Джеймс Купер - Приключения Мильса Веллингфорда

В ложе оставалось два незанятых места. Вскоре дверь открылась; все встали, и в ложу вошел Андрей Дреуэтт под руку с пожилой дамой, наверное, с матерью. Он устроился так, что поместился около Люси, а майор занялся старушкой! Все это было в порядке вещей, но я невыносимо страдал.

Из пьесы я ровно ничего не слышал: все мои мысли сосредоточились на Люси. Но чем больше я думал, тем больше чувствовал, что мои шансы совсем упали.

Но вот трагедия кончена, занавес спущен; партер редеет, а я сижу, как пригвожденный, не будучи в силах двинуться с места, оторвать от нее своего восхищенного взора; я забыл всех и все, и вдруг услышал голос, заставивший меня вздрогнуть: то был голос Люси. Она протягивала мне руку.

Меня узнали и обрадовались, как старому другу.

— Мильс Веллингфорд! Вы приехали, а мы ничего не знали!

Очевидно, Руперт не сказал ни слова о моем возвращении и нашей встрече на улице. Ему стало неловко, и он постарался вывернуться.

— Как это я забыл сказать тебе, Люси, что встретил сегодня капитана Веллингфорда, когда шел за полковником и мисс Мертон!

— Я очень счастлив, — сказал я, — что нашел мисс Гардинг совершенно здоровой и что могу засвидетельствовать мое почтение своим бывшим пассажирам.

Поздоровавшись с ними, я раскланялся с Дреуэттом, который очень вежливо уступил мне свое место.

— Мерси, мистер Дреуэтт, — сказала Люси, — ведь мы с мистером Веллингфордом старые друзья; и мне многое надо рассказать ему. Идите же сюда, Мильс, и начинайте вашу историю.

Как только стали собираться уходить из театра, Руперт в беспокойстве отвел меня в сторону и шепнул на ухо:

— Мильс, все, что я вам говорил, должно остаться между нами; это семейная тайна.

— Не беспокойтесь.

Майор проводил миссис Дреуэтт до ее экипажа, куда она села вместе с сыном. Это обстоятельство давало мне возможность провести с Люси несколько счастливых минут. Она заговорила со мной о Грации, сказав, что с ней видится очень редко, чего прежде никогда не бывало, что напрасно она умоляла Грацию поселиться вместе с нею, а самой ей некогда ездить в Клаубонни.

— Вы зайдете ко мне завтра утром?

— Нет, не могу. Я уезжаю завтра в Клаубонни при начале отлива, в четыре часа утра. Спать буду в шлюпке.

Я пришел к «Веллингфорду» около одиннадцати часов и нашел там Неба, ожидающего меня с багажом. Я не мог дождаться завтрашнего дня и велел немедленно распустить паруса. В Клаубонни мы прибыли в восемь часов утра.

Лишь только я вышел на берег, мне встретился мистер Гардинг. Как всегда, старик несказанно обрадовался мне.

— С благополучным приездом, дорогое мое дитя! — воскликнул он, увидев меня издалека. — А, Мильс, когда же наступит конец вашему честолюбию? Довольно вам гоняться за деньгами; разве в них счастье?

— Что бы там ни было, дорогой мой, — ответил я, — но я скорблю о потере вашей уважаемой родственницы; позвольте поздравить вас, что состояние ваших предков перешло в ваши руки.

— Все принадлежит не мне, а Люси. Я могу сказать вам правду, хотя Руперт скрывает ее от всех. Я назначен душеприказчиком, и мне приходится теперь делать столько расчетов, вычислений, выдавать расписок, что я не знаю, выдержу ли долго.

— Ничего, дорогой мой, за вас я спокоен. Но что Грация, вы ничего мне не говорите о ней?

Мистер Гардинг вдруг переменился в лице.

— А, Грация! — ответил он нерешительно. — Она здесь, милое дитя, но ни ее прежней веселости, ни ее здоровья как не бывало. Я за нее вдвойне радуюсь вашему возвращению. Я серьезно опасаюсь за нее; надо непременно позвать доктора.

— Я боюсь, не опасна ли болезнь Грации?

— Будем надеяться, что нет, дитя мое. Она изменилась, это верно. Она избегает общества, и, несмотря на всю свою любовь к Люси, отказывается от ее приглашений погостить в Нью-Йорке, хотя отлично знает, что Люси не может ездить в Клаубонни.

Мне теперь стало все ясно.

— Грация ждет меня? — осмелился я, наконец, спросить, хотя голос мой сильно дрожал.

— Да, конечно, и очень обрадуется, увидев вас.

— Люси думает побывать летом в Клаубонни? — спросил я.

— Надеюсь, хотя она не может располагать своим временем. Вы видели ее брата, Мильс, не правда ли?

— Я встретил его на улице, затем видел в театре с Мертонами и Люси. Молодой Дреуэтт был тоже там, со своею матерью.

Добрый пастор посмотрел мне прямо в глаза:

— Что вы думаете об этом молодом человеке? — спросил он, сам того не подозревая, что вонзает мне нож в самое сердце. — Нравится он вам?

— Я понимаю, вы намекаете на то, что мистер Дреуэтт просил руки мисс Гардинг.

— Я бы вам не доверился, если бы сам Дреуэтт не говорил об этом всем и каждому.

— Конечно, в виду устранения других претендентов, — сказал я с горечью, будучи не в силах побороть себя.

Мистер Гардинг показался удивленным и даже рассерженным моим замечанием.

— Я от вас не ожидал этого, дитя мое, — сказал он. — Зачем видеть в людях дурное? Что же тут неестественного, что Дреуэтт старается обеспечить за собой право на Люси? И какое в том зло, что он говорит вслух о своих чувствах?

Я был неправ и вполне заслужил этот упрек, а потому и постарался смягчить свою вину:

— Мое замечание неуместно, я сознаюсь в этом, тем более, что его ухаживанья начались еще до смерти миссис Брадфорт, следовательно, у него нет корыстных целей.

— Совершенно верно. Вы привыкли к Люси с самого детства, любите ее, как сестру, и вам, понятно, странно, что она может возбудить серьезную страсть; но вы сами знаете, что она действительно обаятельна, хороша собой, и вообще прекрасная девушка.

— Кому вы это говорите, и кто в этом убежден более меня?!

Грация ждала меня. У двери стояла Хлоя, негритянка, дальняя родственница Неба, исполнявшая у Грации роль горничной. Она мне улыбнулась и сделала реверанс.

— Мисс Грация послала меня сюда, хозяин, сказать, что она ждет вас в семейной зале.

— Спасибо, Хлоя. Позаботьтесь, чтобы никто не помешал нам. Я больше года не видел свою сестру.

— Конечно, да, хозяин. А Неб, где теперь он?

— Он придет поцеловать вас через десять минут, Хлоя.

Я скорыми шагами направился к нашей заветной комнате. Открыв дверь, я приостановился, думая, что сестра, по обыкновению, бросится в мои объятия. Но в доме царила мертвая тишина, точно тут находился покойник. Грация сидела на кушетке, будучи не в силах подняться и двинуться от слабости и волнения. У меня не хватает слов, чтобы описать, что я чувствовал при виде ее. Я был подготовлен к тому, что она изменилась, но не ожидал найти ее стоящей одной ногой в могиле.