Г. Шиенок - Допрос Колчака

Как раз в это время Керенский уехал, и потому окончательного согласия со стороны правительства на американскую командировку нельзя было получить. Наконец, ответ получился в положительном смысле, вскоре после приезда Керенского с юго-западного фронта, после наступления 18-го июня. Насколько я знаю, этот вопрос обсуждался тогда в совете министров, и совет министров без всяких возражений согласился на командирование меня в Америку. В это время приехал и Зарудный с комиссией. Зарудный заявил мне: «Совершенно ясно, что все это работа немецкой агентуры. Сколько мы ни расследовали этот вопрос, было ясно, что против вас команда решительно ничего не имеет. Поэтому вы должны принести жертву и снова вернуться на флот, так как большинство лучших элементов желает вашего возвращения». Я сказал, что считаю себя настолько сильно оскорбленным, что командовать там считаю ниже своего достоинства и поэтому к командованию Черноморским флотом ни при каких обстоятельствах не вернусь.

Алексеевский. Не было ли у вас мысли, что уход крупных представителей командного состава с ответственных постов, например, ваш уход с поста командующего Черноморским флотом, является саботажем той военной силы, распоряжение которой переходило в другие руки. Не было ли у вас мысли, что вашим уходом вы ослабляете ту оставшуюся военную силу государства в виде Черноморского флота, которая была под вашим руководством?

Колчак. Нет, этой мысли у меня не являлось. Я считал, что поступаю так, как мне подсказывала моя совесть и долг. Я не мог оставаться во флоте, так как меня удалили.

Алексеевский. Вы оставили командование без приказа.

Колчак. Но я был поставлен в такое положение, что не мог больше командовать. Я сделал то, что я должен был сделать, и считал, что иначе поступить не могу. Что же мне оставалось еще делать, — итти на дальнейший позор, на то, чтобы мои приказания не выполнялись? Я оставался на своем посту, пока меня не убрали. Когда меня заставили уйти, правительство на это никак не реагировало. Я сидел в Петрограде 1–1,5 месяца, и правительство не делало мне никаких предложений; по-видимому, оно само считало это невозможным.

Алексеевский. Если бы правительство дало приказ о вашем возвращении, вы вернулись бы?

Колчак. Несомненно… Если бы правительство дало такой приказ, то я бы вернулся, — я всегда был лоялен правительству. Несомненно, что если бы правительством было мне дано такое приказание, то не выполнить его я не мог бы; но в том-то и дело, что мне только один Зарудный говорил: «Вы должны принести эту жертву и вернуться в Черноморский флот». Я ему на это ответил, что сам я этого вопроса не подниму, и сам ни при каких условиях обратно туда не вернусь. Сам я проситься туда не стал бы, но приказание, если бы таковое мне было дано, исполнил бы, так как иначе я должен был бы не признавать правительства. Раз я подчинялся ему и был лоялен до последнего дня, то выполнил бы все его приказания.

Что касается моего отправления в Америку, то оно находилось в тесной связи с согласием английского правительства дать мне возможность проехать через Англию, так как в это время англичане установили на пограничных пунктах свой контроль, — англичане контролировали выезд из России тех лиц, которые проезжали через эти пункты. Поэтому я вошел в сношения с английской миссией, сказал им откровенно о цели моей поездки, причем они мне сказали, что было бы лучше, если бы я выехал из России под чужой фамилией, ввиду того, что немцы следят за мной, и если им сделается известным мой выезд, то они примут меры. Действительно, один из пароходов, который шел из Христиании в Англию (миссия сама была виновата, так как кричала и шумела об этом), в Немецком море был остановлен подводной лодкой в сопровождении миноносца, причем немцы вызвали прямо по списку лиц, которые ехали с этим пароходом и были нужны им, забрали их и отпустили пароход дальше. Англичане по секрету сообщили мне, что дадут знать, когда мне следует выехать, чтобы не задерживаться в Норвегии, так как между Бергеном и (пропущено слово) пароходы ходили довольно нерегулярно, — иногда через неделю, иногда дней через 10,— и поэтому никто не знал, когда пароход может пойти.

После двадцатых чисел июля я уехал из Петрограда.

Известный путешественник, руководитель русской полярной экспедиции, организованной в 1900–1902 гг.

Волосович — геолог, впоследствии принимавший видное участие в изучении Якутского края и Северного океана.

П. В. Оленин — политический ссыльный в Якутске. Занимался изучением Якутского края, участвуя во многих экспедициях и командировках от Академии наук.

Так в те годы назывался военный атташе.

Во время Февральской революции был командующим Балтийским флотом. Убит восставшими матросами 4 марта.

Морской офицер, участник экспедиции в полярные страны.

Штранд — морской берег.

Генерал Верховский при Керенском был назначен сначала командующим Московским военным округом, а позднее военным министром.

Эти эскадры во время японской войны были направлены в Тихий океан и погибли под Цусимой.

При Керенском он также был начальником штаба верховного главнокомандующего.

Постановление собрания солдатских представителей о правовом положении солдат армии, которое было напечатано в «Известиях Петроградского Совета», № 3.

Очевидно, имеется в виду приказ № 2 от 5 марта 1917 г., как разъяснение и дополнение к приказу № 1.

После февральском революции был председателем совета министров и министром внутренних дел, с мая 1917 г. был премьер-министром.

В действительности вооруженная демонстрация против временного правительства была 20 апреля. Воинские части требовали отставки Милюкова и заключения мира без аннексий и контрибуций.