Сергей Стеблиненко - Байки старого боцмана

Начальником каравана был Петюнин Иван Степанович, бывший дальневосточник. Его квартира в родной Находке была сдана государству, а квартира в Одессе, обещанная при переезде, строилась уже второй год. Жена и двое детей ютились в каюте на судне, и он имел возможность ежедневно выяснять в деталях мнение жены о нем, о его ненавистной работе и, конечно же, об этом проклятом судне, громыхающем днем и ночью…

Напряженным рабочий день был до тех пор, пока радист не зачитал радиограмму о выделении тов. Петюнину отдельной квартиры. В то время люди искренне радовались маленькой комнате, полученной в коммуналке, поэтому самостоятельная квартира со всеми удобствами выглядела настоящей сенсацией.

Столь грандиозное событие требовалось немедленно «обмыть». Неожиданно щедро выделенные женой виновника банкета средства были торжественно вручены второму помощнику капитана Протасову, который сразу направился на берег за горячительными напитками и холодными закусками. Следует заметить, что город-герой Севастополь являлся главной военной базой на Черном море, и Родина проявляла постоянную заботу о своих защитниках, реализуя продукты первой необходимости только в мелкой расфасовке. Военные моряки пили до тех пор, пока не видели дна бутылки. Теперь эта ответственная операция проходила с двукратным уменьшением принятого содержимого при резком ускорении возлияния. Протасов вернулся с мешком маленьких, но гордых «шкаликов», каждый из которых, при смешном содержимом в 250 грамм, мог придать потребителю вращательное движение до 40 оборотов.

Знакомство с содержимым мешка продолжалось около двух часов, и было прервано сообщением вахтенного матроса о прибытии начальника треста с сопровождающими его лицами. Пока катер с руководством пришвартовывался к судну, каюта с тесно сидящими собеседниками непроизвольно опустела. Николай Петрович бежал последним и был, настигнут вышестоящим начальством.

– Где Петюнин? – спросил управляющий.

Николай Петрович впервые с глазу на глаз общался с таким высокопоставленным лицом и так же впервые ему врал:

– На берегу, – при этом смело смотрел в руководящие глаза.

Глаза зло смотрели сквозь него, куда-то в светлое будущее и продолжали:

– Что тут у вас происходит?!! Покажите судно…

Николай Петрович понял, что единственный шанс выйти из воды пусть не сухим, но хотя бы слегка подмоченным у него есть – надо тянуть время. Более часа, подобно легендарному Сусанину, водил он ответственных товарищей по судну. Ни один механизм не остался обделенным его вниманием, и каждое пояснение пестрело характеристиками и цифрами. В машинном отделении были замечены ноги механика-наставника, присланного из Одессы для устранения аварии. Кроме ног, была обнаружена голова, умиротворенно прижатая к редуктору в божественной дремоте. Вспомогательный двигатель так умело заглушал храп, что со стороны всё выглядело нормальным рабочим моментом.

– Что он делает, – поинтересовался управляющий.

– Слушает работу редуктора, – вновь соврал Николай Петрович. Разобранный коленвал вот уже третий день лежал на палубе, окруженный ремонтной бригадой, но тормозить было нельзя. Если руководство решит механика-наставника позвать, то подняться по трапу тот сможет исключительно ползком.

Управляющий еще раз внимательно посмотрел вниз на присланного специалиста и с горечью в голосе констатировал:

– Единственный человек на судне, который занят делом… Когда появится Петюнин, пусть срочно найдет меня в гостинице…

На этой фразе руководство прервало визит и отбыло на катере в направлении города.

Через десять минут едва пришедший в себя Николай Петрович занялся поисками пропавших без вести товарищей.

Первым из закрытого снаружи на замок гальюна отозвался капитан Михелев. Вторым на дне ванны был обнаружен накрытый тулупами Петюнин. Места пребывания остальных участников застолья были не менее экзотичны. Механик-наставник, узнав о своем чудесном спасении, клялся в личной преданности и вечной дружбе, капитан распекал береговые службы, не предупредившие о визите… В общем, продолжения банкета требовали все.

На четвертый день, когда коленчатый вал занял свое место в исторической силовой машине, а квартира тов. Петюнина метр за метром была «обмыта» окончательно, Николая Петровича вызвали в Одессу.

Начальник управления флотом пояснил, что вызывают его в трест. Причина вызова неизвестна, поэтому по возвращении с ним будут разбираться самым серьезным образом.

Получив столь теплое наставление, Николай Петрович с тяжелым сердцем переступил порог кабинета управляющего. К его удивлению, глаза управляющего смотрели на него, а не сквозь него, как это было на судне. Беседа длилась несколько часов и была полностью посвящена проблемам флота, производства и судоремонта. К концу разговора, сидевший до сих пор молча и не участвующий в диалоге незнакомец представился начальником отдела кадров Главка. Только теперь Николай Петрович узнал, что трест предлагает назначить его на должность главного инженера управления. Николай Петрович, всем сердцем ненавидящий бумажную волокиту, наотрез отказался.

Прошло время. Дружными усилиями коллег по работе, товарищей по труду и родной парторганизации согласие из Николая Петровича с трудом было вытянуто. Отдельный кабинет, табличка на двери и право подписи на важных документах были получены взамен изученного досконально любимого дела. Совершился неравный обмен, о котором в глубине души Николаю Петровичу придется жалеть всю насыщенную, беспокойную, руководящую жизнь.

Тайна этого назначения раскрылась через несколько лет – в управлении флотом длительное время была свободной вакансия главного инженера. Начальник управления просил прислать специалиста из другого региона, утверждая, что коллектив вверенного ему учреждения такого перспективного специалиста в своих рядах ещё не вырастил. Вернувшись из Севастополя, управляющий трестом вызвал его и устроил формальный разнос:

– Да ты просто не знаешь, с кем работаешь! Если тот пацан способен объяснить мне как работает земкараван, будучи пьяным, то, что он может сделать трезвым?!!

В те годы суда обеспечивались продуктами серьезной торговой фирмой, воспоминания о которой до сих пор тревожат аппетиты наших водоплавающих сограждан. Продуктовые наборы «Торгмортранса» отличались свежестью, этикетками на иностранных языках и колоссальной недоступностью для простых смертных. Получить их можно было только в канун пролетарских праздников, среди которых, несмотря на буржуазное происхождение, затесался и Новый год. Его горячо любили и старались максимально расширить праздничное меню разносолами и деликатесами. Привычная баночная килька уступала место престижным сайре, шпротам, а кое-где печенью трески…