Станислав Гагарин - Дело о Бермудском треугольнике

Земля постепенно пустела. Она превратилась в заповедник, который посещали ваши далекие потомки, когда их вдруг охватывала тоска по родной планете, хотя Земля и перестала быть для них домом. Они появлялись здесь для утоления чувства Родины, оно не могло исчезнуть у них, постигших Вселенную, и именно потому Дети, так мы, старейшие разумные обитатели Земли, называем их, продолжали по сути своей оставаться людьми.

Вы оказались в зоне гигантского природного заповедника, который занимает экваториальный пояс Земли. В умеренных широтах сохранились бывшие поселения ваших потомков, города прошлого, для вас — далекого будущего, они превращены в музеи. Сохранились и места для проведения общих праздников, гимнастических состязаний… Правда, в последнее время люди нового витка развития цивилизации, бывшие земляне одержимы идеей проникновения в другую Вселенную и давно не посещали родную планету…

В прежние времена на Земле была сооружена установка для перемещения физических тел во времени и пространстве. Но Дети уже давно перестали пользоваться ею, освоив более надежный и эффективный способ. Но как я уже сказал, в последнее время их умы были заняты новой проблемой. На Земле продолжаем оставаться мы, дельфины… У нас иное восприятие Бытия, нежели у людей. Жаждой проникновения мы не обладаем, наш мир хорош уже тем, что он существует для нас, и мы гармонично слиты с ним в единое целое.

И вот мы стали обнаруживать на планете людей из другого времени. Это смутило нас. Людей становилось все больше, стало ясно, что установка искажает структуру времени, выхватывая из прошлого материальные объекты. Дельфины ответственны за сохранение биологического равновесия на планете, и с этой целью мы успешно справляемся. У нас есть помощники среди животных, пусть и не обладающих развитым разумом, но достаточно понятливых, чтобы выполнять наши отдельные поручения.

Но справиться с разладившейся установкой времени мы были не в состоянии. Продолжая оказывать заброшенным из прошлого людям посильную помощь, мы связались с Детьми и попросили кого-нибудь прибыть сюда.

Их представители уже находятся здесь некоторое время. Установка отлажена, и все вы вернетесь к близким. Для этого вам необходимо будет выйти на своих судах в район островов, называемых вами Бермудскими. Точные координаты я сообщу вам позднее.

Предвижу вопрос о возможности вашего контакта с Детьми. Они пожелали общаться через меня, Фитауэра. Дети уклоняются от встречи с вами. Они не объяснили мне мотивы своего нежелания. Дети надеются, что вы догадаетесь об этом сами…

— Нет, — сказал Питер Сухорук, — это не для меня… Пусть они оставят нас в покое. Посудите сами, друзья. Куда вернутся эти женщины со своими ребятишками? В разоренную разбойниками-конкистадорами деревню? Там их немедленно схватят и продадут в рабство, а дети погибнут… Взять их с собою в свое время? Это даже не подлежит обсуждению.

— О да, — вздохнул дон Кристобаль, — их будущей судьбе трудно завидовать…

— Или мне отправиться к своим миллионам, в Штаты, а их оставить здесь? — продолжал Сухорук-Драйхэнд. — Тоже немыслимо. Ведь я бежал от долларов… По собственной воле я к ним не вернусь. Да и как оставлю этих женщин и детей, их, привыкших во всем полагаться на меня, единственного взрослого мужчину в этом мире? Нет, пусть будет так, как было все семь лет. Думаю, что эти не желающие встретиться с нами Дети поймут меня. И уж во всяком случае не дадут в обиду в безлюдном раю, именуемом Землею. Мы остаемся!

— Понимаю вас, Питер, — сказал Юрий Алексеевич, — в таком положении, как ваше, иное решение исключено.

— Мне бы тоже не хотелось уходить отсюда, — задумчиво проговорил Роберт Нимейер. — Но ваши слова, мистер Леденев, об ответственности человека за все три качества времени заставляют меня вернуться… Намерение остаться здесь походило бы на дезертирство.

— Верно, командир! — воскликнул Джон Полански. — Не по себе нам будет, если добрую жизнь для наших внуков устроит чужой дядя. Мы вернемся, найдем себе девушек по сердцу, нарожаем кучу ребятишек… И кто знает: может быть, именно мой потомок придумает эту хитрую машину, которая шутя гоняет нас по иным временам и пространствам. Ты подпишешься под этой программой, Эб, дружище?

— Конечно, Джонни, — кивнул, смутившись, Абрахам Трумэн, он украдкой взглянул в сторону Нины Власовой и грустно улыбнулся.

«А впереди у них годы холодной войны, Корея и Вьетнам, — подумал Юрий Алексеевич. — Какую судьбу для себя выберут эти славные парни?»

— Если мне повезет, я продам «Святого Патрика», — сказал дон Кристобаль. — Наверно, я имею на него право, как на морской трофей. Вернусь в Кастилию, на вырученные деньги накуплю книг и вернусь к постижению истин, которые искали до меня и Аристотель, и Авэрроэс, и Бекон Беруламский… И все случившееся со мною я вынужден буду прятать под шелухой якобы глубокомысленных рассуждений, заворачивать ясные и прямые положения в гнилые листья схоластики и богословия. Иначе никак нельзя. Гореть на костре — удовольствие небольшое… Поверьте мне на слово, сеньоры.

— Верим, дон Кристобаль, — проговорил Виктор Васильевич. — Ну, а с нами, Юрий Алексеевич, вопрос ясен. Нину ждут больные в Гаване, меня — проекты электрификации кубинских сельских поселков. Ваша командировка тоже несколько подзатянулась…

— Это точно, — отозвался Леденев и повернулся к Аритомо Ямада. — Что вы решили, профессор?

— Мы консультировались с Фитауэром… Он сказал, что нам нет необходимости снова пересекать Тихий океан, чтоб оказаться в Море Дьявола. Установка времени работает синхронно в районе Бермудского треугольника и там, откуда нас занесло в будущее. Мы отплываем вместе с вами. А в момент «Икс» окажемся в своем времени и на другой стороне планеты.

— Ну и дела! — восхищенно закрутил головой Джон Полански. — Надо же додуматься до таких штук… Мне бы очень хотелось пожать руки этим головастым парням.

— К сожалению, они не хотят встречаться с нами, — заметил Роберт Нимейер. — У меня нашлись бы для них вопросы…

— Наверно, так надо, — сказал Аритомо Ямада. — Мы настолько отстали от них, что, может быть, просто не в состоянии понять их намерений.

— Утешимся тем, что видели Землю далекого завтра, — вступил в разговор молчавший до того Хуан Мигуэл. — И еще тем, что нас возвращают домой. Могло оказаться по-иному. Увлеченные броском за пределы Вселенной эти могущественные Дети, точнее было бы назвать их богами, попросту позабыли бы и о Земле, им вовсе не нужной, и об испортившихся установках времени, брошенных ими за ненадобностью, и о жалких своих предках, мыкающихся на ставшей чужой им планете. Так-то вот…