Коллектив авторов - Сборник Поход «Челюскина»

В это же время и позже — в XVII и XVIII веках — русские колонизаторы продвинулись на север к пушным богатствам Мангазеи (область нижней Оби и Ямала) и других северных окраин. Редкое население северных народностей отодвигалось в более глухие места и облагалось «ясаком» — тяжелым грабительским налогом, взимавшимся пушниной. В царствование Алексея Михайловича пушная монополия была серьезной статьей государственных доходов. Но пушные богатства редели. В поисках новых племен, которые еще можно было бы «объясачить», смельчаки продвигались дальше на восток; казак Дежнев дошел до Берингова пролива, до мыса, названного его именем, не осознав впрочем, что им открыт пролив, отделяющий Азию от Америки.

Неудачи попыток овладеть северо-восточным проходом охладили стремления голландцев и англичан, тем более что англичане нашли более выгодный путь к Индии, разгромив и вытеснив испанцев.

Российская империя, став морской державой, в свою очередь занялась Ледовитым океаном. По почину Петра Великого, но уже при его преемницах работала «Великая северная экспедиция» в тридцатых и сороковых годах XVIII века. «Великая северная экспедиция» [13] состояла из многочисленных отрядов моряков и гидрографов, которые должны были нанести на карту побережье Ледовитого океана и устья сибирских рек, чтобы выяснить, где возможно плавание. С ничтожными техническими средствами на небольших неуклюжих судах штурманы и подшкиперы в сопровождении нескольких смельчаков-матросов по многу лет работали на северных окраинах. Они смело продвигались вперед, выходили, несмотря на лед, в море, гибли один за другим, но все же успели выяснить в основном северную границу материка. Именами этих людей теперь названы берег Харитона Лаптева, пролив Дмитрия Лаптева, мыс Челюскин. Этот мыс впервые в истории был достигнут Семеном Челюскиным в 1742 году.

Несколько ранее, в 1728 году, Беринг окончательно устанавливает значение пролива, названного его именем, а англичанин Джемс Кук, пройдя проливом на север, доходит до величественного мыса, который ему казался северной оконечностью материка Азии. Он назвал его мысом Северным, хотя он гораздо южнее мыса Челюскина, оставшегося Куку неизвестным.

XIX век в своей первой половине дал мало нового в изучении. Арктики. «Объясаченные» народности подвергались жестокому грабежу и вымирали. Восстания подавлялись с крайней жестокостью. Мореплавание на Севере не начиналось. Только во второй половине века окрепшая экономически сибирская буржуазия вновь поднимает вопрос о северо-восточном проходе и о морском сообщении с устьями сибирских рек, чтобы найти выход для хлеба, щетины, кож и т. д. Купец Сибиряков финансирует экспедицию шведа Норденшельда, который в 1878–1879 годах впервые в истории осуществляет северный поход от берегов Норвегии до Тихого океана. Однако этот путь казался слишком трудным и экономически невыгодным. Идея северовосточного прохода была снова надолго оставлена.

Этим временем началась серия новых научных экспедиций в Арктику. Многочисленные исследователи ставили своей целью достичь Северного полюса. Ни один из них полюса не достиг, но был сделан ряд серьезных открытий. Так например в 1872–1873 годах австрийская экспедиция Вайпрехта и Пайера открыла и частично обследовала группу островов, названную ими Землей Франца-Иосифа.

Наиболее серьезной по своему научному значению и по тщательности научных наблюдений была знаменитая экспедиция Нансена на «Фраме» в 1893 году. После Нансена путешественники ставили [14] себе не столько научные, сколько спортивно-рекордсменские задачи. В 1909 году американец Пири дошел наконец до полюса.

Уже в нашем столетии совершен ряд перелетов через полюс. Эти перелеты, доказав мощь современной техники, однако мало прибавили к научному познанию Арктики и к практическому использованию ее скрытых производительных сил.

Дореволюционная Россия принимала сравнительно слабое участие в экспедициях XX века. Смелые люди находились, но убожество снаряжения их экспедиций, равнодушие, а иногда и помехи со стороны правительства, общая обстановка гниющей царской империи обрекали их на гибель. Так погибли Русанов, Брусилов, Георгий Седов, пытавшиеся на небольших шхунах проникнуть на Север. Мощный ледокольный флот царского правительства не участвовал в экспедициях, он был занят только подвозкой военного снаряжения к Архангельскому порту во время империалистической войны.

Еще в семидесятых годах прошлого столетия Вайпрехт, руководитель указанной выше австрийской экспедиции, выдвинул правильное положение, что Арктика может быть исследована только планомерной работой. Он взывал к международному сотрудничеству, предлагал создавать полярные станции — обсерватории, предлагал хотя бы один раз в 50 лет устраивать «международный полярный год». Первый такой год — 1883 — дал ничтожные результаты, второй же — 1933 — показал, что СССР делает в Арктике гораздо больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые.

Советская работа в Арктике

Пользуясь лучшими достижениями международной науки, советские исследователи совершенно по-новому поставили задачу овладения Арктикой. Они ввели в действие мощные технические силы. А главное — советские исследователи работали не разрозненно, а по единому плану, составлявшему часть великого плана раскрытия всех производительных сил страны, строящей социализм.

Только при советской власти осуществилось указание Норденшельда и Нансена на возможность регулярных рейсов к устьям Оби и Енисея для вывоза сибирского леса и других товаров. Об этом мечтали еще в шестидесятые годы, но сделать в условиях царской России ничего не могли.

Вскоре после революции корабли потянулись через Карское море [15] к устьям сибирских рек. Так называемые карские экспедиции выросли до крупной операции, во время которой до сорока советских и иностранных судов проводится ледоколами к устьям Оби и Енисея. Эти операции выковали наши ледокольные кадры, создали для наших моряков большой опыт ледового плавания. Такую же роль сыграло зверобойное дело, развившееся также при советской власти. Наши ледокольные пароходы «Седов», «Сибиряков», «Малыгин» и «Русанов» ежегодно весной отправлялись на охоту за тюленями во льды горла Белого моря. Эта работа в условиях чрезвычайно подвижного льда требует исключительного искусства кораблевождения. Наши моряки освоили эту задачу полностью и дали государству не одну сотню тысяч тюленей — мощный вклад в нашу жировую промышленность.

В карских экспедициях и в зверобойном деле вскоре были применены самолеты. Полеты Чухновского, Бабушкина и других летчиков показали, насколько увеличивается успех операции при совместной работе ледоколов и самолетов. Последние осуществляют разведку льда и разведку лежбищ морского зверя.