Лебеденко Гервасьевич - Восстание на «Св. Анне»

Вот тут и поднялась заваруха. Повскакали наши матросы и кочегары со своих мест, подхватили меня, качать стали. Так подбрасывали, что жутко было. Кричали, поздравляли, шумели.

Весело прошел этот день на «Св. Анне».

Тяжелая, удушливая жара нависла над главным городом островов Зеленого Мыса — Сан-Винцентом. Солнце накалило медные части парохода и даже гладкие доски палубы и брезентовый тент, раскинутый над ютом. Днем невозможно ни грузиться, ни работать над приведением в порядок палубы. Только вечерами туземцы в широких соломенных шляпах, на которых осело доброе кило угольной пыли, с черными корзинами за плечами, бегут гуськом от угольных куч на берегу к угольным ямам на пароходе. В эти часы некуда деваться от черной пыли, которая мгновенно пластами осаживается на всей палубе и в особенности на потном, горячем теле.

На горизонте поднимаются массивы и пики островов. На море штиль, и волна еле трепещет у высокого берега. Всех обуяла лень. Она победила даже горячее стремление идти скорей домой, в Россию.

Больше трех дней шла погрузка угля первобытным способом. Здесь грузят уголь только мелкие суда или пароходы, израсходовавшие свои запасы раньше срока, вследствие бури. Лайнеры, идущие из Европы в Буэнос-Айрес и Рио-де-Жанейро, получают полную порцию топлива в самом начале своего пути.

На четвертый день утром острова Зеленого Мыса тают вдали, уходя в синюю глубину океана, и «Св. Анна», все еще с поломанной мачтой, замененной временным коротким бревном, идет к северу. Жара не спадает, и на палубе течет ленивая жизнь. Скованы руки и язык, и даже мысли тяжело ворочаются в уставшей от духоты голове.

Три дня пути до Канарских островов. В порт не заходим, и только высокий пик Тенериф проходит в стороне гигантским каменным столбом, знакомый всем морякам, совершающим рейсы в средней части Атлантического океана. И вот опять бесконечное синее море, на котором чуть колышутся встречные парусники, и горячее небо, с которого глядит вниз, на водные просторы, добела раскаленное солнце. Но здесь уже прохладнее ночью, и в звездные часы на палубе дышится легко.

На четвертый день пути от Канарских островов придвинулись с востока скалистые берега Африки и, наконец, на розовом утре встал перед нами Гибралтар.

К приходу в порт мы готовились тщательно и не без боязни. Гибралтар не простая коммерческая гавань. Это крепость — гранитные ворота Средиземного моря, у которых англичане пристроили неплохой военный и полицейский пропускной пункт. В Гибралтарском порту каждый человек на учете, за каждым кораблем, за каждой матросской курткой есть свой глаз. Мы было думали вместо Гибралтара зайти в Танжер или Алжир, но потом решили, что лучше идти прямо к льву в пасть. Гибралтарская виза на судовых книгах — хороший паспорт по всему Средиземному морю. К тому же в эти дни все было за нас. После бури во все порты Атлантического побережья пришли десятки истрепанных, искалеченных судов, и приход «Св. Анны» без мачты, с поврежденными частями и с несколькими утонувшими во время бури сочтут, конечно, весьма обыкновенным явлением. Зато здесь можно будет запастись прекрасным кардиффским углем, починиться, поставить мачту, пересмотреть машину и исправить мелкие повреждения, причиненные бушующей волной всем палубным надстройкам.

Испанский берег, поворачиваясь, отходил к северу, и перед нами постепенно открывалась обширная круглая бухта, берега которой усеяны городками и селениями. Белые домики Альхезираса и Линеи тонули в зеленых садах. Невысокие, лысые, неприветливые испанские горы отлогими холмами спускались к морю. Посредине бухты, вытянувшись в два длинных ряда черными неуклюжими коробками, стояли старинные фрегаты и корветы, лишенные мачт. Эти ветераны Крымской кампании служили теперь плавучими угольными ящиками.

К востоку береговая линия резко снижалась, переходила в низкую песчаную косу. Волны, казалось, вот-вот зальют ее с двух сторон. Но неожиданно буйным полукилометровым отвесом вздымалась здесь кверху серая скала, точно чья-то капризная рука бросила ее на песчаную отмель. Этот гигантский камень, полкилометра в высоту, три километра в длину, был начисто вымыт и дождями и ветрами. Его серый гранит был гол и лишен растительности. У подножия его, на узкой, поднимающейся тремя террасами береговой полосе бухты, протянулась единственная улица города-крепости Мэнхеттен. Теснота, казарменные постройки, чахлая зелень полутропических садиков, плоские восточные крыши. Ниже лежит прекрасная военная гавань с доками, верфью, военными заводами, наполненная массой боевых и вспомогательных судов, всегда оживленно строгая, недоступная для чужеземца. Из-за серого бетонного мола внутреннего военного рейда поднимаются высокие мачты линейных судов, толстые приземистые трубы дредноутов и башни крейсеров.

Матросы, никогда не видевшие Гибралтара, столпились на палубе вокруг Гринблата, который рассказывал им историю этой замечательной крепости, отнятой англичанами у испанцев.

— Вот вы посмотрите, — видите ли вы где-нибудь орудия батарей?

— А вон наверху видна длинная пушка. Вон, где флаг стоит, — сказал Косюра.

— Ну, хорошо. Это одна, это против аэропланов, а я вам скажу, что на вас смотрят сотни орудий, но их не видно, они все в скале и хорошо замаскированы. Весь этот камень изрыт внутри проходами, коридорами, большими залами. В нем-то и помещается крепость. Внизу, у подножия скалы, ходы внутрь, и оттуда по лифтам и лестницам можно попасть на самую вершину и в любой из коридоров, которые ведут к батареям и складам снарядов. Пороховые склады, мастерские — все это также внутри скалы. Одно время говорили, что Гибралтар обрушится, если одновременно выстрелят все его орудия, что он устарел, что его нужно бросить. Но теперь англичане вновь укрепили его, и он по праву может считаться одной из сильнейших крепостей мира. Отсюда до Сеуты — 18 километров. Гибралтарские пушки легко обстреляют и потопят любое судно, которое попытается проникнуть в Гибралтарский пролив без разрешения англичан. А через этот пролив лежат пути в Индию, в самую богатую из английских колоний, в Египет, в Китай, в Индонезию. Вот почему англичане так дорожат Гибралтарским проливом и Суэцким каналом. Пока оба эти выхода из Средиземного моря в их руках, все это море и вся торговля с Индией находятся под их контролем.

— А на берег здесь пускают?

— Обыкновенно пускают, но по особым пропускам. Они действительны на один день и только до пушечного выстрела в 10 часов вечера. По этому сигналу все посторонние граждане обязаны немедленно покинуть крепость. Утром по новому пропуску можно опять идти в город.