям? Я хочу знать правду, Джоб, тотчас выкладывай, без этого я и шагу дальше не сделаю!

Андерсон с усмешкой поглядел на него, щуря глаза от солнца.

— Алан, — ответил он, — ты хотел слышать правду, так вот она! Мы пришли сюда за сокровищем и не уйдем, пока не добудем его, и Джон тебе об этом уже толковал, если я не ошибаюсь!

— Верно, — отозвался Алан, — это ведомо всем и каждому на борту. Ведомо с той минуты, как мы вышли из Бристоля, но я одного не возьму в толк: неужто ссора с капитаном увеличит нашу долю? Вот что я хочу знать!

Морган громко расхохотался.

— Послушай, ты, пустая голова! — воскликнул он. — Сокровище будет все наше, наше — все, до последнего гроша! Пусть этот надутый сквайр не думает, что может заткнуть нам глотки какими-то двумястами монетами! Только не мне и не Джону, если я его верно знаю!

Видно, бедняга Алан лишь теперь стал догадываться, с кем жил в одном кубрике. На простоватом лице его отразились ужас и недоумение.

— Вы что же, хотите их прикончить? — вымолвил он. — Прикончить и все деньги загрести?

— Вот именно, — ответил Андерсон. — Ты попал в самую точку, Алан, а теперь выбирай, да поживее, с кем ты — с нами или с капитаном?

Алан постоял, переводя взгляд с одного на другого, и вдруг сорвался с места, намереваясь бежать назад к шлюпкам. Но Морган наверняка ждал этого и с громким криком подставил Алану ногу, так что тот кубарем покатился в кусты. Тут же Джоб бросился на беднягу, и в лесу прозвучал предсмертный вопль, который вы, находясь выше по реке, так отчетливо услышали.

Андерсон поднялся и вытер кинжал; Алан лежал недвижим, пораженный в самое сердце. А я со всей быстротой, на какую был способен, стараясь не шуметь, пополз прочь, чтобы вернуться в пещеру и замуровать сокровище. У меня больше не осталось никаких сомнений насчет происходящего на «Испаньоле».

Не прошло и десяти минут, Джим, как вы снова попались мне на глаза, и должен сознаться, я поначалу был в замешательстве, так как не мог решить, кто передо мной — разведчик пиратов или беглец, которому грозит та же участь, что и бедняге, павшему от руки Андерсона. К тому же вы, сами того не зная, шли прямо к моей пещере, и как-то надо было вам помешать.

Из укрытия я тщательно рассмотрел вас и решил, что вы бежали от пиратов, а значит, можете оказаться моим союзником. Тогда я выступил вперед и окликнул вас. И до чего же вы были ошарашены, Джим, не в обиду вам будь сказано: лицо испуганное, руки дрожат… Да, в тот момент пистолет ваш был не опаснее деревянной сабли.

К счастью для всех нас, вы предпочли рассказать мне всю историю. И я тут же, не сходя с места, решил, что отдам большую часть сокровища в обмен на возможность вернуться домой и начать новую жизнь.

Но сперва нам предстояла нешуточная схватка, это стало мне ясно, как только вы назвали имя главаря шайки. С великим облегчением услышал я, что карта у сквайра. Ведь ради нее Сильвер будет ходить за вами как привязанный, не подозревая, что карте теперь грош цена.

Когда над блокгаузом взвился «Юнион Джек», я сразу воспрянул духом: значит, ваши натянули нос Долговязому Джону и он вряд ли сунется в этот угол острова. Затем пираты открыли огонь, и мы с вами разбежались в разные стороны. Я выбрал удобное место для наблюдения, в кустарнике выше белой скалы, под которой была спрятана моя лодка.

Дальше, Джим, вам вроде бы все известно, однако есть кое-какие вопросы, которые вы, наверное, хотели бы выяснить. Постараюсь в этом помочь…

Я смекнул, что мне пока лучше всего держаться в укрытии, помогать вам исподтишка. Прикинул силы обеих сторон. Вы мне сказали — их девятнадцать против шести, не считая вас самих, Джим. Но Эйб Грей перешел на сторону капитана, а двое были убиты; выходило уже не девятнадцать, а шестнадцать. Еще одного пирата убили вечером около блокгауза; итого оставалось пятнадцать бунтовщиков — девять на берегу и шесть на «Испаньоле».

Правда, один из оставшихся на борту, как вы помните, был смертельно ранен выстрелом сквайра Трелони, но тогда ни вы, ни я этого не знали; вот и получилось у меня пятнадцать против шестерых плюс один мальчик.